Работать будут другие

Недавно повстречала знакомую учительницу и та рассказала. В наробразовском ведомстве скандал: ЕГЭ по математике сдан из рук вон плохо; в некоторых школах до трети выпускников выступили на твёрдую «пару». Ходит слух, что обязательный ЕГЭ по математике отменят: очень уж трудно школоте, к тому же мало кому он нужен, этот экзамен, маета одна. А ещё якобы обсуждается возможность слить физику, химию и биологию в единый предмет – природоведение. Не в 4-м классе, как было в старину, а вообще, во всей средней школе. Учителя в недоумении: чего ждать?

Понять направление наших образовательных реформ среднему уму невозможно. С одной стороны, отменяют предметы, с другой — удлиняют сроки школьного сидения. Есть угроза, что будут сидеть аж 12 лет. Самая основа, отправная точка реформы непостижима. Реформа, сколь я разумею своим заурядным мозгом торговки, начинается тогда, когда имеется недовольство прежним положением дел в подведомственном секторе. Прежняя школа была не достаточно хороша, надо её исправить. Так было? Да нет же! Постоянно говорят, что прежняя, советская школа была диво как хороша. Давала она прекрасное образование. (Это не моё мнение, я, как продукт этой школы, не могу оценить её изнутри). Но простая логика подсказывает: коли что-то очень хорошо – это хорошее надо сохранять и всячески оберегать, а вовсе не реформировать. Все кругом говорят, как были хорошо подготовлены прежние выпускники школ и как плохо – нынешние. Как-то привелось читать интервью директора знаменитой 57-й московской школы. Он говорит, что, конечно, невозможно сегодня достичь того уровня образования, какой был в прежние времена. Речь при этом идёт о … начальной школе. Палочки что ли нельзя научить сегодня писать? Что нас не устраивало в прежней школе? Чего такого не умели выпускники, что им следовало уметь или знать?

А что им вообще следует уметь и знать? Ответить на этот вопрос не так просто. Как кажется на первый взгляд.

На самом деле, вопрос о том, что именно должен знать и уметь выпускник средней школы – не такой уж простой. Вот говорят: надо знать математику. А зачем? Где она применяется? Ну, в нормальной, повседневной жизни. То же с физикой. Где критерий? Русский, говорите? Орфография? Да её компьютер проверяет – нам-то она зачем? Не говоря уж о литературе. Ну что за нужда знать, у кого и почём какой-то там Чичиков покупал каких-то там мёртвых душ?

Какие тут критерии? Критерий один – предположительная дальнейшая жизнь выпускника.

Что он будет делать после окончания школы? Что ему потребуется? Вернее даже так: на каких людей будет запрос в будущем? Никто, конечно, в подробностях этого знать не может. Речь лишь о предположениях. Можно сказать, о желаниях, даже о коллективной мечте, об образе будущего.

Образ будущего, коллективная интегральная мечта о будущем – это очень важная вещь. Именно она определяет, сознательно, а чаще бессознательно, наше сегодняшнее поведение. Какой у нас сегодня образ будущего? Скажете – никакого? Плана нет, а образ всё-таки есть. Как его понять? Понять его можно из сегодняшнего поведения, особенно из поведения молодёжи. Был у Достоевского отрицательный герой, г-н Лужин. Он говорил: «Люблю молодёжь, по ней узнаёшь, что нового». Молодёжь очень чутко и некритично улавливает общественную атмосферу.

Сегодняшнее образование и тренд его развития очень ясно характеризует существующий в умах образ будущего. Вот он: РАБОТАТЬ БУДУТ ДРУГИЕ. Какие другие? А фиг его знает… таджики какие-нибудь, иностранные инвесторы… Но не МЫ. Когда-то, на заре советской власти, в букварях писали: «Мы – не рабы, рабы – не мы». Сегодня «рабов» можно смело заменять на «работников». А что же будут делать драгоценные МЫ? Мы будем сочинять нано-технологии и консультировать друг друга по правовым вопросам глобального маркетинга — так я понимаю дело. Получить профессию инженера-электрика, зоотехника или слесаря – никто не мечтает. Это уж так, вынужденная посадка. А вообще-то это для лузеров. Лучше всего, если этим займутся унтерменши из третьего мира. Собственно, по факту в передовых странах такое положение сложилось ещё давно. Одноклассник мужа, увезённый подростком в США и там учившийся в университете, рассказывал, что химию у них изучали строго азиаты. Для белых людей это слишком сложно, хлопотно, вредно в конце концов, а для чёрных – трудно. Оставались жёлтые.

