«Пророк» Майдана Подлинный Тарас Шевченко: заметки к 200-летию со дня рождения

Нынешняя политическая ситуация на Украине повторяет ту, что сложилась во времена петлюровщины. Народ говорил тогда: «В вагоне Директория, под вагоном – территория». Это действительно было все, чем реально владел председатель Директории и Главный Атаман Войска и Флота Симон Петлюра. Но кинохроника запечатлела для потомков любопытнейший факт военно-политического триумфа этого бывшего учителя и «земгусара»: войска Директории совместно с Галицкой армией торжественно вступают в столицу Украины под стягом, на котором вышит портрет Тараса Шевченко.

Правда, на следующий день, 31 августа 1919 г., белогвардейцы вышвырнули петлюровцев из Киева, но современная украинская историография об этом умалчивает. Петлюра, кстати, был назначен «верховным» немногим ранее, в феврале того же года. (А в октябре был разбит наголову красными.) Турчинов провозгласил себя и.о. президента Украины и назначил себя (без приставки и.о., заметим) главнокомандующим Вооруженными силами тоже в феврале. И пика (триумфа) своей карьеры действующий баптистский пастор достиг под портретом Шевченко.

Изображения всегда мрачного Тараса «украшали» и пылающий недавно «майдан». На отдельных плакатах рядом с Шевченко располагались «отец» украинского нацизма Д. Донцов и его верный «сын» – Степан Бандера. На других – только Шевченко и Бандера. Но Шевченко – везде.

Майданное сборище «благословило» узурпаторов во главе с Турчиновым на «кормление» за украинским «столом». А, по сути, это Шевченко и Бандера «благословили». В «Википедии» есть снимок «приветственного транспаранта ОУН(б) июль – начало сентября 1941 года на Глинских воротах замка в г. Жолква  (польск. Żółkiew) Львовской обл.» Текст гласит: «Слава Гитлеру! Слава Бандере! Да здравствует независимая Украинская соборная Держава! Да здравствует Вождь Ст. Бандера! Слава Гитлеру! Слава непобедимым немецким и украинским вооружённым силам! Слава Бандере!»

Очень актуальный лозунг. Сегодня Украину методично, город за городом оккупируют необандеровцы. А пан Турчинов со своей «командой» не контролирует ситуацию даже в Киеве (под вагоном!), не говоря уже о регионах. Но на плакатах «майдана» Бандера подчеркнуто располагался крайним в ряду своих учителей, а на переднем плане возвышался «пророк» Шевченко. Во время войны с «совітами» гитлеровцы разрешали бандеровцам и прочим коллаборантам располагать его портрет рядом с портретом фюрера (на фото).

В оккупированном Киеве немцы не взорвали только памятник Тарасу Шевченко, установленному, что особенно интересно, согласно решению Сталина. Из всех советских памятников лишь этот и не уничтожили. Любопытно, что «бронзовый» Тарас был установлен на постаменте, ранее принадлежавшем памятнику Николаю I. Разумеется в парке, носившем прежде имя Николая и напротив университета Святого Владимира. Большевики не только установили Шевченко на чужой постамент, но и впоследствии переименовали парк и университет. Он и по сей день нависает над Киевом с высоты Шевченковского бульвара, этот мрачный Тарас. За что же такая великая честь поэту, которого признанный литератор Пантелеймон Кулиш уничижительно назвал «хуторянским»?

