«Вежливые люди»… Это были мои люди»

Вице-премьер правительства Республики Крым, командир Народного ополчения М.Шеремет отвечает на вопросы «СП»

Созваниваюсь с помощником Шеремета насчёт интервью и слышу, как помощник спрашивает по другому телефону у шефа: «Миша, дашь интервью «Свободной Прессе»? На полчаса. Да ничего там страшного, просто будь собой».

«СП»: — Михаил Сергеевич, у вас довольно закрытая биография.

— Я 12 лет служил в армии, потом работал в системе безопасности винно-водочной компании (мои друзья, отставные офицеры подтянули). Далее работал здесь же в Симферополе заместителем директора авторемонтного завода имени Куйбышева.

«СП»: — Тоже по безопасности?

— Нет, просто заместителем директора. По общим вопросам, но и безопасность на мне висела. И параллельно занимался общественной деятельностью, возглавлял в Симферополе партию «Русское Единство». Чем мы занимались? Ну, например, был такой эпизод. Если вы помните, в 2010 году во Львове местные фашисты совсем обнаглели, они избивали ветеранов войны, срывали георгиевские ленточки, жгли российскую символику. Даже российского консула побили. Ну, зверье, одним словом. А во Львове живёт такой человек, Маханёк Тимофей Петрович, Герой Советского Союза, он возглавляет там ветеранскую организацию. Он обратился ко мне сюда. Написал – Михаил Сергеевич, уважаемый, у нас тут такая ситуация, мы не празднуем 9 мая во Львове. Мы либо 8-го ходим, либо десятого или одиннадцатого, чтобы нас никто не побил, чтобы мы могли возложить цветы своим товарищам на могилы.

Если честно, я не верил до последнего момента, что такое может быть. А в то время уже у нас шла акция от «Русского единства» — «Дорогами Победы», которая продолжается по настоящее время. Мы ездили по крупным городам Украины и вручали по 10 путевок в каждом городе ветеранам, приглашали в крымский санаторий «Валушки» отдохнуть. В рамках этой акции мы поехали и во Львов. Немножко это было провокационно, потому что правоохранительные органы запретили нам выезжать. Но я уже пообещал людям, тем более, заслуженным. И вот мы прибыли. Ветераны были с нами в автобусах – мы не допустили, чтобы их там тронули. Мы развернули знамя, несмотря на эту беснующуюся толпу. Сама Ирина Фарион, известная такая личность, билась головой об автобус. Мы видели её искаженное лицо, это не женщина, это негодяй просто какой-то в женском обличии. Потом она бравировала моей фотографией, говорила, вот маргинал самый главный, и все остальное. Тем не менее, мы выполнили задачу.

«СП»: — В конце февраля у вас тут в Крыму всё получилось на удивление ладно и красиво. Можете сказать, насколько ополчению помогли «вежливые люди»?

— Я хочу сказать, что «вежливых людей» на начальном этапе не было. Чтобы вы понимали. Вся эта ситуация сложилась очень просто. У нас был лидер Аксенов Сергей Валерьевич (нынешний премьер-министр Крымской республики – В.Ш.) Мы работали на местах, а люди уже не доверяли действующей власти, и вот мы своими какими-то реальными действиями доказывали, что мы есть, мы здесь, и что-то можем в тех ситуациях, которые начинали возникать на площадях.

«СП»: — Но первое столкновение на площади в Симферополе было не в пользу сторонников России. Их немножко погнали и даже побили. А потом ночью какие-то люди вежливо заняли здание Госсовета. Это было очень важное событие. Ваши противники почувствовала силу.

— Те вежливые люди, чтобы вы понимали, это наши были люди.

«СП»: — Понятно, что наши.

— Это мои люди были.

«СП»: — В смысле?

— В самом прямом смысле. Это люди, которые остались после разгона демонстрации, разбили палаточный городок, они же и зашли туда.

«СП»: — То есть это были силы самообороны?

— Да.

«СП»: — И вы прямо на диктофон это мне говорите?

— Да. Это те люди, которые остались после разгона демонстрации, они зашли внутрь здания. Но была настолько большая паника у наших правоохранительных органов от всей ситуации, что они не понимали, что там произошло. Потом уже мы получили поддержку и так далее. Я бы не хотел вдаваться во все подробности, но, тем не менее, еще раз говорю, на начальном этапе работали исключительно силы самообороны. В то время мы назывались силами самообороны, потом отказались от этого названия, потому что самооборона является синонимом Майдана. Для нас это обидно, поэтому мы стали Народным ополчением.

«СП»: — У вас тут были горячие деньки, но обошлось почти без крови.

