КАФТАН НА ЧУЖОЙ ГВОЗДЬ, или СРЕДА ЗАЕЛА

Как-то раз я напечатала я статью в солидной, «вечной», существующей с советских времён, газете. Там я писала, что царит у нас упадок, деиндустриализация, разруха, народ массово дисквалифицировался и обезручил.

Статья имела феерический успех. Её многословно хвалили на сайте газеты многочисленные читатели, кто-то написал даже, что ничего более верного и точного не читал в последние двадцать лет, кто-то советовал её в качестве обязательного чтения руководству страны, кто-то от полноты чувств называл меня уменьшительно-ласкательным именем.

Через некоторое время в той же газете была напечатана ещё одна моя статья. Там я говорила, что народ наш не слишком-то стремится к предпринимательскому прибытку, а вообще-то заработать в нашей действительности вполне даже можно – было бы желание. Так вот желания-то особого и нет – в массовом порядке. 
Статья имела столь же огромный успех – только со знаком «минус». Народ буквально рвал и метал, меня подозревали во всех смертных грехах, мне инкриминировали эксплуатацию трудящихся, упрекали меня моим буржуазным положением, а один читатель даже сочинил художественное обращение ко мне от имени трудящегося и эксплуатируемого лично мною крестьянства Ростовской области. (Я в своих писаниях не скрываю, хотя и не выпячиваю, своего положения и занятий: мне кажется, что читателю важно понимать, кто таков пишущий и соответственно этому оценивать его идеи). Хорошо ещё, что в редакции статью сократили, а то возмущение было бы ещё полнее. Кто-то даже заподозрил, что статью написала не я, а моя злонамеренная однофамилица.

История эта очень характерная – наша, русская. Страшно мы любим разговоры о том, как у нас плохо. Какое-то эстетическое удовольствие испытываем от лицезрения и художественного описания нашего отечественного неустройства. Помните, с каким восторгом в Перестройку находили мы всё новые и новые ужасы советской жизни, как их живописали прогрессивные газеты и журналы, с каким доверием и восторгом расхватывали их читатели. Помню, у меня знакомый работал в конце 80-х в «Московских новостях», была такая газетка, издававшаяся ещё в советские времена для иностранцев, на нескольких языках; её часто использовали на уроках иностранных языков, а так особо никто её и не читал. Так вот в Перестройку газетка эта как с цепи сорвалась в разоблачительном своём задоре и тотчас стала настолько популярной, что её сделалось не купить. Так этот мой приятель, помню, доброхотно снабжал своих знакомых самыми забористыми номерами этой газеты.

Наши люди с восторгом ведутся на разговоры о том, как ужасно живётся «в этой стране», как пора «валить из Рашки», потому что ничего хорошего здесь не может быть в принципе, как инфернальны руководители государства, как отвратительны олигархи – ну и прочая-прочая-прочая — читатели интернета, вы меня понимаете.

А вот чего терпеть не могут наши люди, так это разговоров о том, что положение можно улучшить. Нет, не просто улучшить. Предполагать, что станет лучше, при умном новом барине, или при реализации новой интеллигентской химеры – это пожалуйста, это допускается. Такие разговоры характерны для оптимистически настроенных пенсионеров: знавали, мол, и худшие времена, перемелется – мука будет. Такие разговоры ещё так-сяк допускаются.

А вот чего наши люди по-настоящему терпеть не могут – это разговора о том, что КАЖДЫЙ может улучшить жизнь. Свою собственную маленькую жизнь и, в меру возможности, жизнь вокруг себя. Тут сразу кислая физиономия, глубокий вздох и характерное такое покачивание головой: мол, не будь такой наивной, девочка.

Если продолжать настаивать, приводить примеры успехов, притом с нуля, твоих друзей и знакомых, то видишь, как у собеседника твердеет подбородок, холодеет взгляд, а этот ваш успешный приятель, которого вы привели чисто для примера, немедленно превращается в вора, жулика и врага народа. И то сказать, наверняка уж налоги-то он точно недоплачивает. Значит, жулик. И вообще что он сделал? Космодром что ли построил? Так – купи-продай… Ах, парикмахерская у него? Ну и нужна эта парикмахерская, когда народ вымирает!

