Александр Латса Мифы о России От Грозного до Путина. Мы глазами иностранцев
Фрагмент о его поездке в плацкартном вагоне. Взгляд на наши реалии — незамыленный, оригинальный и совершенно нестандартный.
Моя первая поездка в Карелию была моим первым долгим ночным путешествием в русском поезде. Я всегда ненавидел поезда, пользовался ими на небольших расстояниях, любовался пейзажами из окон — но идея спать в вагоне, провести там 16 часов меня поначалу не обрадовала.
Но русский поезд оказался совсем не таким, как французский.
Во Франции есть TGV, поезд, который едет со скоростью 260 км/ч в среднем и связывает крупные города; на нем можно доехать от Парижа до Средиземного моря за три часа. Но есть и медленные региональные поезда, и пригородные, в регионе Парижа. Там часто грабят — и в вагонах, и на станциях. В некоторых поездах контролеры работают по трое, опасаясь нападения; проверка билетов стала во Франции опасной профессией. Когда на контролера нападают, начинается забастовка машинистов, расписание ломается, поезда опаздывают… В Париже самая худшая репутация — у Северного вокзала; особенно он опасен ночью.
Но на перроне вокзала в Москве парижанин сразу же понимает, что прибыл на другую планету. На перроне проводница проверяет билеты и паспорта; беспорядка нет. В вагоне нас торжественно встречает титан, на полу есть специальный коврик для поддержания чистоты. Кроме того, я был очень удивлен настоящими полицейскими в поезде и наличием только женских купе. Вот это цивилизованность!
Евгения выбрала экономичный вариант — плацкарт; возможно, чтобы познакомить меня с «реальной Россией». Мы оказались в вагоне, в котором ехали и молодые люди тридцати-сорока лет, «порыбачить и расслабиться», и семьи, которые уезжали из Москвы, предположительно, на каникулы. После того как мы расположились, я быстро понял, что за мной, иностранцем, наблюдают наши соседи, пытаясь понять, зачем безрассудная молодая женщина везет своего Чебурашку-француза в Карелию, да еще и в плацкарте.
Я не думал, что смогу пообщаться с другими пассажирами, так как мой уровень русского был близок к абсолютному нулю. Я хотел часами смотреть в окно поезда на русские деревни и наконец увидеть Россию изнутри. Когда поезд тронулся, Евгения рассказала о том, что принято в вагоне: сначала, когда проводница уберет в проходе, нужно надеть тапочки, потом переодеться в пижаму или в другую удобную одежду для сна. Я был удивлен тем, как тихо, но быстро изменилась атмосфера в вагоне. Затем проводница прошла проверять билеты.
Мне интересно, пытались ли русские понять, почему билеты должны быть сложены шесть или восемь раз и вставлены в крошечный карманчик с номером места? Два года спустя, в 2009 году, моя мать ехала со мной на том же поезде и спросила: «Зачем?» — с искренним восторгом и без всякой насмешки. Это был просто вопрос, но проводница ответила мрачным и злобным взглядом, бросив: «У нас делают вот так».
В той первой поездке Евгения отошла умыться, как раз когда пришла проводница и села напротив меня. То ли ей не понравилось, что я ничего не отвечал на ее вопросы, то ли то, что у меня нет билета (который остался у Евгении), — но эта дама стукнула меня по колену, повторяя: «Билеты!» Я потерял дар речи от изумления, но больше всего меня изумило то, что никто из окружающих не удивился. Вот так сюрприз: контроль билетов со шлепками! Впрочем, Евгения быстро вернулась, и проблема была разрешена.
Стояло жаркое лето. За окном бледнело и темнело одновременно, солнце катилось к горизонту. Я наблюдал за пассажирами. После проверки билетов они переоделись кто в пижамные штаны, а кто в спортивные женские шорты и уютно устроились, расстелив постели на полках. Евгения попросила меня встать и отойти в сторону, чтобы она могла подержать простыню перед нашей соседкой, которая хотела сменить кофточку, не демонстрируя всем свое белье.