А счастливчики, центровые, сегодня получают непринуждённое гуманитарное образование. Ну, максимум медицинское (лучше всего в области эстетической медицины. Что-нибудь «косметолог-визажист»). Они становятся успешными адвокатами, модными журналистами, ну или вообще ВИПами широкого профиля. Одна гламурная журналистка прямо так и назвала свою книжку – «Слава богу, я ВИП». Вот к чему стремится молодёжь, вот кто сегодня «космонавты».

И в этом состоит причина неуспеваемости по математике, а вовсе не в какой-то её запредельно-непостижимой трудности. Конечно, випами станут единицы, остальные – далеко не випами, но чувство жизни, общая атмосфера, разлитая в мире, говорит: да ну её, эту нудьгу, всё равно МНЕ она не нужна. Даже если на поверхности сознания он считает, что это может когда-нибудь «пригодиться» — всё равно внутри себя он уже знает главную истину: работают – лохи. На заводах, на стройках – лохи.

Математика, физика, химия – все эти трудные науки возникли и существуют для одной-единственной цели – для практической деятельности человечества. Они – не для развлечения. Для производства, попросту говоря. В средней школе их учат для того, чтобы впоследствии иметь базу для получения квалификации инженера, или техника, или квалифицированного рабочего. Если такая задача не ставится, эти дисциплины не нужны. Ну в крайнем случае можно ознакомиться с чем-нибудь развлекательным, вроде физики без формул, что в прежнее время печатали в календарях под рубрикой «Знаете ли вы, что…»

Ради развлечения или общего развития эти науки ни к чему. Ради развлечения можно изучать историю, литературу, вышивание бисером, но не теорему о сумме внутренних углов треугольника. С точки зрения развлекательности эта теорема неконкурентоспособна. Она годится только для дела. А поскольку дела нет и не предвидится – эти дисциплины становятся пустой и ненужной обузой. «Изячней оно и прелестней» изучать какую-нибудь болтологию. Вообразите совершенно праздного человека, пенсионера, положим. Трудно предположить, что ради развлечения он примется за теплотехнику или за матанализ. Скорее это будет история, философия или, к примеру, иностранный язык. Ровно такая же атмосфера – пенсионерства, НЕработы, разлита сегодня в обществе. И школота это чутко улавливает, на подсознательном уровне улавливает.

Ну а дальше начинается затягивающая воронка: плохо учатся – уменьшают объём преподавания – они ещё хуже учатся – отменяют экзамен – они уж совсем не учатся – отменяют предмет.

Помню, был в наше время такой любимый очень многими предмет – химия. Мне лично очень нравился, я всё понимала, даже молекулы делала из детских погремушек. А когда учился сын – химия считалась какой-то уму непостижимой наукой, ну просто жуть какая-то. Задачи решать? Да вы что? А мы, помню, решали да решали, как щас помню – Хомченко такой был автор.

В чём же дело? А вот в этом – в атмосфере.

Увиливая от прямого взгляда на вещи, наверняка кто-нибудь скажет: «Ну о чём вы говорите? Бывают прирождённые технари. А бывают гуманитарии». Бывают, конечно. Но мне ближе другая классификация: бывают готовые напрягаться, а бывают (и преобладают) – не готовые. Так вот для вторых гуманитарные дисциплины – сподручнее. А поскольку у нас сегодня затруднять и вообще огорчать никого не принято (недаром учении названо «образовательными УСЛУГАМИ»), то гуманитарные предметы естественным образом выходят на первый план.

Я ещё раз повторяю: никто так вот внятно это не оглашает и не формулирует. Но атмосфера в обществе – такая, этим дышат дети и молодёжь. Именно поэтому они и являют такую необычайную математическую и естественно-научную тупость. Являют потому что – можно. Было б нельзя – выучили всё как миленькие.

Можно ли эту атмосферу изменить? Я не знаю, можно ли это сделать целенаправленно, но атмосфера, безусловно, способна меняться. Но не школа определяет эту атмосферу. Школа выполняет запрос общества. Не на специалистов даже – на людей определённого склада. Когда-то был запрос на работников. Сегодня – на болтунов и проныр. И им математика, действительно, не нужна – прав был г-н Фурсенко в бытность свою министром наробраза. Изменится атмосфера – и тригонометрия станет легка и захватывающе интересна.

Источник