Он же говорил и об «умоисступлении» Шевченко, что прочитывается почти во всех его стихах. Речь, по сути, идет о комплексе неполноценности. Некоторые исследователи утверждают, что эта патология – результат тяжелого детства, жизни в нищете и неволе. Кто сегодня знает, какие брожения происходили в голове юного крепостного, служки немца, пана П. Энгельгардта. Но вот что писал, в частности, П. Лебединцев («Киевская старина». 1882. N 9):

«Крестьяне Энгельгардта жили в полном достатке, пользуясь своими большими садами, левадами (участок земли близ дома с сенокосным лугом и деревьями. – А.Б.) и прудами, и отбывая нетяжелую барщину, введенную Энгельгардтом. Хаты крестьянские были построены по типу замков из дубовых, липовых и берестовых брусьев с хорошими при них клунями, дворами, которые обнесены были высоким дубовым частоколом». Так, семья Якима и Параски Бойко (дедушка и бабушка Тараса Шевченко по материнской линии), состоявшая из шести душ, имела ниву, леваду, воз, пару волов, пасеку на 34 колоды, а глава ее платил оброк 5 рублей серебром (инвентарная перепись села Моринцы, 1796 г. – А.Б.) Когда отец поэта, Григорий Шевченко-Грушевский, женился на Екатерине Бойко из села Моринцы, то тесть приобрел для молодой семьи усадьбу в том же селе, по соседству со своим домом…» По всему выходит, что не такой уж каторжной и беспросветной было детство Тарасика, и не только детство.

Виссарион Белинский в статье «Гайдамаки. Поэма Т. Шевченко» говорил, в частности, что: «…новый опыт спиваний г. Шевченка, привилегированного, кажется, малороссийского поэта…»

А президент Украины В. Янукович, открывая в 2010 г. отреставрированный дом-музей Тараса Шевченко в Каневе, сказал: «Мы собрались в святом месте Украины — у могилы нашего пророка, признанного всем миром гениального поэта и художника, предвестника украинского национального возрождения (напророчил себе! – А.Б.)… В последние годы жизни он стал самой выдающейся, как сейчас говорят, культовой фигурой в Российской империи. По воспоминаниям современников, человеком номер один».

Мягко говоря, президент несколько преувеличил роль Шевченко в истории. Тот же Пантелеймон Кулиш, который отредактировал первые стихи Шевченко, чем и дал ему путевку в поэтическую жизнь, позже отмечал, что в поэзии Шевченко «много мусора и половы». Николай Гоголь о поэзии Шевченко отозвался так: «Дёгтю много, и даже прибавлю, дёгтю больше, чем самой поэзии… Да и язык…» Виссарион Белинский давал более жесткую оценку творчеству Шевченко: «Если же эти господа кобзари думают своими поэмами принести пользу низшему классу своих соотчичей, то в этом очень ошибаются: их поэмы, несмотря на обилие самых вульгарных и площадных слов и выражений, лишены простоты вымысла и рассказа, наполнены вычурами и замашками, свойственными всем плохим пиитам…» О личности Шевченко он отзывался еще жестче: «…здравый смысл должен видеть в Шевченке осла, дурака и пошлеца, а, сверх того, горького пьяницу, любителя горелки по патриотизму хохлацкому» (из письма Павлу Анненкову).

Как говорится, слова из песни не выкинешь. Тем более – когда говорит современник. Сегодня «национально-озабоченным» гражданам Украины трудно признать даже известный факт, что в произведениях Тараса Григорьевича ни разу не встречается слово «украинец» в контексте этнической принадлежности. Что поделать, но как и Гоголь, Шевченко не знал о существовании такого народа. Везде, где надо было подчеркнуть этническое происхождение героев, он говорил о малороссах.

Украйной он называл всего лишь территорию Поднепровья, причем в его произведениях слова «Украина» и «Малороссия» встречаются почти в равной мере. По мнению специалистов, две трети из творческого наследия Тараса Шевченко написано на русском языке. Написано абсолютно сознательно.

Можно править Гоголя, заменяя все русское в его произведениях на украинское, что и делается активно, но как быть с Шевченко? У кого поднимется рука редактировать «культового поэта» Украины?

