Власти Донецкой республики готовят частичную эвакуацию некоторых районов осажденного города.
— Мы вынуждены это делать. России нужно приготовиться к нескольким сотням тысяч беженцев. Практически все они хотят в Российскую Федерацию, — отметил на днях премьер-министр ДНР Александр Бородай, добавив, что эвакуация будет добровольной, и она может начаться уже в ближайшие дни.
Последнее время поток беженцев с Юго-Восточной Украины захлестнул РФ. В шести регионах — Ростовской, Волгоградской, Астраханской областях, Калмыкии, Ставропольском крае и Севастополе — уже введена чрезвычайная ситуация. А в Белгородской и Воронежской областях начал действовать режим повышенной готовности. В регионах, принимающих беженцев, открыты пункты сбора гуманитарной помощи.
Еще в конце июня спикер Совфеда Валентина Матвиенко заявила, что в российских регионах находится более 500 тысяч беженцев, «подавляющее большинство — это женщины, дети и старики».
Реагируя на сложившуюся ситуацию, 10 июля глава ФМС Константин Ромодановский предложил упростить процедуру получения гражданства России беженцами с Украины.
Но возникают вопросы не только гуманитарного порядка. Как, например, частичная эвакуация жителей Донецка скажется на оборонительной тактике ополченцев?
Лидер Славянской Гвардии, сопредседатель Народного Фронта «Новороссия» Владимир Рогов замечает: готовящаяся частичная (но массовая) эвакуация мирных жителей Донецка в РФ говорит лишь об одном — ДНР готовится не просто к серьезной обороне, а — к борьбе не на жизнь, а на смерть.
— Родители, жены, дети тех людей, которые сейчас воюют за свободу и независимость Новороссии, должны быть в безопасности. Понятно, что оставшись в Донецке, они могут попасть под ракетно-бомбовый удар, внезапный обстрел. Да и солдатам ополчения это в хорошем смысле «развяжет руки», они смогут сосредоточиться только на боевых действиях.
Поэтому рассматривать частичную эвакуацию как предвестник скорой капитуляции или сдачи города – неверно. Наоборот, ДНР И ЛНР готовятся к полномасштабным боевым действиям и к возможному наступлению в сторону оккупированных карательными войсками территорий. Оно, скорее всего, начнется к концу лета.
Стоит отметить, что Славянск сыграл свою положительную роль и дал возможность ЛНР и ДНР продолжительное время прожить в более-менее мирных условиях, собрать достаточное количество ополченцев (их сегодня более 20 тысяч человек), провести «курсы молодого бойца».
Эвакуация людей в Россию говорит и о том, что люди видят для себя безопасным только одно место – РФ, прекрасно понимая, что в других областях Украины могут столкнуться с произволом нацистов.
По моим данным, на сегодняшний день порядка 600 (!) тысяч беженцев из Новороссии находится на территории России. Конечно, большая часть из них не указывает в миграционных картах, что они – беженцы: люди просто стесняются этого слова, поэтому пишут, что приехали с частным визитом, на учебу или на работу. Но мы видим, что заполнены сотни тысяч мест во всевозможных детских лагерях, базах отдыха и других местах. Беженцев принимают уже свыше 30 (!) субъектов РФ, а это и есть подтверждение того колоссального количества людей, которые перебралось в Россию. Кто-то – временно, ну, а другие связывают свое будущее с Россией, надеясь получить гражданство и работу.
Эвакуация в украинских условиях – дело рискованное. Карательные войска маниакально обстреливают колонны беженцев, чтобы не дать им возможность выехать за пределы Украины. Почему? Хунта понимает, что прикрываясь мирными жителями, можно действовать более жестко по отношению к солдатам армии Новороссии. Ополченцы же, наоборот, воюют аккуратно, чтобы не зацепить мирное население. Но с другой стороны, эвакуация для жителей Донбасса – это шанс спастись, получить возможность мирной жизни в дружественной и гостеприимной России.
— Киев неоднократно заявлял о наличии гуманитарных коридоров, однако власти ДНР эту информацию всякий раз опровергали. Как происходит эвакуация, учитывая, что на границе с Россией сейчас сосредоточены украинские войска?
— Эвакуация проходит с боями: в авангарде идут представители армии Новороссии, которые «выбивают» украинских солдат, после чего появляется возможность провести несколько десятков автомобилей и автобусов с мирным населением в сторону России.
То есть никаких гуманитарных коридоров не существует, это все продукт пропаганды Киева для того, чтобы показать: украинские войска «учтивые и миролюбивые».
Однако фильтрационные лагеря, которые Киев строит на западных рубежах сегодняшней Новороссии, лишний раз подтверждение тому, что украинские власти даже не дают возможности людям выехать на территорию оккупированной Украины. Потому что приток людей – это всегда дополнительная нагрузка на бюджет, а самое главное – жители Донбасса будут рассказывать правду. А простых донецких женщин и детей, переживших ужасы карательных обстрелов, будет сложно обвинить во лжи.
