«Репортер» несколько ночей патрулировал центр столицы с активистами самообороны, чтобы разобраться, кто скрывается за «охраной порядка» и к чему стремятся эти люди
– Информация для всех! В последний месяц активизировались самозванцы, они работают группами по несколько человек. Обычно поздно ночью или рано утром. Отбирают телефоны и деньги у прохожих на улицах. Представляются самообороновцами, иногда членами «Правого сектора», показывают какую-то наклейку или что-то похожее на документ. Затем просят предъявить документы, а если человек ведется, начинают обыскивать, — рассказывает один из активистов самообороны, мужчина лет сорока, в очках и потертой дубленке.
— Подтверждаю! Например, прошлой ночью мы поймали парней, которые бузили и лезли в драку. Когда мы попытались их унять, они представились самообороной. Спросили, из какого района, они назвали соседний. Потом мы позвонили координатору того района, он подтянул свою самооборону. И кто бы подумал, эти парни резко забыли, кто они и откуда! — поддерживает его другой активист.
— Да, нужно начинать уже как-то бороться с этими уродами! — взрывается актовый зал. Начинается перепалка. Зал — в здании Шевченковского райуправления внутренних дел, где активисты самообороны Шевченковского района собираются каждый вечер на планерки перед ночным патрулированием. Сегодня ночью я патрулирую вместе с ними. Главная цель — понять, насколько часты случаи рэкета со стороны самозванцев под видом само-обороны и кто скрывается под масками героев революции.
Ночной Киев глазами самообороны
Летучки перед патрулированием начинаются в 21:00 и проходят по следующему сценарию: самообороновцы рассказывают о том, что произошло прошлой ночью во время дежурства, что увидели, кого разоблачили: наркопритон, подпольное казино, мародерство, пьянство — все, чем живет ночной Киев.
Затем все начинают обсуждать совместные планы на следующее ночное патрулирование. За кафедрой на деревянной сцене актового зала сидят три милиционера и координатор самообороны, перед ними на стульях — несколько десятков активистов со всего Шевченковского района. Тема рейдерства и рэкета среди лжепредставителей Майдана сегодня, после появления в интернете ролика о том, как представители «Свободы», депутаты, силой заставили уволиться Александра Пантелеймонова с должности главы Нацтелекомпании Украины, весьма актуальна.
— А что делают с теми самозванцами, которых поймают? — оборачиваюсь к соседу по скрипучему сиденью Андрею.
— Таких бы в багажник, но обычно их просто везут в центральный штаб на Майдан для выяснения обстоятельств. Это делают специально, ведь Самооборона Майдана боится, что провинившийся может действительно оказаться самообороновцем и выдать милиции какие-то факты, о которых нельзя распространяться вне Майдана.
— Например?
— Ну вот вчера поймали подвыпившего парня в камуфляжной одежде, представившегося самообороновцем. У него был револьвер Флобера, который тот направил на таксиста, чтобы довез до Лукьяновки. Потом он вышел из машины, не заплатил и пересел к другому таксисту. Попытался заставить его выехать на Львовскую площадь, но к тому времени уже приехали мы с милицией. Дебошира повязали, а после позвонили координаторам Майдана, чтобы узнать, кто он. Те попросили, чтобы мы его привезли на опознание.
— И вы отвезли?
— Нет, мы отказались и сдали его в РУВД. И, как всегда, нам потом с Майдана наяривали несколько часов подряд. Уже утром выяснилось, что этот буйный паренек работал охранником в ТЦ «Глобус», четыре месяца назад вышел из тюрьмы. И вообще не имел никакого отношения к само-обороне. Сегодня за разбой ему светит несколько лет.
— Бывают случаи, когда дебоширов все-таки отвозят на Майдан?
— Да, частенько. Там с ними разбираются по-своему.
— По-своему — это как?
— Бывает, туалеты заставляют убирать, обливают зеленкой, проводят с ними длительные и не всегда доброжелательные беседы. Но желание повторять ошибку в итоге отбивают.