Официально украинцы появились только в 1922 г., и из польско-австрийских «схронов» вместе с легионом украинизаторов извлекают и украинского «пророка» Тараса Шевченко. Именно при Советской власти Шевченко был увековечен в виде идола. На советской Украине формируется «культ личности кобзаря» — обличителя «тюрьмы народов» и борца за «вильну Украину», которая таковою стала благодаря Советской власти. Наконец-то малороссийское крестьянское наречие стало государственным языком. Шевченковская «народная мова», существенно дополненная и развитая, была превращена советами в литературный язык. А в «украинцев» насильно записывают всех подряд, независимо от национальности: поляков, белорусов, греков, евреев и т.д. Население процессу «украинизации» сопротивлялось, как могло, не понимая, зачем ему навязывают чуждый ему язык, с огромным количеством придуманных слов и заимствованных полонизмов. Но для украинских коммунистов не было ничего невозможного. Как и для нынешних «национально-закомплексованных» граждан.

И не вина Шевченко, что на Украине он давно перестал быть поэтом, если вообще и был им когда-нибудь. Сразу после своей смерти его сделали идолом, политиком, знаменем, иконой и даже «пророком», но только – не поэтом. Как поэта, заметим, его даже в школе не рассматривают.

В вузах – тем более. И глубоко не исследовали и не исследуют. Ни жизнь его, ни творчество. Да и на Украине делать это никому категорически не было нужно. Любое беспристрастное исследование может привести к массе неприятных открытий, и тогда мифологизированный идол рухнет, от политика останется круглый нуль, знамя разом обветшает, икона треснет, а пророк окажется фальшивым. Потому что есть только одна сфера духа, в которой Тарас Шевченко не только вознесся под самый купол, но и «завис» там уже на два столетия. Это столь милая врагам России и русских — русофобия.

Всех русских он пренебрежительно называет москалями — прозвищем, изобретенным поляками. Полистайте «Кобзарь», почитайте его письма, дневники, и вы легко убедитесь в этом сами. Прав был исследователь природы украинского сепаратизма Николай Ульянов, когда о творчестве Шевченко писал так: «Несть числа неприязненным и злобным выпадам против москалей… все они, весь русский народ ему ненавистны. Даже в любовных сюжетах, где страдает украинка, обманщиком всегда выступает москаль». Речь, заметьте, идет о «великом моралисте», который, есть свидетельства, не стеснял себя никакими рамками в отношении крепостных девок княжны Репниной…

Даже в дни, казалось бы, наивысшего счастья и душевного благополучия, признательности всему русскому, Петербургу, давшему ему желанную свободу, Шевченко пишет Григорию Квитке — Основьяненко: «Тяжко, батько, жити з ворогами». Что тогда говорить о годах солдатчины, которую и службой можно назвать с большой натяжкой и при очень большом желании: офицеры приняли его как равного. Драгоманов заметил, «живучи среди солдатиков, таких же невольников, как он сам, — не дал нам ни одной картины доброго сердца этого «москаля»… Москаль для него и в 1860 г. — только «пройдисвит» (проходимец), как в 1840 г. был только «чужой человек» («Громада», № 4, 1879).

«Кохайтеся, чернобриви,//Та не з москалями,//Бо москали — чужи люди…//Пидут в свою московщину,//А дивчина гине…» («Катерина»). Не щадит он и Богдана Хмельницкого за присоединение Малороссии к Царству : «О, Богдане, неразумный сыну!//Подивись теперь на матир//На свою Вкраину,//Що колышучи, спивала//Про свою недолю,//Що, спиваючи, рыдала,//Выглядала волю…//Ой, Богдане, Богданочку!//Як бы була знала,//У колысци б придушила,//Пид серцем приспала!..//Степи мои запроданы//Сыны мои на чужини,//На чужой родыни…» («Розрита могила»). И призывает народ: «…Вставайте!//Кайданы порвите.//И вражою злою кровью//Волю окропите!» («Завещание»). Вражьей — это, разумеется, москальской («тюрьма народов» и все такое прочее).