Вообще, мысли об успехе, о личном маленьком успехе маленького человека, воспринимаются или как крайняя дурость, или как предательство. Предательство чего? Ну, вероятно, интересов народа. Такие мысли смыкаются с безнадёжно скомпрометированными на сегодняшний день идеями «либерастов» — что де если каждый начнёт шевелиться и зарабатывать, наступит всеобщее процветание. А поскольку процветания не наступило, то, принято считать, и шевелиться особо нечего. Сегодня в моде дирижизм и ностальгия по Госплану. Ну а поскольку дирижировать-то особо никто не приходит – ну и нечего суетиться. Посидим-подождём.

Очень нашему человеку нравится, что сделать всё равно ничего нельзя. Вы же вот сами пишете, что вокруг разруха – ну и чего же? Что мы, маленькие люди, можем сделать в условиях разрухи, когда гадкие ОНИ развалили экономику, следуя злонамеренным советам ещё более гадких америкосов, затеявших нас погубить?

Критик Мариэтта Чудакова рассказывает о своих встречах с читателями в клубах и библиотеках в разных городах и весях нашей страны.

«Не было случая, чтобы в конце концов не встал человек и не сказал, разводя безнадёжно руками: «Так ведь от нас ничего не зависит. Так мы узнали, что это самая распространённная фраза в России. И значит, произносят её дома при детях».
http://mn.ru/newspaper-freetime/20110624/30681447.html

Ну, любит наш человек, что от него ничего не зависит. В этом для него горчайшая сладость, которую не променять ни на какие бренные блага.

Вот сейчас говорят и пишут: у нас-де отсутствуют социальные лифты. Крайне популярная мысль. Все радостно повторяют: отсутствуют-де лифты. Десять лет назад были, а сегодня – заржавели. Что это значит – отсутствуют лифты? Наверное, имеется в виду, что очень трудно протыриться в министры или там мэры какие-нибудь. Тут я не в курсе – никогда не пробовала. Но вот просто заработать деньги, создать свой бизнес и вести вполне буржуазный образ жизни – вот это вполне возможно и реально. И это происходит каждый день: открываются магазины, рестораны, строятся дома – значит, кто-то поднимается в этой жизни. Но это не лифты, это так, дрянь какая-то. Есть такое милое выражение: «Это несерьёзно!» Произносится тоном умственного превосходства с лёгкой гримаской и отмашкой рукой в сторону вниз.

Это в характере народа – какая-то отвлечённость от своей собственной жизни. Неучастие в ней. Своего рода политика невмешательства в свои собственные внутренние дела. Иногда это свойство принимает вид нашего знаменитого долготерпенья. («Край родной долготерпенья, край ты русского народа»). Долготерпенье, в принципе, свойство неоднозначное. В каких-то ситуациях оно выручает. А в каких-то очень мешает улучшить жизнь. Меня, помню, искренне удивляло, как это люди в 90-е годы месяцами продолжали ходить на работу, где им не платят зарплату. «А что же им делать?» Не знаю, что делать каждому конкретному человеку в каждой конкретной ситуации, но сделать всегда что-то можно. В том числе и в ситуации РАЗРУХИ, столь полюбившейся моим читателям.

Предельный случай разрухи – кораблекрушение. История преодоления разрухи – это знаменитая история Робинзона Крузо. Он – один – воссоздаёт целую цивилизацию. Это своего рода манифест англосаксонского характера и чувства жизни: один вступает в борьбу против всего мира и — побеждает. Именно поэтому эта история столь любима и популярна. Насколько это реалистично и какова вероятность такого исхода – абсолютно неважно. Идеал именно таков, а жизнью правят идеалы и верования. Робинзон – это предельное выражение либерального характера, т.е. человеческого типа, на который опирается либеральная экономика. Та самая, где орудует пресловутая «невидимая рука рынка».

