Честность в эпоху перемен

«Мы умеем ценить партнерство и искреннюю дружбу» – в этих словах Владимира Путина, сказанных на Петербургском экономическом форуме, не было никакого лукавства. Россия открыта к честным отношениям как с Западом, так и с Востоком – но при условии признания всеми новой реальности: однополярная модель мироустройства не состоялась, никто не имеет права диктовать свои правила игры.

Хотя власти США и надавили на свой бизнес, с тем чтобы он отказался от участия в питерском форуме, европейские бизнесмены в основном не стали отменять свое участие – за что удостоились отдельной благодарности Путина: «Мы ценим такую прагматичную, зрелую позицию лидеров европейского бизнеса». Но форум не имеет формата Россия – Запад: на нем были представители всех континентов.

Арабы, индусы, китайцы – которые даже прислали заместителя председателя КНР, выступившего с речью о необходимости нового экономического мирового порядка на секции «Укрепление доверия в эпоху преобразований», в работе которой принимал участие и Путин. Сам Путин в своей речи подробно говорил о связях с Китаем (в том числе о том, что мы намерены повышать роль национальных валют во взаиморасчетах), заявив, что для такой евразийской державы, как Россия, вполне естественно повышенное внимание к Азиатско-Тихоокеанскому региону. Но при этом главный посыл в речи президента был обращен ко всему мировому бизнесу – все, кто хочет делать бизнес, «должны думать о своих выгодах работы с Россией – не поддавайтесь шантажу, и вы добьетесь успеха, а мы вам будем помогать».

Сама тема укрепления доверия давала Путину возможность предъявить претензии к Западу – мол, вы сами подрываете доверие к себе, угрожая нам санкциями и разрывом связей. Но он не стал этого делать – потому что об этом имело бы смысл говорить с американцами, а европейцы и так демонстрируют желание сохранить отношения. Поэтому Путин сделал акцент на том, что нежелание Запада искать компромиссы – в том числе и по украинской проблеме – негативно сказывается на всей мировой ситуации:

«Нежелание учитывать законные интересы партнеров, прямолинейное давление только приумножают хаос и нестабильность, порождают новые риски для дальнейшего развития всего мирового сообщества. Разве кто-то выиграет от того, что нарушен ритмичный режим взаимодействия России с Евросоюзом?»

При этом Путин впервые публично заявил, что санкции используются США в первую очередь для того, чтобы ослабить экономические связи Европы и России:

«У меня даже такое подозрение, что, может быть, наши американские друзья, а они изощренные ребята, они, может быть, хотят даже получить определенные конкурентные преимущества в своих торгово-экономических связях с Европой? Других побудительных мотивов, таких серьезных, глубоких, я просто не чувствую, не понимаю, но рассчитываю, что здравый смысл возобладает».

Собственно говоря, об этом все чаше говорят в самой Европе. А после заключения российско-китайской газовой сделки беспокойство европейцев насчет того, что следование американским курсом приведет к потере партнерства с Россией, еще больше усилилось. Путин не играл на этом впрямую – он просто объяснял, что Запад не хочет считаться с интересами других. Как в глобальном масштабе, так и в локальном – он подробно напомнил о том, кто заварил кашу на Украине:

«Я считаю, что за все, что там произошло, в значительной степени ответственность лежит на наших европейских и американских партнерах. Они поддержали этот госпереворот и погрузили страну в хаос, а теперь хотят на нас переложить ответственность, чтобы мы за них убирали то, что они нагадили. На это и санкции рассчитаны».

Но в конце концов Запад должен смириться, принять новую реальность, в которой никому ничего навязать уже не удастся:

«Хотел бы сказать: логику глобального политического, экономического развития изменить нельзя… Мир действительно стремительно меняется. Мы видим колоссальные геополитические, технологические, структурные сдвиги. Однополярная модель мироустройства не состоялась, сегодня это очевидно всем, даже тем, кто все еще пытается действовать в привычной системе координат: сохранять монополию, диктовать свои правила игры в политике, в торговле, финансах, навязывать культурные и поведенческие стандарты… Народы хотят сами определять свою судьбу, сохранять свою культурную, историческую и цивилизационную идентичность. При этом меняется вся геоэкономическая карта планеты, формируются альтернативные центры экономического роста, торговые и инвестиционные маршруты, возникают и укрепляются новые интеграционные объединения, усиливается запрос на коллективное лидерство, в рамках которого вырабатываются общие, не навязанные кем бы то ни было, а именно согласованные, солидарные решения».