Вообще вся поэзия Шевченко отличается кровожадностью. А стихотворение «Бенкет у Лысянци» могло бы претендовать на гимн вурдалаков:

«Мов (как.- А.Б.) скаженный, мертвых риже,//Мертвых виша (вешая. – А.Б.), палить://Дате ляха, дайте жида!//Мало мини, мало!//Дайте ляха, дайте крови,//Наточить (нацедите. – А.Б.) з поганых!//Крови море!.. Мало море!..» Да, великим гуманистом был Тарас Григорьевич, что и говорить!

В поэме «Гайдамаки» он со смаком дает картину разворачивающейся резни. «Крови мне, крови! Крови шляхетской, ведь мучает жажда, хочу я смотреть, как чернеет она, кровью хочу я упиться». Герой, который произносит эту тираду, зарежет своих подростков-сыновей («бо дал присягу»?!) за то, что мать отдала их в католическую школу — за измену Украине. Принимая во внимание духовное влияние Шевченко на нынешних сепаратистов, пришедших к власти на Украине, страшно становится за тех школьников из украинских семей, родители которых выбрали русскую школу: Украина превыше всего! И совсем не случайно в Киеве «костяк» «майдана» составляли молодые люди, нередко встречались среди них школьники и студенты из Галиции, где патриотизм – это, прежде всего, оголтелая русофобия. Потому столь лоялен Запад к нацистам из «Свободы», а госсекретарь США Джон Керри прилюдно в Киеве дружески жмет руку обер-свободовцу Олегу Тягнибоку. И эта «картинка» любви к нацистам транслируется на весь мир. Такова она, американская демократия «для избранных»: хоть и фашист, но фашист – свой, выкормленный на западные деньги.

И удивляться тут нечему. В июне 1964 г., в год 150-летия со дня рождения Шевченко, в Вашингтоне был открыт монумент в его честь. Экс-президент США Эйзенхауэр, в частности, сказал: «Это не только на сегодня, но и на все грядущие времена мы презентуем сегодня миру эту статую Тараса Шевченко, Кобзаря Украины и Борца за Волю, чтобы увековечить веру человека в конечную победу воли». Открытие вашингтонского памятника Шевченко послужило поводом призвать к «новому движению мира за независимость и свободу всех порабощённых наций». Сегодня свобода есть, независимость есть, волю «на все грядущие времена» готовы «мобилизовать» фашиствующие и фашистские организации Украины. А до созидания когда дело дойдет? Конечная победа воли — это процесс совершенно иного порядка.

Кстати, узнав о намерении украинской диаспоры соорудить памятник поэту, президент США Гарри Трумэн согласился стать не только почетным председателем комитета, руководившим ходом сооружения монумента, но и привлек в его состав 85 членов Конгресса, свыше 100 губернаторов и многих деятелей культуры. В работе этого комитета принял участие и Рональд Рейган, тогда еще голливудский артист. Последующие за Гарри Трумэном три (!) президента США были также причастны к сооружению памятника.

Ну, не хотела Америка раскошелиться на памятник украинскому «пророку». Дело продвигалось туго. Но когда уже оно приближалось к финалу, то президент Джон Кеннеди поприветствовал освящение площади, на которой потом был сооружен памятник.