Либерализм успешен ровно в той мере, в какой в народе распространён этот человеческий тип. Человек, готовый действовать самостоятельно, автономно и в своих интересах. Притом действовать не с налёта, а – годами. Европеец богат терпением деятельным, а русский человек – терпением страдательным, — заметил Тургенев в повести «Дым». Это чистая правда. Капитализм в лучших его проявлениях, либеральная экономика — плохо удаются там, где мало распространены соответствующие человеческие характеры. Перуанец Эрнандо ди Сото написал целую книжку «Почему капитализм торжествует на Западе и проваливается во всех других местах?». Вопрос он задал правильный, а вот ответ нашёл неправильный, потому что не там искал. Ответ на свой вопрос он ищет в экономике, а экономика – вторично. Она – производная духа и характера.

Наш человек верит, что от него ничего не зависит. Так он чувствует. И так вроде бы и выходит: действительность всегда подтверждает твои господствующие мысли. Действительность – вообще удивительная вещь. Она к каждому поворачивается той стороной, которая есть у него в голове. Ещё Генри Форд заметил: если ты считаешь, что ты это можешь – ты прав, если считаешь, что не можешь, — ты тоже прав. Возможное от невозможного отличаются такой «малостью» – силой убеждения.

В нашей отвлечённости от собственной жизни есть нечто азиатское: не дёргаться, а дать событиям течь. Знаменитое русское терпение – азиатская черта в нас. Конфуций говорил: надо сидеть на берегу и ждать, когда по реке проплывёт труп твоего врага. Знатоки китайской культуры, впрочем, утверждают, что значит это вот что: не надо мстить человеку, который тебя обидел. Если он в самом деле виноват, его накажут и без тебя. Но так или иначе, мысль эта – азиатская. Западный подход – вести события, а не плыть по течению. В этих двух подходах, как и во всём на свете, есть и положительные, и отрицательные черты. Кутузов в «Войне и мире» по-конфуциански возлагается на «терпение и время». Здесь проявляется азиатская составляющая нашей народной души. И нечего этого стесняться. Надо просто знать об этом и действовать с учётом этих наших свойств.

У нас ещё в 19-м веке получила огромное распространение так называемая «теория среды»: человека формирует окружающая общественная среда. Этот мотив силён и в марксизме, нашедшем у нас свою не то, что вторую, а прямо-таки первую родину. Помните: «человек есть совокупность общественных отношений». Приятная мысль, комфортная для русского ума. Есть независимая от тебя среда. А ты — её продукт. А с продукта, известно, какой спрос?

Вообще-то «теория среды» не есть нелепость, в ней есть своя правда: влияние среды велико. Но верно и обратное: человек формирует среду и воспитывается, растёт и мужает в борьбе со средой. У нас же теория среды была воспринята пассивно, по-обломовски. В 19-м веке было в большом ходу выражение: «среда заела». У А.К. Толстого есть такая сатирическая баллада – «Поток-богатырь»: как русский витязь попадает в разные исторические эпохи. Про современную ему эпоху (60-70 г.г. 19 в) автор говорит вот что: «Слышно «почва», «гуманность», «коммуна», прогресс» и что кто-то «заеден средою». То есть это было, что называется, ключевое слово эпохи. И не мудрено! Как приятно списать свои слабости и несчастья на что-то такое, что от тебя не зависит.

Проникновеннейший знаток русской души Гончаров называл это «вешать свои несчастья, как кафтан на чужой гвоздь». У нас почти нет мужественного сознания того, что Я являюсь причиной своих бед и побед. Ну, побед ещё ладно, так и быть, а уж насчёт бед – извините. Беды нам всегда организовывают гадкие ОНИ, а мы тут решительно ни причём. В своих делах мы вечно «не при делах».

Откуда такое восприятие жизни – трудно сказать. Может быть, сказывается православная подкладка русского характера – рассеянное равнодушие к житейской суете и обращённость к высшему и незримому (пресловутое «взыскание града»). Нашему человеку во многом безразлично, чисто или грязно на улице, ровно или косо положены тротуарные плитки, бросить мусор тут или донести до контейнера.

