Сколько весит шапка Мономаха, или Почему русские сейчас мрачны

Всё же мы народ, плохо приспособленный для того, чтобы нравиться богеме. В нас всё не так: мрачные рожи, серая одежда, грубые манеры. Мы мало улыбаемся и громко отдыхаем. Мы шовинистичны, империалистичны, агрессивны, недоверчивы. Мы не склонны к представительской демократии.

Мы совершенно не похожи на нормальные приличные весёлые народы — гуцулов, чехов, румын, поляков и венгров. У нас нет ни «Солидарности», ни Майдана. Мы покорны сами и агрессивно реагируем на проявления Свободы у других.

Наш Русский Мир — это опасное, непонятное, злое нечто.

Профессор МПГУ Елена Галкина: У проекта «Новороссия» нет утопии, подобной коммунизму, фашизму или исламизму. Нет никакого светлого будущего. Единственная его цель, как видят её сами террористы, — насильственное присоединение части или всей Украины к тёмному настоящему России, которое лубянские пропагандисты лукаво окрестили русским миром. Отныне любая земля, где живёт русскоязычное население, может быть принуждена к русскому миру с его диктатурой чекистской олигархии, неофеодализмом, тотальной несправедливостью и культом жестокой силы.

Сатирик Виктор Шендерович: Мы под этим совершенно разное понимаем. Для меня «Русский мир» — это Толстой и Рахманинов. А для них — Стрелковы, Гиркины. Это отдельный разговор.

Александр Гольдфарб: Ведомая Путиным Россия самоустранилась из этого миропорядка, противопоставив Свободному миру свой собственный «Русский мир». Помимо «русскости» неотъемлемой частью этого мира является (опять же по факту) его альтернативная система ценностей — отказ от демократии, верховенство власти над законом, подчинённость личности государственному интересу. Конфликт между Россией и Украиной состоит в том, что Украина предпочла Свободный мир Русскому.

Я прошу отметить, что в трёх приведённых определениях Русского Мира он определяется как антитеза чему-то положительному — демократии, свободе, Толстому и Рахманинову.

Однако Толстой с Рахманиновым невозможны без русского народа, российской истории и российских трагедий.

Рахманинов пересылал средства со своих концертов в помощь Красной Армии. Что же касается Толстого, то тут всё совсем плохо — Лев Николаевич «Крымнаш» Толстой участвовал в обороне Севастополя от Цивилизованного Мира.

Жалко, что Виктор Анатольевич не исполнил коронный номер каждого российского интеллигента, которому учат в интеллигентских семьях, очевидно, с пелёнок, — не приплёл «Прощай, немытая Россия». Тогда можно было бы напомнить, что, во-первых, авторство Лермонтова спорно, во-вторых, русофильство Лермонтова бесспорно, а в-третьих, Лермонтов отличился «храбростью и хладнокровием» в вооружённой борьбе Российской Империи против чеченцев. Валерия Ильинична Лермонтову руки бы не подала.

Впрочем, я и так напомнил.

Русский мир — един. Из него нельзя выковырять Лермонтова, Толстого и Рахманинова, как изюм из булочки. Даже само желание их выковырнуть и присвоить, оставив всё остальное кому-то другому — признак крайне дурного воспитания и неуместной детской брезгливости по отношению к вещам крайне важным, жизнеобразующим не только для русского мира, но и для человечества вообще.

Русский мир, которым так отчаянно пытаются запугать себя, друг друга и всё вокруг наши интеллигенты, отличается от окружающего праздника с клоунами, хлопушками и сладким столом — осознанием своей ответственности как за себя, так и за веселящиеся свободолюбивые нации. За всё человечество в целом.

Не потому, что нам надо расширить зону своей ответственности на территории с ресурсами. Не потому, что нам необходимо конвертировать силу во власть, а власть в деньги. А потому, что мы уже несколько сотен лет наблюдаем, как этим заняты другие, и понимаем, что эти занятия несовместимы с выживанием человеческого рода.

Потому что русская культура дошла до осознания, что ближние — все, и нет никого чужого на этой планете.

…Так всё-таки: почему у нас такие мрачные рожи на этом празднике скачущей жизни?

У нас постные и мрачные рожи на этом празднике потому, что мы-то, в отличие от прыгающих подростков, дорвавшихся до бара предков, понимаем, что за всё придётся платить. И хорошо, если только деньгами.

Русский мир — это культурная общность носителей идеи ответственности за вразумление и воспитание человечества.

Не потому, что мы самые умные, самые добрые, самые талантливые. А потому, что наш исторический опыт, наша культура обязывают нас эту ответственность принять во избежание самых неприятных последствий.

…Мы сильно изменились за последний год.

С нами произошло то, что неизбежно должно было произойти в том случае, если у нас хватило бы гордости и смелости быть теми, кем были всю российскую историю наши предки — русскими.

Гордости хватило. Теперь должно хватить ума, терпения, любви и много чего ещё.

Нас настигла русская история. Нас настигла русская судьба. Нас настигло русское предназначение.

Народ легко идеализировать, спихивая все моральные издержки, все ошибки, все трагедии исторических решений на генсеков и царей. Сейчас времена изменились. Цари и генсеки не могут взять на себя всё — они вынуждены делить часть ответственности со всем народом.

Никакой монарх больше не может защитить нас от переживания истории.

В этом году русский народ после долгого перерыва вернулся в историю и с нами снова стали происходить исторические события.

Вот откуда эта тяжесть на наших плечах, которую мы чувствуем весь последний год. Это она — история — снова течёт по нашим артериям. Это она — наша судьба — снова и снова смотрит нам в глаза. Это оно — наше предназначение — снова лежит у нас на плечах, как небесный свод на плечах титана.

А это значит, что большинство из нас должно каким-то чудом отыскать в себе силы, достойные нашей истории. Такие, чтобы не испортить сюжет. Такие, чтобы не испортить трагическую паузу неуместной истерикой.

Нужно иметь коллективную голову, достойную шапки Мономаха, и шею, способную выдержать её тяжесть.

Это — дополнительная причина для некоторой мрачности.

Впрочем, есть повод и для поздравлений. Нас, граждане, можно поздравить с возвращением в историю.
Источник