— Этих людей нужно наказывать, но законно, — умиротворенным голосом отвечают на недовольные возгласы из зала милиционеры. — Главное, помните, что никто, кроме правоохранителя, не имеет права подойти и попросить предъявить паспорт. Вы можете только спросить: «Все ли у вас в порядке?», если видите неладное.
— Это правда. Если человек видит правонарушение, он обязан всеми законными методами остановить того, кто его совершает, вплоть до того, что привязать ремнем. Но обыскивать права не имеет, — объясняет мне Саша — один из самых молодых из присутствующих, ему 23, в прошлом успел поработать журналистом. Рассказывает четко, уверенно, не скупясь на детали. По словам Саши, он не покинет ряды самообороны до тех пор, пока работа милиции не станет прозрачной и эффективной.
— Хотите сказать, что самообороновцы не злоупотребляют своим положением? А все, кто представляется самообороной во время преступлений, — самозванцы? Не верю! — провоцирую Сашу.
— Ну почему же. Нам постоянно поступают всякие предложения. Представители казино пытаются договориться, чтобы мы крышевали их бизнес. Но идут далеко и надолго! Я понимаю, что есть какая-то часть самообороны, которая «очернилась» и гонится за деньгами, соглашаясь на подобные предложения, но у нас в районе такого нет. От своих слышал, что активно рэкетом занимаются на Троещине.
— Да, у нас другие злоупотребления, — возвращается к обсуждению Андрей. — У одного знакомого банк хотел отобрать залоговую квартиру. Сейчас он в самообороне, а на двери висит наклейка «Штаб самообороны». Он ее повесил, чтобы не трогали кредиторы. Правда, на днях, когда наши узнали и начали возмущаться, он ее снял.
У Саши своя история.
— Не знаю, можно ли назвать злоупотреблением… Я как-то еду в четыре утра, смотрю, мужик ставит киоск, а я их терпеть не могу. Улицы — сплошной базар. Подхожу, говорю: «Убери!» Он пугает, я — его. Говорю, что у меня в машине сидят товарищи «из клуба Молотова». Мой джип большой, стекла затемненные, не видно, кто внутри. Так этот сразу дал задний ход.
— И что, киоск так и не поставили?
— Представьте себе, нет! Ну и понятно, что мы сейчас мешаем милиции крышевать эти киоски, — говорит Саша.
И все же у каждого в самообороне есть свои мотивы. Если одни искренне хотят помочь в охране порядка, то у других играют политические амбиции, в чем, в принципе, нет ничего криминального. К примеру, некоторые координаторы планируют в будущем баллотироваться в Киевсовет как мажоритарщики.
Представители нескольких политических сил уже сейчас предлагают организаторам районных самооборон сотрудничать.
— Они хотят использовать нас в своих маргинальных целях для поднятия рейтинга. Не хочу называть имена, много таких приходило. Предлагают принять нас в общественную организацию. Мы такие предложения просто игнорируем, — рассказывает один из координаторов ра-йонной самообороны.
Полуженский патруль
Пора выезжать на первое патрулирование. Все вышли на улицу и начали усаживаться в машины, ожидая «своих» милиционеров. Мне вынесли бронежилет, что весьма кстати: он теплый, а на улице стало холодать.
Активистка самообороны Ира ни разу не была на Евромайдане, но сейчас ночами патрулирует Шевченковский район, помогая милиции
— Вы ей двоечку (класс бронежилета. — «Репортер») даете? — спрашивает водитель моего экипажа Ира — хрупкая девушка, с первого взгляда больше напоминающая подростка, невысокого роста, с короткими светлыми взъерошенными волосами. Характер, как и голос, у нее явно мужской, строгий. На боку — резинострел, в кармане — разрешение на оружие. На куртке Иры красуется нашивка «сотні Ведмедя», того самого, что причастен к исчезновению из «Межигорья» части автопарка Януковича. Имя Медведя — Анатолий Жорновой, руководитель охранной фирмы «Безопасность Осведомленность Гарантия» (Б.О.Г.) и один из основателей общественной организации «Антикоррупционное бюро Украины». Он приезжал в Шевченковский район за день до меня и подарил Ире нашивку. К моему удивлению, отзываются о Медведе с улыбкой, мол, кто не без греха. Но вернемся к патрулированию.