По украинским каналам-то все время только и говорят, что мы сами себя обстреливаем из минометов, убиваем своих родных и близких для того, чтобы во всем обвинить Киев. Понятно, что любой здравомыслящий человек такой подход поставит под сомнение, но проблема в том, что люди на Украине находятся в состоянии постоянного информационного вакуума: запрещены российские каналы, закрываются не только оппозиционные, но и центристские издания. Украинцы видят только одну картинку — как «страшные луганские и донецких людоеды» убивают своих соотечественников, чтобы свалить всю вину на украинскую власть.
Военный эксперт Виктор Мясников говорит, что споры о полезности эвакуации мирного населения были и в годы Великой Отечественной войны, однако очевидно: когда гражданские люди остаются на территории, где идут боевые действия, это создает массу проблем для тех, кто держит оборону.
— Ведь мирное население необходимо обеспечивать продовольствием, медпомощью, дополнительно защищать не только от наступающего противника, но и от мародеров и бандитов, которые тут же появляются на любой территории, где ведутся бои. Когда гражданских людей нет, можно непосредственно сосредоточиться на выполнение боевой задачи.
Ополчение усиливает свою мощь гораздо более высокими темпами, чем украинская армия восстанавливает свою боеспособность. Ведь начинали воевать десятки человек с охотничьими ружьями, а сейчас — армия численностью порядка 15-20 тысяч человек, с артиллерией, бронетехникой, с тяжелым вооружением. Очень важно, что переформатирован Генштаб ополчения: туда пришли профессионалы, и планирование боевых действий сейчас пойдет на более высоком уровне. Тем более что теперь все силы сосредоточены в единый кулак, создается достаточно укрепленная вертикаль власти. Идет строительство укрепрайонов на подходах к Донецку, причем траншеи роют не лопатами, а экскаваторами, ополченцы перекрывают блиндажи бетонными плитами.
То есть создаются нормальные инженерные сооружения, которые позволят с успехом противостоять атакам, в том числе и танковым.
Сейчас идут усиленные обстрелы аэродромов в Луганске и Донецке, где укрепился довольно сильный контингент украинских войск с тем, чтобы выбить их из своего тыла, не дав возможность пробиться к ним другим украинским подразделениям и создать серьезный плацдарм для наступления на эти города. Плюс идут атаки, цель которых – отодвинуть линию фронта как можно дальше – на 10-15 километров и далее. И мы видим, что ополченцам это пока удается, а подрыв нескольких мостов затруднил продвижение наступающих колон.
Однако эвакуация жителей ДНР и ЛНР сегодня происходит в обстановке высокой опасности. Вдоль трасс находятся диверсионные снайперские группы украинской армии, которые стреляют по всему, что движется, в том числе и по автобусам с беженцами. А чтобы удерживать десятки километров под охраной, ополченцам пришлось бы половину своей армии бросить на обеспечение этого коридора.
Член Общественной палаты РФ Максим Григорьев (он сейчас находится в Краснодарском крае и помогает беженцам с Донбасса разместиться в РФ) говорит, что в разных регионах процесс размещения беженцев происходит по-разному, но в целом — на довольно высоком уровне.
— Проблема в том, что киевские власти не выпускают мужчин – арестовывают их, заставляют насильно идти служить в украинскую армию, поэтому целым семьям очень сложно уезжать. Что касается размещения беженцев, то в разных регионах этот процесс происходит по-своему, но там, где местные власти подходят к этому процессу серьезно, все организовано на довольно высоком уровне. Сразу же при пересечении границы они проходят медосмотр, делают флюорографию.
Беженцев равномерно рассредоточивают (по крайне мере в Краснодарском крае это так) по районам и областям, по поселениям, чтобы они смогли сразу же найти какую-либо работу, определить своих детей в детсады и школы. Совершенно очевидно, что когда похолодает, никто в палатках не останется, власти это понимают и активно работают в этом направлении.
Стоит отметить, что беженцам помогают не только российские власти, но и местные жители: они охотно размещают семьи с Донбасса в своих квартирах и частных домах.
Однако председатель Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов настроен более пессимистично.
— Да, за массовым притоком людей с Украины в РФ стоят трагедии конкретных людей, и мы им безмерно сочувствуем, но с точки зрения ведения войны, большое количество беженцев — это оружие, точно такое же, как крылатые ракеты. Потому что потоки беженцев волна за волной экономически обескровливают РФ.
Украинская армия, грубо говоря, зачищает территории от лишних людей. Это типичное огораживание, которое было в Великобритании при начале промышленной революции. Армия бьет и будет бить по жилым кварталам именно для того, чтобы потоки беженцев максимально возрастали, и украинская армия могла за их спинами идти против России.
Об этом мало кто говорит, но беженцы сталкиваются со всеми нерешенными властью проблемами РФ: неспособностью быстро и качественно строить новое жилье, создавать новые рабочие места (хотя статистика у нас хорошая, но реально их количество падает). Если сегодня мы не создадим специальную корпорацию по расселению беженцев, то можем оказаться в очень сложной ситуации.
Также можете посмотреть все новости Украины за сегодня