19 апреля министр иностранных дел Франции Жан-Марк Эйро посетил с визитом Москву, где провел переговоры со своим российским коллегой Сергеем Лавровым. Помимо прочих вопросов, стороны обсуждали ситуацию на Украине и реализацию Минских соглашений.
Украинские издания интерпретировали заявления французского министра по-своему. Например, издание «Лига. Новости» написало, что Эйро, якобы, сказал, что «разрешение конфликта на территории Украины зависит не столько от Киева, который до сих пор не предоставил „особый статус“ Донбассу, сколько от Москвы, которая продолжает поддерживать боевиков». Правда, в качестве подтверждения издание привело совсем другую цитату, в которой не было ни слова из вышесказанного. «Поиск решения в Украине подразумевает полную реализацию Минских договоренностей. Достижение такого решения было бы позитивным сигналом для других кризисов, что позволило бы нам полностью сосредоточиться на Сирии», — приводит «Лига» слова Эйро.
Интересно, что в самой Франции визит министра оценили совсем по-другому. Авторитетное издание Le Figaro вышло с заголовком «Эйро отчитал Киев и пожалел Москву». Газета пишет, что едва ли не в первый раз с начала конфликта на Украине, представитель французских властей открыто солидаризировался с российской стороной. В частности, Жан-Марк Эйро осудил предложение нового украинского премьераВладимира Гройсмана создать так называемое министерство оккупированных территорий. Ранее эту инициативу осудил и Сергей Лавров, подчеркнув, что она свидетельствует о желании Киева вернуть непризнанные республики военным, а не мирным путем.
Жан-Марк Эйро, в свою очередь, назвал это предложение «тактикой проволочек» и обвинил украинские власти в намеренном затягивании реализации Минских соглашений. «Власти в Киеве должны провести реформы, в частности, внести поправки в конституцию об особом статусе Донбасса и о процедуре выборов в регионе. Мы надеемся увидеть результаты к середине года», — сказал Эйро.
Le Figaro отмечает, что раньше представители Запада почти всегда обвиняли только Россию в затягивании мирного процесса и невыполнении соглашений. Но на сей раз риторика французского министра заметно изменилась. Вопрос в том, приведет ли это и к изменению политики в отношении Украины на практике и начнут ли европейцы оказывать реальное давление на Киев с тем, чтобы принудить его выполнять свои обязательства.
— Есть вероятность, что это частный случай, — говорит генеральный директор Института региональных проблем Дмитрий Журавлев. — Министр иностранных дел Франции приезжал для подготовки визита президента Франсуа Олланда. Когда вы готовите государственный визит, нужно подчеркивать не разногласия, а единство. Неудобно напрашиваться к человеку в гости, и при этом говорить, что он что-то делает неправильно.
Но думаю, что причина такого заявления в другом. В действительности в Европе давно зреет раздражение по отношению к Украине. Просто под давлением старшего американского «брата» они это раздражение стараются не демонстрировать, чтоб не нарушать атлантическую солидарность. Но такие настроения, безусловно, есть.
Ведь тот же голландский референдум появился не на пустом месте. Если бы премьер-министр Марк Рютте не хотел этого референдума, он мог бы его не допустить. Тем более что голландский парламент уже ратифицировал соглашение об ассоциации с Украиной.
Не исключаю даже, что это инициатива не голландского правительства. Просто Франции и Германии хотелось бы с помощью Амстердама выбраться из истории с ассоциацией, в которую они вляпались. Все внешнеполитические решения в Евросоюзе должны приниматься на основании консенсуса. И у Парижа с Берлином будет хороший повод сказать США, что они-то остаются верными союзниками и с удовольствием ратифицировали бы соглашение, но голландцы все испортили.
Как бы то ни было, раздражение от Украины в Евросоюзе действительно есть. Острое нежелание с ней сотрудничать тоже присутствует. Просто до вчерашнего заявления не хватало духу открыто признаться, что Украина в чем-то не права. Хорошо, что Франция осмелилась это сделать. Вопрос только в том, надолго ли хватит решимости. Если помните, после терактов во Франции президент Олланд тоже очень активно высказывался о сотрудничестве с Российской Федерацией, но после первой же поездки в Вашингтон «сдулся». Мы не знаем, на сколько хватит французской принципиальности на сей раз — до очередного визита в США или все-таки на более длительный срок.
Если на более длительный срок, то ничего страшного с Францией не произойдет. Более того, может быть и Германия наберется храбрости и выскажется аналогичным образом. После этого Киев лишится свободы в своей, как бы помягче выразиться, политической эквилибристике, и тогда есть шанс, что на Украине, наконец, наступит мир.
— Может ли такое изменение позиции Франции или Европы в целом сказаться на продлении санкций против России?
— Это сложный вопрос. С одной стороны, противники нынешней Украины во Франции всегда были. Вспомните хотя бы визит французской делегации в Крым. Но очень большое количество депутатов стоит на евроатлантических позициях. Причем, это соотношение гораздо выше, чем среди рядовых французов. Уже давно элита страны намного более проамериканская, чем население.