В отвлечённости от своей жизни есть своеобразный душевный комфорт и психологический уют. Советская жизнь во многом отвечала этому свойству русской души – отвлечённости. Этот убогий уют был в советской жизни: ты живёшь неважно, но ты тут ни причём. Так положено. Ты живёшь в убогом доме, но при чём тут ты? Такие дома строят. В таком тебе ДАЛИ квартиру. Будут строить лучшие – будем жить лучше. Виноваты – они. Причина – вне тебя.

Это было не слишком комфортабельное, но предельно льготное существование. Твоя жизнь, её уровень и образ, как циркуляр, «спускали» тебе сверху. Многим этого именно сегодня не хватает. Сегодня можно изменить свою жизнь, переехать в лучший дом, хоть в особняк, заказанный у частного архитектора, и это создаёт душевный дискомфорт. Для сохранения самооценки человеку нужно считать, что жизнь организована неправильно, плохо. Значит, все кто заработал, – заработали неправильно, не по правде. А раз не по правде – значит, мне этого и не надо.

Но всё не так однозначно и элементарно. Неприятность состоит вот в чём. Жизнь (наша и не только наша, но и, видимо, мировая) организована, действительно, неправильно и в конечном счёте провально. Вполне вероятно, что жизнь вообще катится в тартарары. Но при этом заработать можно. И честно заработать можно. И воздействовать на своё личное положение в смысле его радикального улучшения – тоже можно.

Вот этого наш человек не желает ни видеть, ни признавать. Потому что это разрушит его картину мира, его психологический комфорт. Его привычку искать вне себя причины своего положения.

Многие люди целую живут в отвлечении от своих собственных дел. Немудрено, что успехи их невелики, а провалы – наоборот, весьма глубоки. Я лично точно знаю: все провалы моей собственной жизни происходили не по причине происков супостатов, а по причине отвлечения от своих дел, от ослабления контроля за ними.

В своей компании я провожу занятия для продавцов по деловой психологии, по личностному росту. Начинаем мы обычно с принятия ответственности за свою жизнь. Это означает такую простую мысль: отныне я считаю, что всё, что происходит в моей жизни, хорошего и дурного, организовано мною. Людей начинает буквально крючить. Что же получается? И муж-алкоголик, и начальник-самодур, и мерзкий городишко, где привелось жить, — всё это организовано мною? Да, именно так. Более того, имеется точка зрения, и у неё всё больше адептов, что даже болезни мы создаём себе сами – своими мыслями, своим отношением к жизни. Есть такой доктор Синельников, который много пишет об этом. И сегодня многие врачи с ним согласны.

На первый взгляд, это очень трудная, даже мучительная, позиция: считать, что в своих несчастьях виноват ты сам. Вообще-то, я не люблю слово «виноват»: в нём есть уголовно-процессуальный привкус. Мне ближе нейтрально-научное понятие «причина». Да, причина всего, что происходит в нашей жизни – в нас самих. Но из этого вытекает оптимистический вывод: я могу всё изменить.

У нас в офисе на стенке висит афоризм Бернарда Шоу: «Люди всегда сваливают вину на обстоятельства. Я не верю в силу обстоятельств. В этом мире добивается успеха только тот, кто ищет нужные ему условия и, если не находит, создаёт их сам».

Это англосаксонский взгляд на жизнь. Западный в широком смысле слова. Вот этому бы нам слегка подучиться, а не обезьянничать по-дурацки, как мы привыкли.

В следующий раз я хочу поговорить о том, как наша фирменная отвлечённость от собственных дел преломляется и проявляется в политике.
Продолжение следует.

Первая часть поста имела вполне предсказуемый результат. Пришло множество откликов, где каждый второй пенял мне за то, что я критикую (ругаю, упрекаю) русский народ за то, что он не англосакс. Ничего более далёкого от моих истинных мыслей невозможно придумать. Это, кстати сказать, подтверждает мою давнюю идею, что современные люди склонны к элементарным и прямолинейным мыслям: русские хорошие – западники плохие; западники хорошие – русские плохие. (Кстати, для ясности следует напомнить: говоря об англосаксах, я говорю не о сегодняшних эмпирических англичанах или американцах, которые сегодня зажирели и обленились не хуже наших отечественных обломовых: речь о тех чертах англосаксонского характера, которые создали капитализм, промышленную революцию, колониальную империю и мастерскую мира).

