По дороге шел человек. Вернее не по самой дороге, а по ее краю. Хотя дорога была достаточно широкой он шел по краю. Что это было: природная скромность, или боязнь что по дороге пройдет транспорт… Транспорта на этой дороге не было с начала ее основания. Она была основана невероятно давно. Так давно, что никто не мог сказать, предположить даже цифры ее основания. По этой дороге могли идти только люди.
Просто специфика дороги требовала того, чтобы “Идущий” по ней касался обочины и шел с краю. Обочина являлась частью дороги. В самой поверхности дороги не было ни ям, ни препятствий. “Со стороны” путь казался очень ровным. Не посвященному, со стороны обочины виделся просто прохожий, идущий своим путем. Просто все знали, что есть такая дорога – путь. Что иногда по ней идет кто-то. Она имелась в сознании сознающих и не сознающих. К ней тянулись и ее боялись. Не каждый отваживался выходить на дорогу и идти по ней. Ко всем кто по ней шел относились двояко; с уважением и раздражением. И т.д. Людей на обочине всегда раздирали противоречия.
Человек шел не по середине а чуть-чуть с краю… Но центральную линию дороги он держал в фокусе своего сознания-зрения. Идя этой дорогой он был невыносимо одинок. Очень давно и не так давно он вступил на это путь и сразу остался один. Время на дороге имело свои измерения и параметры отсчета. Это было не время обочины. Это даже не было временем.
Вступив на этот пут он понял что одиночество это нормальное состояние и в сущности своей он никогда не был с кем-то близок. Все это как оказалось позже были слишком поверхностные впечатления. Только постигая путь и учась по нему идти многое по настоящему начинаешь понимать. Так и одиночество. Вскоре он понял, что одиночество нельзя почувствовать, а можно только впустить мысль об одиночестве. И после этого незаметно для себя ее муссировать. Становиться ясно, что одиночество и скука это в общем то чувства человека с обочины. Эти чувства на дороге мешают, так как они необходимые атрибуты обочины.
Идя по пути человек вольно или невольно сбрасывал на обочину то, что ему мешало идти. Изначально, когда вышел на дорогу он с собой нес рюкзак и как заправский путник двигающийся по тропинкам но жаждущий частых привалов. Но кемпингов дорога не имела. Специфика самой дороги не имела никакого вида отдыха. По ней нужно было только идти. И если тебе хотелось отдохнуть, то, необходимо было сойти с дороги. Но обочина и дорога были очень – очень разные. Сойдя с дороги очень сложно было на нее обратно вернуться. Это было то, чем человек вдруг как то сразу проникся. И поэтому его рюкзак постепенно системно пересматривался и выбрасывались на обочину все не нужные вещи. Которые сразу же были востребованы людьми с обочины. Они щедро платили человеку на дороге.
И как только он что-то терял, или когда происходил обмен, так у него появлялась новая возможность двигаться. Движение по дороге опять ощутимо набирало силу.
Двигаться по дороге было совсем не легко. Иногда очень часто он двигался но движения не происходило. И тогда он думал, вникал в себя, копался в себе, искал что мешало движению. После того как он преодолевал участок, он видел все его проблемы. Ловушки и проблемы прохождения какого- то участка были видны только после его прохождения.
По мере продвижения вперед с человеком происходили перемены с дорогой происходили перемены. И если все что окружало дорогу можно было называть окрестностью, то с нею тоже происходили перемены.
Когда заканчивался определенный дорогой участок-этап пути, находились некоторые ответы на вопросы. Виделось все, что происходило в начале этого этапа, и что не было видно во время прохождения. Появлялось своего рода понимание. Он имел какое-то облегчение и это придавало ему силы и бодрости. Это означало новый духовный подъем. В этот момент в глазах его можно было увидеть капельки очень маленькой и тихой радости. Но он не позволял чему- либо завладеть собой. Ни радость, ни боль не могла смутить его непоколебимое смелое сердце.