— Да нет, четверку, — отвечает Сергей по прозвищу Непоследний Юрист. Сразу несколько человек, включая его, пытаются надеть на меня пятикилограммовый «броник».
— Поверь, это чудесная программа для похудения, — заговорщицки улыбается Ира.
Я двинулась в сторону парковки, где стояли джипы с массивными бамперами. Так безопаснее, ведь первую машину разбили уже на второй день патрулирования — 23 февраля.
— Мы преследовали два автобуса. Они разделились. Один уходил в сторону Житомира, я его догнала на Shell перед КПП. В нем оказалось 15 человек с АКС (автомат Калашникова складной). У меня в машине был милиционер, но что бы мы сделали? Даже если бы у меня их было 10, мы бы не справились. В тот момент «Титан» с нами еще не ездил, подмоги ждать было не от кого. А другой патруль поехал гонять второй автобус по центру. В процессе машину патруля разбили. Но главное, что мы передали всю информацию по этим автобусам, теперь их ищут, — рассказывает Ира.
Мы садимся в ее небезызвестной марки джип с затемненными стеклами. Я на переднем сиденье, сзади еще три человека: фотограф, милиционер в штатском с оружием и Костя. Константин Мелюхов — диспетчер самообороны, киевский предприниматель средней руки, у него покрасневшие от недосыпания глаза.
Уселась я на пустую кобуру, которая лежала на сиденье. Спокойно кладу ее рядом с навигатором, на котором уже установлен маршрут на сегодня, и рацией. Сложно назвать это стандартным наполнением дамского автомобиля.
— Я вообще работаю в банке, а еще у меня свое ивент-агентство. С 22 февраля патрулирую две ночи через одну, — рассказывает о себе Ира.
— А до этого была на Майдане?
— Нет, я не была там ни разу. У нас разные цели. Майдан стоял за что-то свое, я же просто помогаю милиции охранять свой район, так как пока что они сами не справляются. На работу мне на 10–11 утра, домой возвращаюсь с патрулирования в 4–5 утра. Вчера — в шесть, потому что остановили машину с оружием, были понятыми, затянулось. Милиция ее разоружала до 8 утра. В субботу обычно отсыпаюсь, а в воскресенье тренировка. Просто я КМС по боксу.
— Ира, а ты подгузники экипажу выдала? Они же не видели, как ты ездишь, — через окно засовывает голову в машину Непоследний Юрист Сергей.
Эта ночь прошла весьма спокойно. Догнали мажора, гоняющего по ночным трассам города на авто со стертыми номерами. Было очевидно, что он «под чем-то». Причем он уже не первый раз прослушивал волну самообороны, а потом играл с ее патрульными, рассекая по району. В ту ночь судьба его настигла: пять машин самообороны окружили его со всех сторон. Все понимали, что милиция его не заберет, поэтому ребята на «ненормативные» выражения не скупились.
Случай второй: патруль самообороны увидел, как двое мужчин кавказской наружности что-то жгли в лесопосадке. Завидев экипаж патруля, они быстро уехали. Зато удалось спасти часть вещдоков: несколько паспортов, идентификационный код, ключи и даже капли для глаз — патруль пришел к выводу, что просто сжигали содержимое сумки. В итоге несколько самообороновцев остались ждать следственную группу, остальные же разъехались по маршрутам.
Две следующие ночи также ничем необычным не удивили: кто-то напился и решил сесть за руль, кто-то подрался. Родители потеряли ребенка — самооборона его нашла. Ну и, конечно же, за три ночи поймали несколько человек, которые представлялись самообороной. Ничего нового.
