Медведев сказал правду о России

Но вроде потом себя же и опроверг.

10 декабря премьер-министр Дмитрий Медведев в своем видеоблоге сделал несколько амбициозных заявлений. Во-первых, премьер-министр отверг тот факт, что «мы уже давно ничего не производим и живем, проедая доходы от экспорта ресурсов». Более того, премьер-министр пообещал до 2020 года создать в стране до 25 млн современных рабочих мест и увеличить производительность труда на 50% за пять лет.

В то время как в Общественной палате РФ обсуждали, как преодолеть кризис на Урале и остановить массовые увольнения, премьер-министр заявил, что в России продолжают открываться новые производства, в том числе и на месте старых и неэффективных.

Директор Института проблем глобализации Михаил Делягин прокомментировал заявления премьера и объяснил «Трибуне Общественной палаты», почему доля нефтегазовых доходов снижается, что общего у премьер-министра и попугая, зачем российским властям арендовать Освенцим и как сэкономить на идиотах.

— Дмитрий Медведев в своем видеоблоге заявил, что Россия сильна не только нефтью и газом, но и существенную роль в экономике России играет промышленное производство, а тезис о том, что Россия живет только за счет «проедания» нефтегазовых доходов, ошибочен. Вы согласны с премьер-министром?

— В мое время юристов учили в том числе и экономике, юристы были людьми образованными, широкого профиля. Вероятно, на юрфаке питерского университета во времена Дмитрия Медведева ситуация была другой. Дело в том, что промышленность включает в себя среди прочего добычу нефти и газа, не говоря уже об их переработке. Говорить, что в нашем ВВП велика доля промышленности, — это верно, но и в нашей промышленности велика доля нефти и газа. Господину Медведеву было бы неплохо найти каких-нибудь квалифицированных экономистов, хотя бы на втором десятилетии пребывания на высших уровнях государственной власти.

Если забыть о том, что добыча и переработка нефти и газа являются частью промышленности – да, доля доходов от нефти и газа в ВВП снижается. Но снижение ситуативное и незначительное – в товарном экспорте эта доля все равно устойчиво превышает 60%. Но главное в том, что очень большое количество денег, которые зарабатывают нефтяные и газовые компании, расходятся по экономике. Нефтяные компании покупают продукцию машиностроения, покупают оборудование, кладут деньги в банк, платят деньги своим сотрудникам и топ-менеджерам, которые приходят с этими деньгами в супермаркеты или покупают новые машины, в том числе – вы не поверите – даже российского производства. Нефтяные компании платят налоги, из которых потом что-то финансируется. Таким образом, деньги от нефти и газа расходятся по экономике и формально перестают принадлежать сырьевому сектору. Но, если сейчас нефть резко подешевеет, — например, до 80 долларов, — в России наступит очень сложная социально-экономическая ситуация.

Доля нефти и газа в экономике снизилась, не кардинально, но снизилась, — потому что эти сектора раньше мало занимались развитием, а сейчас занимаются им полноценно: вкладывают в себя, покупают оборудование и пр. Если они прекратят вкладывать, то все, что сейчас питается их деньгами, рухнет.

— Премьер-министр планирует создать и модернизировать 25 миллионов рабочих мест в России до 2020 года. Кроме того, премьер намерен увеличить производительность труда на 50% за пять лет. Как вы думаете, это реальные темпы?

— Производительность труда на макроуровне рассчитывается как доход, деленный на количество населения. Если нефть подорожала на 30%, — вот вам увеличение производительности труда по всей стране. Вряд ли стоит ждать ее подорожания, которое обеспечило бы рост производительности труда на 50%. Медведев явно рассчитывает, что о его заявлении просто забудут – как уже забыли о многих других его обещаниях. Конечно, можно сильно повысить производительность труда за счет новых технологий, но новые технологии просто невозможны в рабовладельческом обществе. Зачем новый экскаватор, если дешевле привезти копать канаву «трудолюбивых соотечественников» из Средней Азии? У нас даже технологии пятидесятилетней давности из-за этого не востребованы. Плюс монополизм, плюс бюрократия, плюс коррупция – это все убивает новые технологии. Ведь новые технологии, как правило, ограничивают возможности воровства.

Еще при Советской власти на Куйбышевской кондитерской фабрике «Россия» поставили новое итальянское оборудование. Оборудование ломалось стабильно раз в 2 месяца. Итальянцы не выдержали и сказали: «Ребят, воровать можно только конечную продукцию. Если вы не докладываете сахар, автомат будет останавливать конвейер». Современное высокотехнологичное производство объективно ограничивает воровство, поэтому оно не нужно коррупционеру.