Рассказываю тем, кто никогда не ездил в плацкарте: это просто спальный скотовоз с полками в два яруса, без разделения на купе, без дверей. Сколько социальных кодов, жестов, все становится на свои места без беспорядка. Я был поражен чудесами управления маленькими пространствами русских и тем фактом, что во время поездки никто никому не мешал. Поезд в России — это точная противоположность метро в Москве. В поезде все уважают личные границы и пространство соседа, а в московском метро этого просто нет. Это дисциплинированное умение жить в поездах — остатки советского прошлого?
С тех пор я показал этот поезд многим моим западным друзьям, особенно французам, с которыми ездил в Карелию. Никто из них не видел и даже представить себе не мог, что такое плацкарт, и всех совершенно очаровала жизнь во время поездки.
Вскоре после того по вагону поплыл запах жареной курицы, захлопали крышки пивных банок. Мы решили пойти купить пива в вагоне-ресторане. Это было серьезной стратегической ошибкой: большая часть наших соседей по вагону уже перекочевала туда. Я шел по территории конфронтации и общения, не зная местных правил. На мой сдержанный взгляд на колбасы, лежащие на столе, незнакомец отреагировал моментально: схватил еду и передал ее мне. Евгения сказала, что это колбаса из конины. Я попробовал кусочек, это было действительно вкусно; я первый раз столкнулся с русской щедростью по отношению к незнакомцам, иностранцам и просто чужакам: та же рука протянула мне стакан водки.
До вагона-ресторана мы так и не дошли, оставшись с этими незнакомцами. Это было началом сильного товарищества на одну ночь, откровенных разговоров и поглощения всевозможной жидкости. И конечно, это была немного сложная ситуация, так как, не говоря на русском языке, я был вынужден просить Евгению все переводить. Когда ребята немного разогрелись, один из них спросил у нее:
— А че ты иностранца-то выбрала?
— Иностранец или нет, а я сделаю из него русского, — ответила Евгения, озадачив своего собеседника.
Вечер проходил; водку начали запивать пивом. Сначала я не хотел пробовать эту гремучую смесь, но мой товарищ заверил меня, что это известный в России коктейль — «ёрш». Во Франции ни в коем случае пиво не смешивается с белым спиртом, будь это водка, джин или текила. Что касается напитков, во французских традициях очень много сложных правил, и они являются частью «образования». С мясом нужно пить красное вино, во время еды возникают бесконечные дискуссии между сторонниками вин Бордо и Бургундии.
С рыбой нужно пить белое вино и слушать любителей сухих или очень сухих белых вин. Крепкие спиртные напитки — дижестивы — принято пить только после еды, после кофе, а некоторые сладкие белые вина из Эльзаса иногда подают перед едой как аперитив. Есть еще множество других дискуссий, которые могут очень долго продолжаться — о малоизвестных винодельческих регионах Франции и подобных вещах. Для того чтобы не выглядеть неучем во время делового обеда, хозяин должен правильно подобрать вино…
Я не очень хорошо помню тот вечер. Помню только то, что мы ничего не платили, ели и пили вдоволь и поднимали тосты за великую Россию и за нашу встречу. Это также одна из особенностей России, я думаю: не пытаться систематически разделить счет, даже если пили с незнакомцами.
Мы потеряли счет времени. Решив вернуться в свой вагон, я увидел, что за окном уже темно и ресторан закрыт. Думаю, что, пытаясь залезть на верхнюю полку, я наступил на соседа снизу; он, наверное, проснулся, я вежливо извинился по-французски.
Я восхищаюсь русскими, которые могут легко устроиться и спать в поездах. В любом случае, расстояния таковы, что без ночевки никуда не доедешь. Но только недавно мне удалось научиться засыпать в поезде. В ту же ночь я спал как камень — водка помогла. Пробуждение было трудным; остальные пассажиры уже были чем-то заняты. Все переодевались или одевались и завтракали чаем.
Мои ночные сотрапезники держались отчужденно, как если бы мы были едва знакомы. Во Франции люди, которые пьют вместе, на следующее утро хотя бы здороваются, особенно если внезапно поили иностранца. Но это не было важным — просто странное поведение людей, которых я, наверное, никогда больше не увижу.
Я наконец-то приехал на Русский Север!
Источник