В Деснянском районе было горячее. Самооборона обнаружила клуб с незаконными игровыми автоматами, вызвала милицию, та составила протокол. А рядом оказалось еще одно помещение с нелегальными автоматами. На следующую ночь туда нагрянули неизвестные и разгромили склад. После этого самообороновцам пришлось объясняться, что они о втором помещении не знали и мародерствовали не они. А Юрий Андреев, координатор «Громадської варти» Деснянского района, предположил, что есть специальные группировки, которые занимаются умышленной подставой активистов, что легко делать на фоне ухудшения криминогенной обстановки в городе.
— Время Майдана было очень напряженное, поэтому кражи случались реже. Сейчас воры активизируются, мошенники возвращаются на улицы, то есть можно сказать, что ситуация «нормализуется», — саркастически резюмирует Костя.
На сегодня достаточно. Решили закругляться и напоследок проехать через центр. Свернули с Хмельницкого на Терещенскую и увидели, что навстречу с другой стороны дороги идут четыре совсем молодых парня в балаклавах. У одного из них в руках кока-кола, у другого — бита. Все четверо вразвалочку направляются в сторону улицы Хмельницкого и что-то весело обсуждают. Просто проехать мимо Ира не смогла, развернулась и подъехала к ним сзади. Кажется, сейчас я увижу рэкет в действии. Но не тут-то было.
— Слава Україні, хлопці!
— Героям слава!
— Самооборона Шевченковского района, — представляется Костя в окно.
— «Правий сектор», — отвечают парни. Один даже достает ламинированное удостоверение и протягивает его к окну машины.
— Шо вы в балаклавах? Без них ходить нужно!
— Ну мы же беспредельщики, поддерживаем имидж.
— Неправильно это, ребята…
— Да ладно, купили попить, идем назад на Майдан!
На этом и разъехались. Милиционер на заднем сиденье за ночь говорил немного. Но это был один из тех случаев, которые ему захотелось прокомментировать.
— Беспредел. Дети, которым хочется поиграться. Вот у вас (у самообороны. — «Репортер») все организованно, продуманы маршруты. Вы нам реально помогаете, спокойнее стало, поддержку ощущаем. Работать лучше стали, — говорит милиционер. В машине все затихли и еще долго ехали, не проронив ни звука.
Камо грядеши
Последнее патрулирование закончилось. «207-й с маршрута сошел. Всем спокойной ночи», — говорю я в установленную программу Zello (подобный рации способ связи через мобильный, но для него необходим интернет. — «Репортер») на своем телефоне. Напоследок заезжаем в РУВД за чашкой кофе.
В каждом патруле самообороны есть как минимум милиционер — по правилам, только правоохранитель имеет право носить оружие
Костя выглядит усталым. Его глаза — красные фонари. Он уже не следит за словами, не боится ляпнуть лишнего, в его речи то и дело проскакивает мат. Спрашиваю: что дальше? Как он видит дальнейшее существование самообороны?
— Мы живем сегодняшним днем. Я считаю, что правильным будет продолжать сотрудничество с милицией. Это поможет ее контролировать. Была идея сделать гражданское лицо одним из замов руководителя райотдела в качестве представителя общественности, но это сложный процесс. Кроме того, нужно продумать мотивацию для ДНД (добровольных народных дружин. — «Репортер»), машины заправлять за счет государства, в идеале — купить рации, а не зависеть от Zello, которое может в любой момент накрыться.
Вопрос будущего районных самооборон до конца не решен и в центральном штабе. Олег Куявский, координатор киевского штаба самообороны, говорит: думаем. Сейчас обсуждается возможность выдать удостоверения всем районным самообороновцам через штаб Киевского городского общественного формирования по охране порядка и государственной границы. По сути, это все те же удостоверения дружинников. О каких-то других перспективах думать пока рано. По мнению Олега, именно дружинники со временем могут стать определенным переходным этапом для активистов, желающих перейти из самообороны в правоохранительные органы.