Живость реакции означает, что тема задела за живое. А ощущение оскорблённости за русский народ означает, что в каких-то уголках сознания такая мысль гнездится у многих. Потому она и особенно обидна. Известно: самые оскорбительные оскорбления – это те, что содержат долю истины. Полный вымысел и ложь никого оскорбить не может.

На самом деле я менее всего склонна кого-то и что-то критиковать, ругать и упрекать. Это не моё отношение к жизни. Мой внутренний стиль – не обличительный. Я вообще не умею ругать; часто мне это мешает в работе, потому что люди привыкли, что за проступки – ругают, а раз не ругают – значит, не считают это проступком. Но это так, к слову.

Мой внутренний стиль – познавательный. Мне гораздо интереснее понять, как устроено и функционируют те предметы и явления, которые я повседневно наблюдаю. Меня всегда интересовали те явления социальной действительности, которые прошли перед моим взором за последние четверть века. Я пережила Перестройку, строительство капитализма и всё, что с этим связано, очень близко к сердцу, как факт собственной биографии, хотя, как я сейчас осознаю, ничего не поняла в происходившем тогда. Но так или иначе, эти наблюдения — это единственное, что меня по-настоящему интересовало. Быт, семейная жизнь – все эти материи, которыми, как принято считать, интересуются все женщины, меня как-то не захватывали. Кстати сказать, тут тоже проявляется некоторая отвлечённость от своих дел, о которой я пишу.

Почему мы так легко и радостно порушили советскую жизнь? Чего нам в ней не хватало? Ведь порушили мы её под восторженное улюлюканье толпы – это факт, о котором никто не любит вспоминать. Начали строить капитализм. Вот прошло двадцать лет – и что? Оказалось, что опять что-то не то, не так, не туда. А ведь мы получили свободу! Значит, не сумели ею воспользоваться или не нужна она была что ли? В «Войне и мире» есть такой персонаж второго плана – брат Левина, писатель и философ Кознышев. Он говорит о реформах 60-х годов: европейцы выковали бы из них свободу, а мы только разочаровываемся и брюзжим. Значит, ни тогда, ни сейчас не сумели воспользоваться открывшимися возможностями. Так что же помешало? Наш народный характер? Происки врагов (знаменитая «англичанка гадит»)? Вот об этом я и пишу.

Возвратимся, впрочем, к нашему предмету.

Уверена, очень многие наши беды – от невнимания к собственным делам. Мы как-то не участвуем в собственной жизни, отстранены от неё. Это проявляется буквально на всех уровнях – и личном, и семейном, и государственном.

Наши начальники, политики для нас всегда – ОНИ. Всякая власть нашим народом ощущается как нечто внешнее и чуждое, враждебное, инородное по отношению к НАМ. И лично я – не исключение, я тоже точно так чувствую. При этом МЫ – всегда белые и пушистые, но невезучие. И верно ведь, что невезучие, коли у нас такая власть.

Мы очень охотно ругаем власть, и она, надо сказать, бесперебойно снабжает нас фактами для самой непримиримой критики. Возник целый народный эпос, посвящённый, например, критике Путина или – в регионах — местных начальников. Воспринимается это обычно на ура и составляет предмет обиходного small talk’ a.

И никому невдомёк, что гадкие ОНИ – это те же самые МЫ. Только побойчее и поэнергичнее. Если раньше, до революции (17-го года, имеется в виду), высшие и народ – это были разные миры: они по-другому одевались, жили, думали, говорили, наконец, на разных языках, то теперешнее начальство и подведомственный народ – это одно. ОНИ – это те же МЫ. МЫ с НИМИ ходили в один и тот же детский сад, ездили в одни и тот же пионерский лагерь, вместе бегали «на музыку», нас вместе принимали в пионеры и в комсомол. А потом кто-то протырился наверх, а кто-то остался где был. То, что ОНИ всячески стараются отгородиться от народа, воздвигая трёхметровые стены вокруг своих имений, отправляя детей учиться куда-то в непростые школы и вузы – всё это как раз и доказывает, что ОНИ – это МЫ. Они стараются возвести хотя бы физическую стену между собой и простыми, потому что никакой истинной разницы на самом деле вовсе и нет.