Американцы плохо знают свою историю, а чужую – и подавно. Какое тут освящение площади под памятник, если киевское духовенство отказалось отправить панихиду над телом умершего Тараса, когда его из Петербурга провозили через Киев в Канев. А вот как в 1914 г. прореагировало духовенство на сооружение памятника по случаю столетия со дня рождения кобзаря. Автор церковной брошюры М. Вербич тогда писал: «Говоря откровенно, мы не считаем Шевченко поэтом настолько великим, чтобы он заслуживал памятник… Ставить ему памятник в священном златоглавом городе Киеве невозможно, потому что это будет проповедью атеизма». А профессор Киевской духовной академии протоиерей П. Петров публично возмущался: «Как писатель — Шевченко небольшой талант. Поднят такой шум, словно Шевченко, в самом деле, был гениальным писателем, или каким-то спасителем отчизны». Особенно возмущался местный архиепископ Никон: «Какой же Шевченко народный поэт, если он издевался над верой простого народа?.. Скажите: не опозорит себя святая православная Русь сооружением памятника этому богохульнику?» Тогдашний известный церковный писатель Н. Гумилевский в своих «Заметка о современности» писал: «Известно, какие святотатские выпады против Бога и Пресвятой Девы совершал Шевченко … (Поэтому) правительство и церковь должны признать недопустимым сооружение памятника и публичное чествование Шевченко, творчество которого надлежит предать анафеме и забвению…».

Сегодня в России и на Украине отмечают 200-летие со дня рождения поэта, о чем президенты двух стран объявили два года тому назад. Но, извините, настроение почему-то совсем непраздничное. Вспоминается, что еще 5 января 1911 г. Харьковский архиепископ Арсений просил Св. Синод и министра внутренних дел запретить «Кобзарь» Шевченко, ибо «он подрывает основы Православия». Ходатайство архиепископа было принято во внимание, и «Кобзарь» запрещен и изъят из продажи.

Запрещались и панихиды по Шевченко. А на ходатайство одной мазепинской группы отслужить панихиду архиепископ Одесский Назарий наложил такую резолюцию: «…о хулителе Пречистой Божией Матери молиться нужно, но по совести, чтоб Бог простил ему гнусные его писания; панихиды же можно служить, но только никак не в церкви, а на дому». Такую же оценку нашел Шевченко и в Галиции среди духовенства, о чем нынешние последователи Бандеры – и православные, и униаты, видимо, даже не подозревают.

Но ведь не случайно устраивали они сатанинские пляски на горящем Майдане под суровым взглядом плакатного «пророка». Кстати, в полувековой юбилей Шевченко епископ г. Станислава (Ивано-Франковска) запретил семинаристам присутствовать на вечере «ложного пророка».

Относительно «Кобзаря» тот же владыка писал: «Единственным утешением нашим было то, что до сих пор у нас не было противорелигиозных произведений. Теперь, однако, появились уже и такие в виде стихотворений Шевченко. Прошу пересмотреть особенно 2 том «Кобзаря», изданного в Праге в 1876 г., и убедиться, как много там богохульных ересей и нигилистической гнили».

Издание творений Шевченко в Галиции 1902 г. вызвало протесты духовенства. «В том издании, — пишут львовские представители — помещены стихотворения: «Великомученице – Кумо», «Иван Гус» и др., которые своим содержанием сопротивляются религиозности и нравственности. Чтением поэзии Шевченко не религиозного и не нравственного содержания развращается школьная молодежь и наше простонародие…» В 1905 г. одним видным священником из Львова было разослано своим коллегам письмо, в котором автор, называя произведения Шевченко «отвратительными», — говорит: «…можно избрать какого-либо иного народолюбца, кто не причастен к таким недостойным поступкам, и в честь его устраивать народные торжества. Шевченко же ни в коем случае; прославлять не следует… Неужели наши священники не могут быть народолюбцами, не прославляя Шевченко? Именно, если они желают блага себе и народу, они обязаны не прославлять его, так как этим самым они уже оскорбляют славу Бога и Пресвятой Матери Божией и готовят себе и народу путь к неверию и погибели вечной и временной» (Е. Снигирев).

До какой степени отрицательно относилось к религиозным мотивам Шевченко галицкое духовенство вообще, видно из того, что «на съездах своих выносило постановления; устраивать особые богослужения, чтобы испросить прощение у так тяжело оскорбленного Христа и Его Пренепорочной Богоматери».

Так строго, но правдиво смотрели русские люди на личность Тараса Шевченко, точно так же они оценивали и все его религиозно-политические идеалы, считая их преступными, «грехом к смерти».