То есть если Запад готов к равноправным отношениям – Россия, да и весь остальной неатлантический мир, будут только за. Но вместо этого мы видим совершенно другое поведение:

«Глобальные экономические потрясения 2008 года стали ярким проявлением глубокого кризиса модели развития, построенной на унификации и доминировании, во всяком случае, на попытках доминирования. Это должно было послужить серьезным уроком, чтобы увидеть и понять мир во всем его многообразии, здраво оценить новую реальность, всю сложность складывающихся отношений.

Однако вместо этого мы столкнулись с нежеланием часто слышать новых лидеров глобального развития, учитывать альтернативные точки зрения, по сути, а не на словах менять принципы работы ключевых международных финансовых институтов в соответствии с меняющейся картиной мира».

Это нежелание слышать, вести диалог Путин вспоминал, говоря и об украинском кризисе, о его причинах – Запад не хотел принимать во внимание российские интересы, даже говорить с нами об этом. Точно так же, как до этого не считался с нашими интересами при расширении НАТО и установке ПРО – Путин напомнил, как в бытность президентом Медведева США отказались даже подписать ничего не значащую бумагу о том, что развертывание ПРО не направлено против России. То есть у нас давно было множество оснований не доверять Западу – но при этом мы не шли на обострение отношений, не угрожали и не рвали связи. Но доверия нет – и политика США в украинском кризисе, угрожающая коренным национальным интересам России, лишь углубляет пропасть.

При этом в прошлом месяце Путин, характеризуя отношения России с Китаем, отмечал именно беспрецедентно высокий уровень доверия. А в пятницу на встрече в Санкт-Петербурге с заместителем председателя КНР Ли Юаньчао, говоря о недавних переговорах в Шанхае, сказал, что китайцы – «надежные партнеры, которые стремятся к достижению договоренностей, слышат своих контрагентов, слышат своих друзей, стремятся к компромиссу и находят его, что чрезвычайно важно». Как говорится, почувствуйте разницу.

При этом отдельно о США Путин говорил немного – отреагировав, впрочем, на слова ведущего дискуссию американского журналиста о том, что президент США «обвиняет» его: «Он же не судья, если обвиняет, то пускай идет работать в судебную систему. Не думаю, что Барак меня в чем-то обвиняет, у него есть своя точка зрения на какие-то процессы, у меня есть своя». Мы не портили отношения с США – вот суть сказанного Путиным. При этом президент напомнил о взаимодействии по Сирии, Ирану и о том, что США продолжают использовать транзит через Россию для своих войск в Афганистане – то есть о проблемах, которые имеют для самих Штатов огромное значение. Но об экономических связях с США не было сказано ни слова – раз уж Штаты готовы принести их в жертву своим амбициям, то воля ваша.

Напротив, Европе Путин предлагал сотрудничество: «Европа – это наш традиционный, важнейший торговый экономический партнер. И мы искренне хотим, чтобы так было и впредь, чтобы появлялись новые возможности для делового сотрудничества, чтобы устранялись барьеры для торговли и инвестиций». Но над этим нужно работать вместе – «повышения доверия можно добиться только в рамках переговоров с учетом законных интересов друг друга. И Россия будет действовать именно таким образом, надеемся на конструктивную реакцию наших партнеров».

«Укрепление доверия в эпоху преобразований» – правильное название даже в момент острейшего кризиса. Потому что преобразования произойдут в любом случае – они уже идут, и никому не под силу остановить ход истории. Насколько болезненными они будут для тех, кто считал себя хозяином положения, во многом зависит от той позиции, которую они займут по отношению к остальному миру: будут ли готовы отказаться от высокомерия и диктата для того, чтобы строить новую мировую архитектуру вместе со всеми, или попробуют продолжать вести себя так, как будто у них есть право и возможности диктовать всем свою волю.

Во втором случае новый экономический и геополитический порядок все равно будет создан – просто вопреки воле Запада и на гораздо более невыгодных для него условиях. Ни Россия, ни Китай не хотят ни уничтожить, ни подчинить себе Запад, ни враждовать с ним – мы хотим (и давно уже предлагаем) договориться с ним о справедливом миропорядке. Как минимум – более справедливом, чем нынешний, уже уходящий, от которого никак не могут отказаться атлантические стратеги. Доверять нам в этом вопросе у Запада есть все основания – если, конечно, там действительно готовы иметь дело с Россией как с равным, самостоятельным партнером, а не объектом манипуляций.

Источник