— Ну, заранее-то никто ничего не знал. Информация была крайне противоречивая и тревожная. Вот, допустим, мы идём строем по Симферополю, полторы тысячи человек со щитами, с палками, в касках. Улицы абсолютно пустые. И тут мне звонят на мобильный: «правосеки» в городе, идут по улицам, сейчас будут всех убивать!

Я говорю – где они, назовите улицу мне быстрее. Да вот, они пошли по Чехова. Так это же мы идём!

Или этот «поезд дружбы» из Западной Украины. Была информация, что к нам едет целый состав с боевиками «Правого сектора». В Симферополе началась паника. Знаете, нам тоже страшно было. Ну, приехали на вокзал. А поезд пришёл пустой, с открытыми окнами.

«СП»: — Испугались «правосеки».

— Да, врассыпную ушли. У них же информаторы сидели на симферопольском вокзале. Ну да, где-то случались перегибы с нашей стороны. Но по-другому нельзя было. Потому что если бы мы дали слабину, где-то пошли по-другому, мягче, было бы все намного грустнее. И была бы кровь, невинные жертвы и все остальное.

«СП»: — ФСБ и ГРУ не обидятся на то, что, оказывается, вы сами тут все вопросы решили, а они где-то в стороне стояли. Ничего? Нормально?

— Они и сегодня по многим ситуациям говорят, что это их работа. Но мы не переживаем. Мы ж на самом деле не за медали, и не за ордена рисковали. Я счастлив и горжусь тем, что мы вернулись в Россию, потому что мы этого очень долго ждали. Для меня Россия – это родина.

«СП»: — Сейчас ваши ополченцы присутствуют везде, и просто бросается в глаза, что они почувствовали себя силой, победителями. И эта сила не вполне в правовом поле.

— Местная полиция тоже не в правовом поле. Потому что у них тоже не было российских паспортов.

«СП»: — Сейчас уже есть.

— Не у всех.

«СП»: — А не поступало вам таких предложений, или даже приказа – мол, давайте потихоньку сворачивайте это ополчение? Оно выполнило свою задачу.

— Были такие предложения. Но на сегодняшний момент это преступно. Вы поймите, настолько была деморализована тут милиция, СБУ и все остальные. Они просто легли. Начиная от армии, заканчивая…Они просто легли и до сих пор еще не очухались. До последнего момента ГАИшники, когда мы уже переломили ситуацию, стояли только с народным ополчением, они боялись выезжать на улицы города самостоятельно.

Да, безусловно, у нас было оружие. Я не скрываю этого. Но, тем не менее, у нас управляемая была ситуация. Оружие не раздавалось, кому попало и как попало. И все оружие, которое было роздано, стояло потом в пирамидах и было сдано под охрану.

«СП»: — До последнего ствола? Ничто не пропало?

— Нас спасла вертикаль, которая была организована, потому что меня этому учили и в военном училище, и в армии. Мы сумели выстроить жесткую дисциплину, начиная от командира полка и заканчивая командиром отделения, с начальниками разведки, начальником автослужбы и всеми вспомогательными подразделениями, заканчивая начфином. И до сих пор это всё работает.

На Украине, к сожалению, наше прорусски настроенное воинство действует по принципу «каждый суслик – агроном». Они понабирали себе отряды самообороны и каждый говорит: вот у меня войско свое личное, вот у меня свое. А у нас была вертикаль. Было и есть доверие к Сергею Валерьевичу Аксенову, поддержка его позиции. Правда, сейчас уже кое-кто пытается перетягивать одеяло. Да, мы знали, что, пока мы были в полях, здесь уже застолбили многие кабинеты с ковровыми дорожками и все остальное. Но, тем не менее, я думаю, что постепенно, как мы продавили в поле, так продавим здесь на этих ковровых дорожках. Нам не привыкать к трудностям.

«СП»: — Аксенова вы давно знаете?

— Мы вместе с ним учились в военном училище, в одном подразделении, рядом кровати стояли. И дружим уже более 20 лет. Поэтому у меня доверия к нему более чем достаточно.

«СП»: — Есть информация, что люди из крымского ополчения активно участвуют в событиях на востоке Украины. Что вы можете об этом сказать?

— Я могу сказать, что у нас в ополчении было пять тысяч человек. На сегодняшний день осталось три тысячи. Мы в любой момент сможем собрать и больше. Но вот представьте себе, две тысячи человек уже вернулись в гражданскую жизнь, работают, и я не могу кому-то запретить выехать за пределы Крыма и оказывать помощь своим братьям. Это их право, это их выбор, их личное дело.

«СП»: — А эти три тысячи ополченцев, которые остались, они обмундированы, получают какое-то довольствие?