К тому же центральный штаб сейчас целиком и полностью поглощен другими вопросами.
— У нас враг на границе. Мы сейчас занимаемся Национальной гвардией, куда уже входят 500 самообороновцев и стоит очередь из желающих. Они активно проходят тренировки на полигонах, — говорит Олег.
— Пока же не стоит игнорировать очевидное: люди продолжают в корыстных целях пользоваться брендами, доставшимися нам после революции, — считает Костя. — На днях в Сети появилось видео: два парня пришли в салон красоты, попросили добровольно пожертвовать деньги на нужды самообороны. Они представились, сказали, что из 28-й сотни, показали какой-то документ с печатью «Штаб самооборони м. Києва».
— На самом деле эти печать и бланк не принадлежат самообороне. И хотя парни действительно члены 28-й сотни, сотник Березюк об их действиях ничего не знал, и они будут серьезно наказаны, — комментирует ситуацию Данил, руководитель исполнительного комитета Самообороны Майдана, к которому «Репортер» обратился с просьбой высказать мнение по поводу этого случая.
— Мы пока не может решить вопрос идентификации. На покупку для всех какого-то бафа (универсальная повязка, которую можно носить разными способами. — «Репортер») не хватает финансов. Мы думали об обычных повязках на руку, но пока тоже нет возможности. У нас есть один знак — наш бейдж с печатью. Печать в единственном экземпляре, а сам рисунок бейджа подделывать запрещено. И пока мы идентичных подделок не встречали. Некоторые районные самообороны пошли дальше и с обратной стороны бейджа прикрепили фотографии, — рассказывает Олег.
Вне закона
Мошенники, скрывающиеся под масками самообороны, неопределенность будущего и недостаток средств — лишь часть проблем героев революции. Летучка перед очередным патрулированием помогает понять еще одну сложность — проблему сдачи оружия.
— Я понимаю, что сейчас проходит «месячник сдачи аргументов» (с 4 по 21 марта в Украине шел процесс добровольной сдачи в милицию оружия, которое хранится незаконно), но уверен, что оружия сдадут очень мало, будут держать на случай войны. А мы ходим даже без палки, потому что запрещено, зато с фонариком и рацией. Нас осталось — костяк, многие ребята — охотники, у них по 10 лет лежат охотничьи ружья, гладкостволы. Но с собой же их не возьмешь на патрулирование. Возможно как-то ускорить процедуру получения другого оружия? Хотя бы один ствол на патруль, при условии «вечером выдали — утром сдали», — выступает не летучке активист микрорайона Татарка.
Мошенники, скрывающиеся под маркой самообороны, научились подделывать фирменный бейдж героев революции
— Это чудесно, что по ночам уже ездят несколько патрулей «Титана», которые прибудут в случае информации об опасности, но мне для этого нужно в машину залезть и эту информацию передать! А кто мне даст это сделать, если мы нарвемся на людей с оружием? Положат в две секунды. В конце концов свои «аргументы» в мою сторону такие направляют стандартно, два раза в неделю»! — подхватывает его сосед по ряду.
По лицам видно, что милиционеры не первый раз слышат эти вопросы.
— Сотрудники милиции пользуются пистолетами Макарова, но мы не можем вам их выдать! Поэтому в каждом патруле самообороны будет милиционер с «аргументом», можем это обеспечить. Что касается месячника, все, кто до 21 марта не сдаст оружие, на владение которым нет разрешения, останутся вне закона, — утихомиривает публику Александр Белоконный, заместитель начальника отделения участковых инспекторов.
