Информация о сделке между Ираном и Россией, которую пока официально продолжают не комментировать, тем не менее, обретает более четкие контуры. Если ранее называлась сумма сделки в 2-3 млрд долларов, то теперь названа цифра на порядок больше — 20 млрд. Иран будет поставлять свою нефть в объемах приблизительно 500 тысяч баррелей в сутки на протяжении нескольких лет. Навстречу будут идти товары машиностроения и продовольствие.
Учитывая, что сегодня Иран экспортирует около 1,2 млн баррелей в сутки, дополнительные 0,5 млн позволят ему практически рывком выйти на досанкционный уровень.
Интерес, конечно, вызывают детали сделки. Куда именно пойдет эта нефть и что именно за товары будут поставляться ей навстречу. Россия добывает совершенно другую по составу нефть, и поэтому просто так продавать ее не получится — у нас есть свой набор покупателей и контрагентов. 200 млн баррелей нефти, которые поставит Иран — это очень большие объемы, поэтому продавать их из России по трубопроводам непросто — необходимо для иранской нефти предоставлять отдельную нитку трубы, чтобы не смешивать ее с нашими сортами — то есть, полностью пересматривать многие схемы наших поставок. Поэтому, скорее всего, речь пойдет о том, что значительную часть иранской нефти мы будем перерабатывать сами, остальное — продавать танкерами или по железной дороге.
Маршрут поставок, о которых пишут «Вести. Финанс» — через Каспийское море по Волге. Это означает, что нефть может направляться на один из нефтеперерабатывающих заводов, расположенных на Волге или Каме — и Нижнекамский завод, в модернизацию которого было не так давно вложено более 150 млрд рублей, вполне может стать переработчиком этих объемов, зарабатывая на продаже не просто сырой нефти, а продуктов ее переработки. Безусловно, требуются определенные подготовительные работы — и по переналадке технологических циклов, и по модернизации речных портов, которые будут принимать такие объемы (в первую очередь, это Набережночелнинский грузовой порт), нужно решить, куда перенаправить российскую нефть, которая перерабатывается сейчас в Нижнекамске — в общем, комплекс вопросов немал, поэтому ясно, что такую сделку нужно тщательно проработать.
Со встречными поставками также весьма любопытно — в середине марта было опубликовано сообщение о том, что Росатом будет строить в Иране две атомные станции, при этом в феврале было объявлено о строительстве второго энергоблока в Бушере — итого получается три новых ядерных энергетических объекта, которые вполне могут «выбрать» от трети до половины контрактной суммы.
Энергетика для Ирана — задача номер один. Теплоэлектростанции, работающие на устаревших газовых технологиях, потребляют в два раза больше газа при выработке сопоставимых объемах энергии, чем современные. Поэтому массовая модернизация генерирующих мощностей — вторая задача иранцев. В противном случае они могут к 30 году превратиться в импортера газа, обладая одним из крупнейших в мире его запасов.
И Россия, и Иран со всей серьезностью оценили опыт санкций, которые были наложены на Иран в прошлом году, и вполне очевидно, что бездолларовые расчеты по поставкам — прямое следствие из произошедшего. Вполне вероятно, что схема, которую сейчас отрабатывают Россиия и Иран, может стать базовой для крупных межгосударственных проектов и контрактов — особенно в рамках БРИКС и в двусторонних сделках.
Соединенные Штаты, размазивая дубиной санкций, неизбежно нарываются на встречные меры, которые призваны защитить потенциальных жертв американской агрессии от санкций и их последствий. Для США подобные защитные меры могут стать тяжелейшим ударом, подрывающим их монополию и контроль над глобальными финансовыми потоками — при этом речь идет о потоках, которые обеспечены товарной массой, а не спекулятивных пузырей.