И было за что думать и поступать именно так. Приведу лишь некоторые примеры тому в подтверждение.

В стихотворении «Сон» (1847 г.) автор восклицает: «Наробив Ти, Христе, лиха!// А переіначив?!// Людей Божих?! Котилися// І наші козачі// Дурні голови за правду,// За віру Христову,// Упивались і чужої// І своєї крові!..// А получшали?.. Ба де то!// Ще гіршими стали…» А такие восклицания из «Кобзаря», как: «Небесний Царю! Суд Твій всує, І всує царствіє Твоє» («Єретик», 1845 г.); «А Бог хоч бачить, та мовчить, Гріхам великим потурає (потакает. – А.Б.)»; «А Бог куняє (дремлет. – А.Б.)…» («Княжна», 1847 г.); «…Око, око! Не дуже бачиш Ти глибоко!» («Юродивий», 1857 г.); «Ми не раби Його — ми люде!» («Ликері», 1860 г.) и т. д. вообще не могут быть свойственны христианину.

В этом ряду нельзя не вспомнить и следующие часто цитируемые строки: «Я так люблю// Мою Україну убогу,// Що проклену святого Бога…» («Сон», 1847 г.). Та же идея развивается и в знаменитом «Заповіті» («Завещании»): «Як понесе з України// У синєє море// Кров ворожу… отоді я// І лани і гори —// Все покину, і полину// До самого Бога// Молитися… а до того/ Я не знаю Бога» (1845 г.). Если подобное позволяет себе говорить национальный «пророк», то его почитателям остается только ждать подходящего случая, когда, наконец, Днепр покраснеет «от крови москалей и жидов». Вот это и есть главная подмена: на место Бога ставится Украина. Одновременно это есть полное непонимание главной заповеди христианства: «…И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Евангелие от Матфея 22, 35-40).

Ни для кого не секрет, что именно ненависть к русским, русскому самодержавию, которое дало ему свободу, и Русской православной церкви сделала Тараса Григорьевича одним из самых почитаемых поэтов советской поры. Его произведения издавались миллионными тиражами и были обязательными для изучения в программе средней школы. Кроме того, памятников великому Кобзарю было установлено не намного меньше, чем Ленину, вождю мирового пролетариата. В честь Шевченко названы тысячи улиц, площадей, театров…

И нет никакого противоречия и в том, что та же самая ненависть к русским, русскому самодержавию и Русской православной церкви сделали Шевченко настоящим идолом независимости Украины. Он давно стал инструментом для проведения политики, направленной на раскол Русского Міра.

«Русское образованное общество не знало подлинного Шевченко, – писал в 1925 году украинский эмигрант А. Царинный, – пока не были обнародованы его так называемые запрещенные сочинения. Приятели и предварительная цензура до неузнаваемости приукрасили его образ…». Так начинается книга украинского писателя и публициста Олеся Бузины «Ангел Тарас Шевченко» (2011).

«Какой же это ангел!» — возмутится непосвященный в суть дела читатель. И будет прав. «Ангел Тарас Шевченко» и состоялся как ответ на бурную реакцию, которая последовала после выхода в свет книги Олеся Бузины «Вурдалак Тарас Шевченко. Интеллектуальный триллер» (2000). В предисловии к ней автор, в частности, писал, что цель этой книги — развенчать миф о Шевченко. «Вы узнаете совсем другого Кобзаря — не гения и святого, а алкоголика и завистника. Неуклюжего ловеласа, отбирающего у бывшей невесты подарки. Блюстителя нравственности, шпионящего за женой друга. И раскаявшегося «революционера», выпрашивающего у властей прощение. Эту темную сторону Тараса всегда тщательно скрывали. Но она есть. Он был именно таким — в своих дневниках, письмах и десятках мемуарных свидетельств, не переиздававшихся после 1917 года».