Изменение риторики может вылиться в реальные шаги, если духу хватит. Напомню, что перед прошлым обсуждением продления санкций Греция очень громко заявляла, что выступит против. Но общее решение все же было принято, несмотря на все предыдущие заверения Греции в том, что она союзник России и не станет соглашаться на продление ограничительных мер. Нашлись аргументы, и Афины заставили проголосовать, как надо. То же самое может случиться и с Францией. Просто аргументы будут искать не в Париже и Берлине, как было с Грецией, а в Вашингтоне.
Возможность смягчения санкций есть, но мне кажется, что она не будет реализована. Об этом говорил и президент Путин во время «Прямой линии» с населением. Его ответ наверняка был основан на каких-то данных МИДа, разведки и других органов, которые получают зарплату, чтобы президент точно знал, что будет, а чего не будет.
— Что должно случиться, чтобы Европа открыто начала проявлять свое недовольство Украиной?
— Чтобы это произошло, Украина должна начать заметно ущемлять их экономические интересы. Как показывает практика последних 5−7 лет, политика в сегодняшней Европе превалирует над экономикой. Принимать решения, которые идут вразрез с экономической выгодой, стало в ЕС модным. Но если Украина станет портить жизнь очень сильно, это заставит европейцев пересмотреть свою политику. На это, правда, уйдет какое-то время, но рано или поздно до этого дойдет. У Украины нет собственной экономики, и ей придется брать у кого-то деньги. Жить ведь на что-то надо. У России брать нельзя, значит, придется брать у европейцев.
Проблема в том, что до наступления точки кипения может заработать Трансатлантический экономический союз, над которым очень активно работают США. Вся эта заварушка с Украиной и Сирией помогает американцам вернуть ситуацию к состоянию 40-х годов ХХ века. Сегодня Европа относительно экономически независима от США. Американцы же хотят сделать Европу тем, чем Германия хотела сделать Грецию — рынком для своих товаров, не более. Если это осуществится, то уже не то, что духу, но и возможности принимать самостоятельные решения у Европы не останется. Так что наперегонки идут два процесса — усталость от Украины и усиление американского влияния. Какой прибежит к финишу быстрее — покажет время.
— Это заявление свидетельствует о некоторой корректировке политической линии Франции, — считает преподаватель кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики ИАИ РГГУ Вадим Трухачёв. — Париж в общем и целом продолжает поддерживать руководство Украины, но уже не готов терпеть все выходки, которые исходят от Киева. Такой откровенный вызов, как создание министерства оккупированных территорий, который свидетельствует о том, что Украина собирается продолжать войну, для Франции неприемлем.
В Европе и в частности во Франции накопилась колоссальная усталость от происходящего на Украине и вокруг нее. У них хватает собственных тяжелых проблем, из которых пока не просматривается выход, а тут еще и с Украиной приходится разбираться. Для европейцев главное, чтобы там прекратили стрелять. Особенно для французов, которые являются стороной Минских соглашений. Подпись президента Франции стоит под этим документом, поэтому им очень важно, чтобы соглашения хотя бы частично выполнялись. А создание министерства оккупированных территорий перечеркивает договор полностью. Поэтому можно сказать, что поддержка Украины со стороны Франции по-прежнему сохраняется, но она не безоговорочная.
— Есть ли какая-то грань, после которой поддержка Украины со стороны Европы прекратится?
— Таких красных линий две. Первая — это широкомасштабные боевые действия с применением тяжелой артиллерии и авиации Украиной. А вторая — это ситуация, когда груз собственных проблем станет настолько тяжелым, что на Украину не останется ни сил, ни средств. Скорее всего, оба эти условия должны совпасть, чтобы Европа прекратила поддерживать Киев. Пока такая ситуация не сложилась. У ЕС хватает возможностей для поддержки Украины. Хотя европейцы и стараются одергивать украинское руководство от излишне непродуманных и откровенно «отмороженных» шагов.
— А есть ли у европейцев рычаги давления для того, чтобы повлиять на киевское руководство?
— Если распределить рычаги, которые существуют в плане давления на Украину, то, пожалуй, 40% — это американские, 40% — европейские, а оставшиеся 20% — это международные организации вроде МВФ, ОБСЕ и ряда стран, например, Канады. Но проблема в том, что для того, чтобы потянуть за эти рычаги, нужно согласие внутри самого Евросоюза. А там есть англичане, поляки и прибалты, которые готовы поддерживать 95−100% того, что делает украинское руководство. Поэтому возможности влияния Брюсселя сильно ограничены. Хотя они есть — все-таки главные державы, которые платят в фонды ЕС и, соответственно, выделяют деньги Украине — это Германия и Франция, и многое зависит от их позиций.
— Скажутся ли эти разногласия внутри ЕС на вопросе санкций?
— Вопрос о санкциях определяется по среднеарифметической, если так можно выразиться. Ряд европейских стран хотят их ужесточить, ряд — смягчить, так что в итоге, скорее всего, будут внесены символические правки. В лучшем случае, ослабят «черные» списки или разрешат некоторые европейским компаниям работать на российском рынке, но не более.
Фото ТАСС