Эти люди оказались наиболее бойкими, энергичными, витальными, им было не лень суетиться и не в лом пробиваться – вот они и оказались наверху.

Вообще, политический класс общества, так называемый эстеблишмент, — это всегда эманация народа, которым он правит. Так происходит всегда, даже в том случае, когда народ ИХ не избирает голосованием. Какова бы ни была процедура, в силу которой ОНИ оказались во власти, ОНИ всегда ДЕЛЕГАТЫ народа – в исходном, этимологическом смысле слова – «посыльные». Именно в этом смысле следует понимать старинное изречение, что каждый народ имеет то правительство, которого заслуживает. Политический класс – это своего рода квинтэссенция народа. Протырились ОНИ туда с молчаливого попустительства НАС. МЫ всегда относились к происходящему отстранённо, часто юмористически или зрительски, как к спектаклю. Даже та половина народа, которая исправно ходит на выборы, ходит туда с убеждением, что «от нас ничего не зависит». Ну, ладно уж, коли так положено, схожу и проголосую. А вообще всё равно выберут Путина, чего уж… Всплеск активности в Москве после выборов мало что меняет в существе дела. Это маленькая московская тусовка, не более того.

Собственно, и СССР-то развалился как-то так, по глупости, от невнимания и небрежения. От железобетонной, молчаливой и необсуждаемой убеждённости, что от нас ничего не зависит. А ведь ведь ходили, ходили на какие-то митинги, чем-то там размахивали… Но ходили как-то так, как в театр или в драмкружок. Что-то подобное писал Василий Розанов в «Апокалипсисе нашего времени» непосредственно после революции: мы сами расшатывали наше государство, убеждённые, что от нас ничего не зависит, а потому и произойти ничего серьёзного не сможет.

У нас в посёлке я много лет наблюдала маленькую модель нашей большой демократии. Посёлок наш искони был кооперативом, созданным ещё в середине 30-х годов. И земли, и дома – всё принадлежало кооперативу, а у жителей были какие-то «паи». Высшая власть принадлежала общему собранию, которое созывалось дважды в год и выбирало Правление, которое реально и правило. В Правление выбирались люди на основании вполне демократической процедуры. Так вот попадали туда строго жулики и воры. Они постоянно тырили деньги, стройматериалы, продавали в свой карман куски земли, сильно, помнится, нагрели руки на газификации… Все честные люди нашего посёлка находились в непроходящем гражданском негодовании: доколе? Но вот являлась в народе мимолётная мысль: сместить жуликов и посадить честных людей. А кого? Вас? Меня? Что вы — что вы – что вы! Только не меня! Я в этом деле ничего не понимаю, не умею общаться с работягами, и вообще у меня был в позапрошлом году микроинсульт – так что увольте. И то сказать – вникать во все эти нудные мелочи, собачиться с сантехниками – кому охота? А жуликам – охота. И они сидели во главе нашего кооператива годами. И длилась эта музыка лет семьдесят. Возможно, сидят кооперативные начальники и сегодня, только вот круг их полномочий сильно сузился ввиду приватизации участков. Я же под сурдинку вышла из этого кооператива и живу себе единоличницей.

Это микроскопическая модель нашего отношения к власти и с властью.

Наша сегодняшняя проблема – воспитание ответственной, самостоятельной, инициативной личности. На такой личности базируется и рыночный капитализм, и западная демократия. Нет её – и всё разваливается, ничего не получается. Можно сказать: не нужна нам ваша западная демократия, и вообще отстаньте от нас, мы – русские и хотим жить по-своему. Готова с этим согласиться: мы совершенно не обязаны жить по канонам западной демократии и рыночного капитализма. В конце концов, и рынок, и демократия – не цель, а лишь средство организации жизни народа. Цель – это творчество культуры, духовной и материальной.