Книга, впервые опубликованная в газетном варианте в конце 1990-х годов, наделала много шума и принесла своему автору быструю, но неоднозначную славу. Одних читателей «Вурдалак…» оскорбил, других порадовал своей смелостью в низвержении идолов. Тогда в центре внимания оказались украинские националисты.

30 октября 2000 г. в Ровно была осуществлена попытка погрома редакции газеты «Ровно вечернее», которая перепечатала главу из книги «Вурдалак Тарас Шевченко». После чего эту крупнейшую газету области лишили аккредитации на заседаниях городского совета, а у редакции появились группы возмущенных пикетчиков. В окна редакции полетели камни, ее стены расписали лозунгами «Долой из Ровно!» и др., а также шестиугольными звездами. В Автономной Республике Крым редакция газеты «Крымская правда» перед началом перепечатки «Вурдалака…» предложила «родителям и учителям делать вырезки из газеты, ознакомить с этой книгой как можно больше школьников и студентов».

А в Подольский районный суд г. Киева Союзом писателей Украины был подан иск о защите «чести и достоинства поэта Тараса Шевченко». Одним из инициатором судебного разбирательства стал писатель Сергей Плачинда, который, в частности, так объяснил свою позицию: «Шевченко – все-таки наш идеал, наш гений. Шевченко, по сути, завершил формирование украинской нации и украинского литературного языка».

После оправдательного приговора на О. Бузину прямо у здания суда было совершено бандитское нападение. Олесь получил очень серьезные травмы (били профессионально). Неизвестно, чем бы это вообще закончилось, если бы не подоспевший наряд милиции. К слову, Бузина выиграл более десяти судебных процессов. В своих работах он всегда доказателен, пишет, опираясь на реальные факты.

Но русское общество по сей день не знает подлинного Шевченко, для большинства нашего народа он все тот же сусальный «борец за свободу и справедливость», каким более 70 лет рисовали его большевики, потом – националисты.

Вот как заканчивается цитата из книги «Ангел…», первые строки которой процитированы выше: «… Только постепенно выступил наружу звериный лик Шевченко, и все увидели, сколько в этом истинном хаме скопилось ненависти и злобы против Бога, против Русского Царя, против какой бы то ни было власти, против всякого общественного или имущественного неравенства, неизбежного в человеческом общежитии. Шевченко был по духу большевиком задолго до того, как на исторической сцене появилось «большевичество» и овладело Россией». Так что мы не первые, кто решил показать истинного Шевченко. На Украине, кстати, появилось немало последователей Олеся Бузины. Но противников по-прежнему намного больше, особенно – на западе страны, где 20 лет готовились к реваншу нынешние последователи Бандеры, захватившие сегодня столицу Руси – Киев.

Именно за ненависть к русским и почитают Шевченко украинские националисты, сторонники ОУН-УПА, для которых шевченковская русофобия стала программной идеей. Некоторые теоретики современного интегрального фашизма даже именуют его «отцом украинского национализма». Что ж, этого титула он вполне заслуживает. Напомню лишь пару штрихов из далекой и близкой нам истории. Об известной поэме «Гайдамаки» П. Кулиш в письме к Шевченко (25 июля 1846 г.) высказался так: «…это торжество мясников, а драма Ваша — кровавая бойня, от которой поневоле отворачиваешься». Теперь понятно, почему почитатели Тараса Шевченко — «мясники» из ОУН-УПА, как и сказано в «Гайдамаках», освящали ножи. А потом в 1943 г. устроили полякам «Волынскую резню», повторяя описанные в поэме зверства. И многие колодцы на Волыни до сих пор почитаются как могилы погибших от рук бандеровцев. Так кем же, собственно, является Шевченко для Украины? И особенно — для России? Что за праздник такой отмечаем мы 9 марта в день рождения Тараса Шевченко? Единства? Братства? Дружбы? Любви, наконец? Или все – как раз наоборот?

Источник