Читать нечего…

В так называемые зимние каникулы мне захотелось совершить экскурсию по книжным магазинам. Последний раз я совершал такую экскурсию еще минувшим летом и остался ею весьма разочарован. Точно такую же степень разочарования я испытал и нынче. Нечего читать! Несмотря на то, что магазинные полки просто-таки ломились от полиграфического изобилия. Но — что это за изобилие? Какую-то (и притом — весьма незначительную) часть сего изобилия составляла русская и мировая классика. Ну, так — классика имеется у меня в моей домашней библиотеке. А чего не имеется, то легко можно найти в Интернете. Для чего же, спрашивается, и покупать? Другую, гораздо более существенную часть упомянутого изобилия составляла всяческая эзотерическая, псевдопсихологическая и псевдоцелительская, оккультная, кулинарная, и тому подобная бодяга. Чур, меня от такой литературы! Затем — на полках во множестве возлежала детская литература, которая, по сути, мне также была не надобна. И оставалась — литература современная. Современный, так сказать, мейнстрим. Продукция, сотворенная ныне здравствующими беллетристами. Которая, казалось бы, просто-таки обречена на то, чтобы отображать и растолковывать современные тенденции, чаяния и душевные устремления. А коль нет — то, спрашивается, что же в таком случае она растолковывает и отображает? Мне захотелось порыться в книжных развалах и вникнуть… 

Я раскрыл первую попавшуюся мне книжку. «Захватывающая, неземная страсть, перед которой меркнут отношения между Ромео и Джульеттой, — значилось в аннотации сего произведения. — Он — преуспевающий бизнесмен, она — приехавшая покорять Москву провинциалка…» Все, далее можно было и не читать. Потому что — сочинений (и сериалов) с подобным содержанием развелось столько, что впору от отчаянья застрелиться. Ладно, возьмем другую книжку. «Любовь, страсть, предательство, коварство, — гласила ее аннотация. — Она — преуспевающая бизнес-вумен, он — мелкий клерк в ее фирме…» И на эту тему нами слышано, читано и смотрено беспредельное количество раз. Берем третью книгу. «Героиня, — читаем в аннотации, — проходит сквозь немыслимые испытания, но, в конце концов, обретает любовь, богатство и счастье…» Да, что же это такое? Отчего у современных беллетристов столь убогая фантазия? Отчего современные издательства падки на такого рода литературу?..

Ладно. Пойдем к полкам с детективами. Уж там-то мы обнаружим полет, богатство и изящество писательской мысли. Скажем, вот в этой книжице. Открываем и читаем: «В офисе крупной московской фирмы обнаружен труп ее владельца. В убийстве подозревается любовница…» Тьфу ты! Покойника, конечно, жаль, но все-таки — отчего наши нынешние сочинители считают, что мир населен исключительно владельцами коммерческих фирм и их любовниками (любовницами)? А где же остальные категории человечества? А, так вот же они, эти остальные категории! Открываем другую книжицу и читаем: «Действие происходит в Сибири на золотом прииске. Он — старатель, в прошлом сотрудник спецназа. Она — хозяйка приискового бара. Они любят друг друга. Однажды с партией добытого золота они решают сбежать на большую землю…» Да за кого меня автор сего опуса держит? Бывали мы на тех приисках и знаем: нет там и быть не может никаких «бывших сотрудников спецназа». И, тем более, нет и быть не может никаких приисковых баров. Кому ходить в те бары — медведям? И уж совсем немыслимо «с партией добытого золота» сбежать на большую землю. Да уж, надуманнее сюжета и представить-то мудрено. И отчего это у наших современных писателей столь примитивная и извращенная фантазия? Отчего они до такой степени не знают жизни, будто только вчера прилетели с планеты Сатурн?..

Ну, вот: а рядом за прилавком стоял и уныло наблюдал за моими эволюциями молодой человек. Оказалось, что он даже не рядовой продавец, а директор сего торгового заведения. Мы разговорились. Рядовых продавцов в магазине не было в принципе. Не держатся по причине малой и несвоевременной зарплаты. Да и откуда той зарплате быть большой, когда покупатель в магазине — редкость? Не желает народ читать… «А, может, причина не в читателях, а в писателях? — спросил я. — Ведь книжки-то — дрянь дрянью…» «Может, и в писателях», — философически заметил директор магазина.

С тем мы и расстались. Однако этот мимолетный горестный разговор засел в моей памяти. И, пользуясь новогодними каникулами, я решил, насколько возможно, докопаться до истины. Отчего в последнее время появляется столько много дрянных книжек и так мало — книг высокохудожественных? Отчего читателей с каждым годом становится все меньше? Как одно зависит от другого, и зависит ли оно вообще? Что обязано предпринимать государство, дабы остановить это общенациональное культурное и интеллектуальное обрушение? Или оно, государство, здесь и вовсе ничего не обязано предпринимать?..