Но при всём при том надо твёрдо усвоить: для успеха демократии и рыночного капитализма – нужна личность определённого типа. Если она нам не подходит, не годится, не отвечает нашему духовному складу – надо нам поискать другой способ организации нашей жизни. Хотим капитализм – надо работать над собой и меняться. Не хотим меняться – надо искать другие формы жизни. А вот так, чтобы мы остались прежние, а жизнь у нас потекла на западный образец – вот такого не получится точно. Вернее, будет только то, что есть, и ещё и похуже.

Мне-то лично кажется, что советский социализм во многих своих чертах был для нашего народа оптимальным общественным строем. Надо было только дополнить его некоторым ограниченным рынком в сфере розничной торговли, услуг, быта. Чтоб решить наконец те пустяковые в масштабе громадной экономики проблемы, которые вызывали яростное раздражение публики, которое в конце концов и сгубило нашу страну. То есть всего и нужно-то было – ввести новую версию нэпа. Говорят, между прочим, будто Берия с Маленковым что-то такое готовили после смерти Сталина. Впрочем, возможно, что это просто исторический миф.

Продвинулись ли мы за последние 20 лет в воспитании инициативной, самостоятельной ответственной личности? Мне кажется, нет. Напротив, освободившись от совковых ограничений личность пошла вразнос.

Индивидуализм мы восприняли в его худших проявлениях. В смысле «всё дозволено». Да, в своём предельном развитии индивидуализм приходит к этому, но по дороге он воспитывает человека инициативного, ответственного, готового ставить перед собой задачи и решать их, опираясь на собственные силы и свободно кооперируясь с такими же людьми. Вообще, никакой строй жизни, никакая направленность личности – не идеальна. Все имеют сильные и прекрасные стороны и стороны – теневые. Это понимал ещё Аристотель, который обстоятельно показал хорошие и плохие стороны разных, как выражались в старину, «образов правления». Точно так и предельный индивидуализм приводит к тому, что в других людях видят лишь ресурс для достижения своих целей. А предельный коллективизм приводит к тому, что человек ждёт от начальства смены лампочки в подъезде.

Когда на рубеже 80-х и 90-х годов было прекращено «коммунистическое воспитание трудящихся» и начали с изяществом слона в посудной лавке (чем всегда славился наш агитпроп) внедрять индивидуалистические ценности, народ наш воспринял индивидуализм как позволение тащить всё, что плохо лежит, пиная слабого и зазевавшегося. Помню один разговор с нашими итальянскими поставщиками. Один из них напрямки сказал, что ни за что не хотел бы жить в России. Нет-нет, вовсе не из-за климата, а потому что люди злые. Я спросила, кто его обидел.

Оказалось, никто не обидел. Просто на него произвёл большое впечатление эпизод, увиденный им в Минске, в подземном переходе. (Иностранцы до сих пор не делают разницы между Россией и Белоруссией – для них это всё Россия). Так вот там приключилось вот что. Старик торговал сигаретами на перевёрнутом ящике (как это было когда-то и у нас). Вдруг ему стало плохо, и он потерял сознание. И вот прохожие, вместо того, чтобы вызвать неотложку, как-то ему помочь, начали растаскивать его скудный товар. «У нас бы ни за что так не сделали!» — возмущались представители первой в мире капиталистической нации (по мысли Маркса). По правде сказать, мне было неловко слушать эдакое про наших людей. Попробуй разъясни ему, что люди-то у нас хорошие, добрые, душевные люди. Просто им сказали, что нужно быть индивидуалистами и заботиться о себе самим. Вот они, бедолаги, и действуют, как поняли…

Что из всего этого следует? Следует, что нашими людьми надо руководить, нельзя их бросать на произвол судьбы. Они легко отвлекаются и опускаются – таков наш национальный характер. Ну и что? Надо просто это учитывать, как учитывает характер своего подопечного умный педагог. И вместе с тем надо постепенно и настойчиво приучать людей принимать ответственность за собственную жизнь. Так родители приучают детей обходиться без них, родителей. Но сказать нашему народу: «Делайте, что хотите», как это случилось в 1991 г. – это всё рано, что выгнать ребёнка на улицу. Кто-то в этой ситуации процветёт, но это будет исключением из исключений. А ориентироваться всё-таки надо на средний, типичный случай.
Источник