Вторая проблема: нет рабочих рук. В Москве люди порой живут в зданиях, непригодных для жизни, только потому, что строили их люди не по советским СНИПам, по которым 30% стройматериалов девается непонятно куда, а некоторые рабочие по неизвестным причинам иногда трезвые, а по современным европейским технологиям, которые нужно соблюдать. А строители не могут их соблюдать, — хотя бы только потому, что европейские стандарты написаны на большинству из них непонятном русском языке. И это, конечно, тоже блокирует развитие современных технологий.

Если 5 лет назад Медведеву имело смысл говорить об этом, то сейчас его слова бессмысленны, потому что степень его добросовестности вполне очевидна.

Что касается 25 млн новых высококвалифицированных рабочих мест, то Владимир Владимирович об этом уже перестал говорить, а Дмитрий Анатольевич все повторяет. Эту ситуацию можно, по моему мнению, описать так: уже все пираты умерли и не одна денежная реформа прошла, а попугай все кричит «Пиастры! Пиастры!» – хотя никаких пиастров уже давно нету.

— Сокращение расходной части бюджета 2014 года вызвало широкую публичную дискуссию. Многие эксперты предупреждают, что сокращение расходов приведет к сокращению доходов в долгосрочной перспективе. Как вы относитесь к сокращению расходов бюджета?

— Я руками и ногами поддерживаю сокращение расходной части бюджета, — но лишь за счет снижения коррупции. Дмитрий Медведев лет 5 назад сказал, что нецелевое использование средств на госзаказе составляет 1 триллион рублей, тогда это составляло более 20% всех средств. Возникает справедливый вопрос: а не хотите ли найти триллиончик на дороге? Проблема заключается в том, что если искать, то не столько на дороге, сколько в собственных карманах, — а этого никто не хочет. А призывать ликвидировать школы и больницы из-за нехватки денег… Давайте сначала ликвидируем идиотов во власти, – поверьте, это тоже очень хорошая статья экономии. Более того, я подозреваю, что на них получится сэкономить больше, чем на школах и больницах.

Наконец, главное. Все кричат, что бюджету не хватает денег. А в бюджете без движения валяются 7,8 триллионов рублей – семь с половиной месяцев можно вообще не собирать налоги, таможенные платежи, никого не штрафовать, не брать госпошлину, не заниматься возмещением ущерба в судах, — и никто, кроме бухгалтеров из казначейства, этого не заметит. И правительству при этом не хватает денег. Какое же у его членов тогда представление об изобилии? О богатстве?

Я один раз публично поинтересовался у господина Кудрина, не считает ли он себя преступником, потому что развитие прекращено, но при этом накоплены безумные деньги, которых никогда не было в нашей стране. Напомню: в прошлом у нас для развития сдирали ризы с икон, для развития людей загоняли в лагеря, для развития колокола переплавляли при Петре I, землю у монастырей отбирали в безупречно православной стране — ради развития. А сейчас безумные деньги лежат в кармане – вынь и инвестируй!

Начните, наконец, спрашивать с чиновников, откуда у них дровишки? Тогда в бюджете по версии господина Медведева появится 1 трлн рублей, — а я думаю, что даже больше. Но нет, это недопустимо, а правительство Медведева предпочитает резать школы, больницы, уничтожать социальную сферу, удерживать людей в искусственной бедности, делать их дебилами при помощи реформы образования. Я боюсь, что наше правительство слишком внимательно читало гитлеровский план «Ост», и на неокрепшую психику некоторых его членов этот документ произвел чрезмерное, — боюсь, даже вдохновляющее, — впечатление. Что, скоро Освенцим будем арендовать у поляков?

— Такими темпами вся страна скоро превратится в один большой Освенцим. Если бы эти 7,8 трлн рублей были в вашем распоряжении, как бы вы их применили?

— Ключ к будущему – модернизация инфраструктуры. Только в инфраструктуре, не считая мобильной связи, государство не может вступать в конкуренцию с бизнесом. Ведь специфика инфраструктуры в том, что вкладывает деньги один, а выгода достается всем. Поэтому с точки зрения отельной частной фирмы вложение в инфраструктуру – безумие.

Первая очередь Транссиба с точки зрения железнодорожников окупилась спустя 50 лет: уже коллективизация шла, а она еще не окупилась! А для страны она окупилась меньше, чем за 10 лет. А с учетом военного и политического эффекта – за пять лет. Ключевая часть инфраструктуры, помимо автомобильных дорог, – ЖКХ.

Коммунальное хозяйство во многом – простой и честный бандитизм. Управленцы просто не хотят связываться с этой сферой, потому что их убьют и скажут, что так и было, а все поверят. Это предельно криминализованная сфера, и заниматься ее оздоровлением без государства невозможно. И в государство будут стрелять, — только у государства больше силы.

