О чем Путину говорить с Порошенко?

В этот вторник в Минске может закончиться война — может, но не закончится. Первая за последние месяцы личная встреча президентов России и Украины дает официальному Киеву реальный шанс начать движение к миру. Но с вероятностью свыше 70% Петр Порошенко этот шанс не использует. Не хочется выступать в роли «пророка», предрекающего бедствия и катастрофы. Но, скорее всего, в Минске лидер Украины в который раз угостит нас всех «блюдом», состоящим из одних слов — слов, за которыми никогда не следует конкретные дела.

«Хочешь мира — готовься к войне» — заявил за два дня до своего вылета в Минск на военном параде в Киеве Петр Порошенко. В принципе эта фраза совершенно справедливо считается олицетворением мудрости. Но лидер Украины использовал ее в совершенно неправильном, даже в ложном контексте.

Когда ты ведешь бессмысленную и не имеющую шансов на успех войну, твое желание мира не должно выражаться к подготовке к продолжению этой войны. Оно должно выливаться в попытки скорейшего окончания этой войны. В попытки найти компромисс. В попытки уменьшить количество проливаемой крови — пусть не ради человеколюбия, а чтобы облегчить себе решение прагматичных политических задач в послевоенный период.

Но Петр Порошенко, к сожалению, пока действует в рамках совсем иной логики. За последнее время я пообщался с несколькими уважаемыми людьми, которые неплохо лично знают президента Украины. Вот их основные выводы о его целях и мотивации. Петр Порошенко — очень хитрый, умный и изворотливый политик, который все знает и все понимает.

Порошенко полностью осознает, что под его формальным лидерством Украина фактически занята медленным самоубийством. Порошенко понимает, что чем ожесточеннее ведется война в Донбассе, тем более призрачной становится перспектива замирения этой территории с прочими частями Украины. Порошенко знает, что ему надо договариваться с Россией — и договариваться не формально, а по существу.

Но чтобы в момент национальной катастрофы повернуть Украину на правильный путь, требуется политик масштаба великого лидера Франции Шарля де Голля — бесконечно верящий в себя лидер, готовый ради правого дела пожертвовать всем, включая собственную жизнь. Президент Порошенко — это, увы, совсем не де Голль. Он фигура, которая предпочитает плыть по течению, идти по пути наименьшего сопротивления, маневрировать, хитрить, раздавать ничего не значащие обещания.

Таких политиков, которые стремительно меняли должности и убеждения, во Франции в период жизни Шарля де Голля было много. Собственно за время жизни генерала они дважды привели страну к катастрофе. В 1940 году традиционный французский политический истеблишмент позорно капитулировал перед немцами. В 1958 году тот же самый традиционный политический истеблишмент настолько растерял авторитет, что страна оказалась на грани братоубийственной гражданской войны. Но у Франции был де Голль, который оба раза брал на себя ответственность и исправлял ситуацию. У Украины своего эквивалента де Голля нет.

«Я веду свою партию вперед, а вы следуете за своей!» — сказал некогда будущий глава британского правительства и лидер лейбористов Тони Блэр Джону Мейджору — тогдашнему премьеру и лидеру партии консерваторов. То же самое можно сказать и про Петра Порошенко. За время своего пребывания в должности ( именно в должности, а не у власти) президент показал полный дефицит политического мужества. Порошенко добровольно сделал себя заложником киевской «партии войны» и не стремится вырваться из « заточения».

На что Петр Порошенко рассчитывает? На то, что слепое следование в фарватере Вашингтона — ключ к успеху в украинской политике. Проамериканизм нынешней киевской элиты — это нечто крайне редкое и нечто абсолютно иррациональное. Когда то или иное государство мира вдруг становится фанатично проамериканским, за этим обычно стоит стремление политической элиты страны использовать Америку в своих интересах.

Например, Пакистан, объявив себя еще в 1940-ых годах «самым верным другом США», на протяжении многих десятилетий получал от Вашингтона миллиарды долларов финансовой помощи и горы бесплатного оружия. А что Америка обретала взамен? В течение многих лет — абсолютно ничего, кроме добрых слов. Даже в праве обзавестись военными базами на пакистанской территории Америке под разными предлогами постоянно отказывали.

На фоне режима Порошенко-Яценюка даже поведение Михаила Саакашвили в его бытность президентом Грузии может показаться верхом рациональности. Саакашвили пытался использовать Америку в качестве тарана для силового возвращения Южной Осетии и Абхазии.

Отношения нынешнего официального Киева с США носят принципиально иной характер. Украинская элита не видит или не хочет видеть, что Америка ее банально использует, практически ничего не давая взамен. Американские советы — долой Россию, смерть мятежникам с Юго-Востока — за считаные месяцы привели к тому, что та Украина, которую мы все знали, практически перестала существовать.

Но Киев в лице Порошенко и Яценюка не только не меняет курс, но все больше преисполняется уверенности: слушать надо именно американцев, а не «проклятых москалей» или « пораженчески» настроенных европейских политиков типа Ангелы Меркель. Объяснить это с точки зрения холодного политического расчета невозможно, но никого в украинских верхах такая ситуация особо не смущает.

А вот что с позиции холодного политического расчета, напротив, объясняется на раз-два, так это стремление Петр Порошенко избегать краткосрочных политических трудностей. Президент Украины понимает: в долгосрочном плане курс официального Киева категорически контрпродуктивен. Но в «горизонте» недель и месяцев курс на физическое уничтожение « мятежников» создает президенту зону « политического комфорта» — зону, которой он не готов жертвовать.

Вот причины, в силу которых я не особо верю в успех минских переговоров Петра Порошенко и Владимира Путина. Дай Бог, чтобы я ошибался.

Также можете посмотреть все новости Украины за сегодня

Источник