Оказалось, что на данную тему имеется превеликое множество исследований, мнений, рассуждений и выводов. Что и понятно: тема-то — больная до невозможности. Если раньше мы считались самым читающим в мире народом, то нынче, оказывается, в этом смысле мы выродились до среднестатистического амазонского племени. Если раньше наши писатели потчевали нас в основном высокохудожественными сочинениями, то нынче — пичкают столь убогими суррогатами, что душу воротит и зубы ломит. Национальная, однако же, драма! Или даже — трагедия… Ну и вот. Ввиду превеликого множества материала и непреходящей актуальности темы я хочу вкратце ознакомить читателя не с самими вышеупомянутыми исследованиями и мнениями, а лишь с краткими резюме на данную тему. А уж выводы и мнения вдумчивый читатель может произвести и самостоятельно. Итак…

1). Что первично — падение и упрощение читательского спроса или целенаправленная политика издательств, ежемесячно выдающих на-гора сотни тысяч экземпляров всяческой низкопробной печатной дряни? Ну, это смотря с какой стороны взглянуть. Ни для кого, конечно, не секрет, что культурный, нравственный да и интеллектуальный уровень народа в последние десятилетия упал весьма основательно. Настолько основательно, что, допустим, того же Достоевского или Лескова народу хоть и не предлагай — все равно не поймет и не оценит. А какую-нибудь Дашкову или Акунина — типичный читатель пока еще худо-бедно воспринимает. Так значит — все-таки первичен читательский спрос, а не политика издательств?

2). Но, с другой стороны, давно уже отмечен некий парадокс. Вот, скажем, показали по ТВ весьма недурственно отснятые сериалы по произведениям Достоевского «Идиот» и «Преступление и наказание». И сразу же в библиотеках и книжных магазинах спрос на Достоевского увеличился втрое! Вдесятеро! Так значит — не до такой степени отупел массовый читатель, чтобы сбросить Федора Михайловича «за борт современности» и возвести на этот самый борт какого-нибудь Минаева?

3). Так отчего же издательства в массе своей выпускают все же не Федора Михайловича, а низкосортную дрянь? Отчего издательства не желают повышать интеллектуальный, нравственный и культурный уровень народа, а, наоборот, при помощи своей продукции опускают этот уровень ниже всяческого плинтуса? Ответов здесь видится два: стремление издательств заработать и — их безнаказанность.

Вначале скажем о стремлении заработать. Даже самый приблизительный подсчет показывает, что, невзирая ни на что, потенциальных потребителей макулатурной дряни все-таки неизмеримо больше, чем читателей интеллектуальных и требовательных. А спрос, как известно, рождает предложение. Совестить издателей здесь бессмысленно: они — предприниматели, а деньги, как известно, не пахнут.

Да и к тому же: кто сказал, что издатель обязан хоть что-нибудь понимать в литературе? Откуда взяться такому издателю (не в единичном, а в массовом исчислении)? Если уж деградировал современный народ, то вместе с ним обязан деградировать и сам издатель, и писатель — разве это не логично? Все мы плывем на одной лодке, уносимые течением, и только отдельные упрямые индивидуумы — против течения и на собственных плавсредствах… И вот деградированный издатель ищет такого же деградированного писателя и велит ему сочинить книжку для деградированного читателя. Те редкие и, как правило, маломощные издательства, которые невзирая ни на что стремятся выпускать истинную литературу, здесь не в счет. Они скорее не опровергают всеобщее падение издательского, писательского и читательского уровня, а лишь подчеркивают это горестное правило.

И, кстати, почти нет никакой надежды пробиться на издательский рынок истинному писателю, который покамест еще не окончательно перевелся на российских просторах. Для чего деградированному издателю, который видит в изданной книжке исключительно предмет для наживы истинный писатель? Для чего такой писатель деградированному читателю? Ни тот, ни другой такого писателя даже и не поймут. А коль не поймут, то и не продадут (и не купят) его книжку. А коль не продадут, то и не заработают…

А тут еще к услугам таких издателей — читательская косность и консерватизм. Деградированный член общества — читатель ли он, избиратель ли — всегда консервативен и не желает никаких изменений и вариаций: коль уж президент — то пускай он остается на века, коль уж Маринина — то пускай она будет до скончания века… Ну, так пускай этот читатель и получает то, что заслужил: вчера была Донцова, Маринина и Акунин, сегодня — тоже Донцова, Маринина и Акунин, и завтра будут они тоже. Ничего, пипл схавает. Он привыкший. В конце концов, если этого самого пипла ежегодно кормить сплошной брюквой, то ему и черной икры не надобно; он брюкву будет считать за черную икру. Такой вот, стало быть, наблюдается издательский цинизм. Деньги — не пахнут…