Третья очередь модернизации инфраструктуры – железные дороги, которые находятся сегодня в ситуации, едва ли не сопоставимой с итогами гражданской войны. Плацкартные поезда и пригородные электрички отменяются, уголь возят автомобилями на расстояние до 300 километров, бензин – до 500 километров.

Следующий этап – аэропортовое хозяйство, речные и внутренние порты, почта: они также в чудовищном состоянии.

Но чтобы модернизировать инфраструктуру, надо справиться с коррупцией (иначе все деньги уйдут на модернизацию Швейцарии), ограничить произвол монополий (иначе все уйдет в рост цен), ввести нормальный европейский протекционизм (чтобы развивать нашу экономику, а не экономику Португалии).

Если мы создаем рабочие места, то на них кто-то должен работать. Значит, люди, которые будут работать, должны не умирать. Значит, государство должно гарантировать своим гражданам право на жизнь. Это не иждивенчество, это прожиточный минимум, только реальный, а не такой, как в концлагере. У нас по официальной статистике более 10%: населения живет за чертой бедности, а по социологическим исследованиям (без Кавказа, где дикая нищета) эта доля выросла с 7% до 9% в благополучном 2012 году. Все хорошо, — а доля нищих, которые медленно умирают, растет. Вот такая стабильность.

Цена вопроса невелика – порядка 600 млрд рублей в год, значительная часть которых будет возвращаться в качестве налогов, за счет снижения преступности и потребности в услугах здравоохранения. Но для бухгалтеров это слишком сложно – для них нет инвестиций, для них есть только траты.

— Борис Титов, уполномоченный по правам предпринимателей при президенте, продвигает в государственных структурах идею экономической амнистии. Он убежден, экономическая амнистия значительно увеличит деловую активность в стране и, как следствие, поднимет экономику. Вы согласны с ним?

— Я не понимаю, почему невинно сидят только относительно обеспеченные люди. Давайте пожалеем людей, которые социально близкие господину Титову, а всех остальных мы не пожалеем, — так, что ли?

Я за то, чтобы прощать предпринимателей. Но у нас как, все предприниматели честные? Конечно, когда Ходорковскому хотят третий срок прописать за то, что он луну украл с неба и там пытался госпереворот устроить, — это бред. Но я знаю многих предпринимателей, которые действительно виноваты. В политике тоже есть такие персоны.

Нужно поступать так, как поступали после смерти Сталина: создать особое судебное присутствие — на него честных судей и сейчас наберется – и инициировать пересмотр дел.

Если мы считаем, что Ходорковский и Вася Пупкин сидят невинно, мы обращаемся в эту структуру, и дело идет на пересмотр. Высшее судебное присутствие изучает ситуацию и говорит: «Вася Пупкин свободен!» Вася Пупкин подпадает под действие послесталинского закона «О жертвах политических репрессий»: это и компенсации, и пенсии, и пособия. А палачи, которые его посадили просто так, уплачивают государству компенсацию за все понесенные тем расходы и садятся за должностные преступления. Первые 30 посаженных человек оздоровят и судебную, и правоохранительную системы. У нас общество прецедента.

Источник морали – не Библия, не конституция, а поведения начальства. Как только начальство начинает вести себя прилично, все остальные тоже начинают подшивать кармашки.

Но если особое судебное присутствие говорит, что изучило дело, а Вася Пупкин виновен, — тут уж мы с Вами, как инициаторы процесса и поручители, оплачиваем все расходы по его работе. Никуда не денешься, честность – штука обоюдная.

— Сегодня в Общественной палате вы с коллегами обсуждали экономический кризис на Урале и пути его преодоления. Как вы считаете, у регионов есть экономический потенциал для того, чтобы справиться с собственными социально-экономическими проблемами?

— Если в Италии, например, норма рентабельности бизнеса находится на уровне 2%, то в России за 20% процентов в год никто вообще не встанет со стула. Так что не надо рассказывать мне, как у нас все плохо. У нас все хорошо – есть лишь две проблемы. Во-первых, мы действительно не очень хорошо умеем работать и, во-вторых, если вы достигли успеха, к вам слишком часто приходят добрые люди в золотых погонах или с золотыми пистолетами, а иногда и с тем, и с другим одновременно, и предлагают поменять ваш бизнес на вашу жизнь. И, если вы отказываетесь, они забирают и то, и другое. Таких примеров много.

Государство не может научить всех работать, но оно может нормализовать условия, может обуздать коррупцию, силовой произвол – это прямые обязанности государства. При этом нельзя забывать, что возможности валяются у нас под ногами. Почему люди приезжают из Армении, Азербайджана и становятся успешными бизнесменами, — а мы плачем о том, как плохо начальство? Да, диаспоры им помогают, — но не надо переоценивать помощь диаспор там тоже все не так просто. Дорассуждаемся – будем жить в Северном Таджикистане, причем так же недолго, как и в Южном.

Источник