— Они с 21 мая будут легализованы полностью и будут на довольствии по принципу казачества в России. Я хочу сказать, что на начальных этапах и до 16 марта, до референдума, люди никаких средств не получали. Это был просто душевный порыв. Нам помогали со всех сторон, продуктами, одеждой, со всего Крыма свозили огромные, страшные горы еды, каких-то курток, свитеров, ботинок. Один свисток – и к тебе уже идут и «газели», и фургоны, с едой, со всем. Вообще вопросов не было. Пункты сбора работали во всех городах, во всех селах, и просто уже переизбыток даже был продуктов, переизбыток одежды, преизбыток во многих ситуациях. И в том числе денежных средств.

«СП»: — Вообще это удивительно, ведь считается, что русские не самый дружный народ.

— Вы знаете, это было для меня тоже открытие, потому что раньше, когда я ходил с флагом «Русского единства» и небольшой группой сторонников, эту мою компанию в шутку называли «мишкины бабки». Там были в основном пожилые женщины, очень русские, и немного мужчин, тоже зрелых лет. С молодежью было очень сложно. И, в принципе, думал в то время, что из молодых я один д’Артаньян, еду на белом коне, а все остальные негодяи, потому что сидят, пьют на кухнях чай, возмущаются, что всё очень хреново, что «Партия регионов» их душит, что идет фашизм, а сами не хотят выйти на площадь и открыто заявить, что мы не согласны с происходящим, мы хотим жить в другой стране. Мы хотим, чтобы законы работали. Потому что законы-то не работают. У нас закон был один – количество денег: сколько у тебя денег, столько ты и решаешь вопросов в судах. Везде таксы.

Поэтому мы благодарны Аксенову, благодарны тому, что у нас был лидер, был человек, в которого мы верили. И он есть. Спасибо Путину, который нас поддержал. Мы не верили, что он включится в этот процесс. Нам на самом деле отступать некуда, я уже взял в руки автомат, я уже назад не поверну.

«СП»: — Вы курируете силовой блок в правительстве и в последние дни сделали много заявлений о начале решительной борьбы с коррупцией. Ещё больше таких заявлений сделал ваш помощник Владимир Гарначук. Составлены программы сноса незаконных построек в природоохранной зоне, готовится аудит санаториев и так далее. В России немало романтиков, которые надеются, что, может, в Крыму всё будет лучше и чище, чем на материке. Что у вас тут получится улучшенная версия России. Вы тоже в это верите?

— Мы очень хотим этого. Крым ведь в Киеве искусственно сделали дотационным регионом. То есть у нас забирали все средства, а потом давали какие-то подачки жалкие, кидали. Когда мы обладаем такой уникальной инфраструктурой, мы обладаем морем, мы обладаем горами, мы обладаем полями, то есть… Я думаю, что это преступно, чтобы этот регион был дотационным, на самом деле.

«СП»: — Справитесь с обязанностями вице-премьера? Масштаб проблем у вас теперь совсем другой, это не авторемонтный завод.

— Я любую поставленную задачу выполняю. У меня еще не было ни одного случая, когда передо мной поставлена задача, а я с ней не справился. У меня, как правило, такая жизнь тяжелая. Где-то довожу всё до конфетки, до логического завершения, и меня перекидывают опять какое-то дерьмо разгребать, извиняюсь за такой сленг. Думаю, что и здесь разгребем. Я сложностей-то тут больших и не вижу. Должно быть как можно больше представителей Народного ополчения во власти. И всем коллегам я говорю, что не будет ни для кого пощады, не важно, стояли вместе на баррикадах, ходили вместе под пулями – украл, так садись в тюрьму. Вор должен сидеть в тюрьме. Закон для всех один. Мы готовы, мы ждали этой ситуации. Мы хотим ее переломить. Я думаю, что у нас это получится. По крайней мере, эта эйфория, подъем такой грандиозный, он пока в душе вот здесь стоит.

«СП»: — Михаил Сергеевич, а если из Москвы вдруг придет приказ, совершенно официальный, подписанный кем надо, что, мол, спасибо, всего доброго… Вы встанете и уйдете?

— «Спасибо» — это чтобы меня освободили от должности? Приказ от кого?

«СП»: — От кого надо.

— Кто этот «кто надо», скажите мне? У меня здесь, в Крыму, есть Сергей Валерьевич Аксёнов. Я думаю, что он принимает соответствующие решения. Я – командный человек, чтобы вы понимали. И если мой руководитель скажет: «коллега, спасибо тебе за все», значит, пойду заниматься общественной деятельностью. Я сам-то не спокойный человек всю жизнь. Я и для родителей был проблемный всегда. Постоянно какие-то драки. Постоянно повышенная справедливость. Постоянно защищать кого-то надо было. Поэтому, думаю, я не успокоюсь, буду дальше просто заниматься общественной деятельностью, которой на сегодняшний день я уже меньше времени уделяю.

Источник