4). А теперь поговорим об издательской безнаказанности. Хорошо все-таки было при Советской власти! Тогда-то такой дряни, как нынче, не печатали. Нет, дрянь, конечно, печатали и тогда, но преимущественно — идеологического содержания. Но что касаемо художественной литературы… Почти каждая книга была шедевром, а оттого — и событием! Да, книга в то время являлась дефицитом, да, книг на всех не хватало. Но оттого и не хватало, что книги были — хороши, а читателей — много. А все отчего? А оттого, что тогдашнее государство очень даже тщательно и въедливо следило за процессом книгоиздания. Никакая откровенная и растлевающая душу дрянь не имела ни малейших шансов быть изданной. Чем плохо-то? Вы скажете — цензура. А я вам скажу в ответ: а, может, хватит уже делать из цензуры пугало? В конце концов, во времена былые, когда цензура свирепствовала, то в то же самое время выходило множество высокохудожественных книг — как отечественных авторов, так и зарубежных. Теперь же, как известно, цензуры нет. Но — почти нет и настоящих книг. Так уж лучше, по моему читательскому разумению, будет опять цензура. Может тогда-то и появятся истинные книги, а не то фуфло, которое издается многотысячными тиражами и которое омерзительно даже брать в руки.

Но — сама по себе цензура не, понятное дело, не установится. Тут, знаете ли, нужна разумная государственная воля. Государство должно осознать, что книга (равно как и кинофильм, и спектакль, и любое другое произведение искусства) — это товар лишь во вторую очередь. В первую же очередь книга (равно как и все прочие предметы искусства) — это лекарство для души или ума. Или — отрава. То есть, это я к чему? А к тому, что государство, если, конечно, оно хоть немного беспокоится о нравственном и интеллектуальном уровне своих граждан, просто-таки обязано немедля вмешаться в процесс современного книгоиздания и отделить зерна от плевел. Плевелы — вон, а зернам — всяческую помощь, дабы они проросли добрыми колосьями. То есть я, как читатель, желаю читать хорошие и добрые книги, и потому ратую за цензуру. И — за немедленную ликвидацию тех издательств, которые из года в год выпускают всяческую полиграфическую мерзость. И никакая здесь не беда, что при таком раскладе государственной политики девять из десяти издательств прекратят свое существование. Пускай себе прекращают. Лучше уж пускай будет недостаток истинной литературы, чем избыток литературы скверной.

А можно, кстати, те издательства и не закрывать, а — переориентировать их на выпуск качественной литературы. Побеседовать с их владельцами и редакторами, стимулировать рублем или налоговыми льготами… Короче говоря, обозначить право на выпуск именно достойной литературы. И никуда господа издатели при таком-то государственном раскладе не денутся! И — потянется массовый читатель за хорошей литературой, и станет он возрастать над самим собой. За исключением, разумеется, совсем уже одиозных и законченных экземпляров, которые окончательно угробили свои души, обчитавшись Донцовой и Минаевым с Акуниным..

5). Другой вопрос — понимает ли все это само государство? Готово ли оно к подобным действиям? Вообще, разбирается ли оно в литературе как таковой? К прискорбию приходится констатировать: не понимает, не готово и не разбирается. Увы и ах. Свидетельством тому — те немногочисленные и удручающе топорные действия правительства в данном направлении. Взять хотя бы не столь давнюю встречу нашего премьера (и в скором будущем — президента) с так называемыми ведущими российскими писателями. Все мы помним еще, что за писатели присутствовали на той встрече. Создатели дешевых и косноязычных однодневок. В былые годы таких-то «писателей» не подпустили бы к писательству на пушечный выстрел! А в нынешние годы — пожалуйста, вам! Их подпускают к первостепенным государственным персонам, они с этими персонами общаются, требуют денег для издания еще большего числа своих убогих творений, становятся в позы, требуют от премьера извинений за недостаточно почтительное к себе отношение… Нет, не понимает нынешнее наше государство, что оно такое — литература! А с непонимающего — какой спрос? Прости его, Господи, ибо он не ведает, что творит…
* * *
А отсюда — вывод: читайте классику, господа. Уж она-то вас не предаст и не обманет. А еж ли вас потянет все-таки на современную беллетристику, то войдя в книжный магазин, отбросьте к чертовой матери девяносто девять первых попавшихся книг, и только на сотой остановите свое внимание. Да и то — вначале прочитайте аннотацию. И если она будет о «неземной страсти главы фирмы и провинциальной Золушки» или, скажем, о «таинственном похищении трупа банкира», то выбросьте к упомянутой чертовой матери и сотый экземпляр…

Источник