— У нас до событий на Майдане было сотрудничество с добровольной народной дружиной, что существует еще со времен СССР. Но 21 февраля на помощь пришли абсолютно другие люди, и нужно было как-то организоваться. На совещании руководства РУВД мы приняли решение, что координаторская самообороны должна находиться в нашем помещении. Сначала думали разместить всех в дежурной части, но там хранится оружие, поэтому решили, что это будет неправильно, и дали отдельную комнату в РУВД, сразу у выхода. 22 февраля мы начали совместные патрули, но была масса казусов: ездили друг за другом, пересекались с самообороной другого района, работали с ними на одной волне. Поэтому, чтобы отличаться, мы разработали свои маршруты, а со временем и опознавательные знаки — желто-синие повязки и бейджики. Сейчас дежурный по части и координатор самообороны круглосуточно обмениваются информацией, а в каждом патруле самообороны есть милиционер с оружием и радиостанцией, по которой передается последняя информация. Кроме того, у активистов с Android стоит программа Zello. Вообще мы работаем только в нашем районе, но два экипажа готовы выезжать и в другие.
Должен отметить, что очень важно различать Самооборону Майдана, где изначально было очень много оружия, и самообороны районные, где люди организовались только в 20-х числах февраля. Они собрались, чтобы защитить свою частную собственность. Это простые люди: учителя, адвокаты, банкиры, бывшие милиционеры, бизнесмены. В основном очень интеллигентные люди, с которыми легко работать, — рассказывает Александр.
— Сейчас возникает очень много организаций, которые уподобляются самообороне. Один из координаторов самообороны Киевской области рассказал мне, что общественные объединения специально регистрируются с использованием слова «самооборона» в названии или его описа- нии. Делают очень похожие бейджики, предъявляют людям поддельные документы, не проверяют тех, кого набирают в свои ряды, и представляются самообороной. Вы как-то пытаетесь с этим бороться? — обращаюсь к Александру.
— Естественно, сейчас под шумок возникает очень много таких организаций. Поэтому мы начали принимать людей в объединение ДНД. Оно дает определенный официальный статус дружинника и возможность получить разрешение на владение оружием. Но для этого нужно написать заявление, предоставить копию паспорта, после чего мы всегда проверяем человека на наличие судимости. И, кстати, судимых пока не было.
— А если человек хочет в будущем получить оружие?
— Ему придется пройти спецобучение и принести справку от нарколога-психиатра. Кроме того, наш участковый обязательно наведается к нему домой и пообщается с соседями. Если будут подозрения, что он, скажем, постоянно ссорится с женой или бьет детей — разрешение он не получит, — уверяет Александр Белоконный.
— Если честно, из наших еще никто разрешение не получил, — продолжает мысль координатор Костя. — Последние недели процедура его получения была заморожена, потому что ситуация была нестабильной, все ринулись покупать оружие, и на полках магазинов буквально за несколько дней его не осталось, как и бронежилетов. Кроме того, что оружие — штука недешевая, его сейчас попросту нет. Думаю, в итоге все наши дружинники, которые хотят получить разрешение, его получат, но, во-первых, далеко не все его смогут себе позволить, во-вторых, главным условием его получения будет постоянное участие в охране района. Сейчас мы думаем, как это организовать. В любом случае разрешение будет действительным лишь три года, поэтому, чтобы его продлевать, человеку придется продолжать все время сотрудничать с милицией.
— Статус дружинников — это, конечно, хорошо, но кто финансирует и готов финансировать дальше покупку бензина для патрульных машин и такие мелочи, как, например, повязки? — решаюсь наконец задать вопрос о деньгах.
— Сейчас нам какие-то деньги выделяет общественная организация «Муниципальная лига Киева» при районной народной раде, на них мы хотя бы машины заправляем. Помогают некоторые предприниматели. Они видят, что мы действительно работаем. С Майдана финансирования никогда не было, а урны для сбора мы не ставим, потому что воспримут неправильно. Зачем нам «доброжелатели», которые будут упрекать в том, что мы бизнесом занимаемся? Все ребята тратят свое время, убивают автомобили на добровольных началах. И нам обидно, когда начинают в чем-то обвинять. Мы обсуждали это с ребятами, решили: если финансирование прекратится — будем ездить за свои. Просто машин станет меньше, но коллектив сформирован, и все в нем понимают, что останавливаться нельзя, нужно что-то менять.