Цель западных экономических санкций — цветная революция в России, уверен член президиума РАН академик Евгений Примаков. О конспирологии вокруг цен на нефть, развороте российской экономики на Восток и роли неформальной дипломатии в условиях политического кризиса он рассказал в юбилейном интервью ТАСС. 29 октября Евгению Примакову, возглавлявшему последовательно Службу внешней разведки, МИД и правительство, исполняется 85 лет.
— Насколько масштабным может оказаться влияние взаимных санкций на глобальную политику и экономику?
— Не могу согласиться с термином «взаимные санкции». Санкции США и их союзников против России — это одно. А ответные меры, предпринятые Россией, — это совсем другое. Цель антироссийских экономических санкций — ослабить Россию, загнать нас в угол, претворить в жизнь идею цветной революции в нашей стране. Ответные меры, которые по масштабам несопоставимы с антироссийскими санкциями, главным образом нацелены на создание обстановки, не благоприятствующей эскалации санкций, вводимых Западом. Конечно, при этом дается сигнал соответствующим ведомствам, бизнесу о необходимой поддержке отечественного производителя, чтобы ослабить нашу зависимость от импорта, особенно в продовольственной области.
Экономические санкции без соответствующего решения Совета Безопасности ООН — мера, которая противоречит глобальным процессам — и экономическим, направленным на развитие взаимодействия в интересах всех стран, и политическим, которые решают задачи создания различных систем противодействия реальным угрозам безопасности современного мира.
— Эскалация конфликта дискредитировала ведущие институты международного экономического сотрудничества ВТО, Всемирный банк и МВФ? Требуют ли они трансформации?
— Развитие конфликта, навязанного нам Соединенными Штатами, прямо противоречит тем принципам, которые легли в основу ВТО, Всемирного банка и МВФ, но это не значит, что России нужно выйти из этих институтов международного экономического сотрудничества. Даже в условиях изменившейся ситуации в мире Россия не принимает курса на самоизоляцию.
ГЛАВНОЕ СЕГОДНЯ — ПОДЧИНИТЬ МОНЕТАРНУЮ ПОЛИТИКУ РОСТУ ЭКОНОМИКИ
— Насколько велика политическая составляющая в текущем уровне цен на нефть? Видите ли вы рациональную основу у конспирологических теорий, объясняющих решение Саудовской Аравии снизить контрактные цены? Например, сговор с США для ослабления российской экономики? Или атака на сланцевые проекты в Америке?
— Политическая составляющая в понижении цен на нефть присутствует, но это не делает меня сторонником различных вариантов конспирологических теорий. Основной фактор в снижении мировых цен на нефть — замедленная динамика послекризисной мировой экономики.
— Существует ли вероятность, что период сравнительно низких нефтяных котировок и дорогого доллара затянется на несколько лет?
— Не думаю, что так произойдет. Но это не значит, что нам не следует в решении внутриэкономических задач игнорировать и такую возможность.
— Согласитесь ли вы, что политика накопления резервов, проводившаяся, в частности, Алексеем Кудриным, в итоге себя оправдала? Пора ли тратить средства, зарезервированные в суверенных фондах? Какие отрасли вы считаете требующими господдержки в приоритетном порядке?
— Основная внутриэкономическая развилка, перед которой в послекризисную пору мы стояли и стоим до сих пор, — либо консолидировать финансовые ресурсы, либо отдать все силы для быстрого роста и качественного развития ВВП. Уточняю, это не значит, что следует отказываться от финансовой консолидации, но главное сегодня — подчинить монетарную политику росту экономики и обеспечению технико-технологического развития. А в условиях санкций Запада — определить те критические точки, по которым необходимо не «простое» импортозамещение, а прорыв, исключающий догоняющее развитие.
— Видите ли вы реальную консолидацию общества и элит в условиях внешней угрозы? На последнем Валдайском форуме дискутировался тезис «сегодня есть Путин — есть Россия, и угрозы в адрес президента народ транслирует на себя и всю страну». Для вас это так?
— Кто не закрывает на это глаза, тот видит, что преобладающее большинство российского населения поддерживает главу государства и не приемлет угроз в адрес Путина, курс которого справедливо оценивается как служащий интересам России и одновременно не захлопывающий дверь для сотрудничества со всеми странами, включая США и ЕС, для нейтрализации реальных угроз и вызовов международному сообществу. Выступление Путина на Валдайском форуме, уверен, еще больше укрепило его позиции в стране и за ее пределами. Что касается «элит», то непонятно, кого вы имеете в виду. Если вы подразумеваете под этим термином политическую оппозицию из среды экспертов, политологов и примкнувших к ним непрофессионалов, то не думаю, что они подпадают под такое определение.
— Возможно ли урегулирование газового спора между Россией и Украиной вне политического контекста, в рамках коммерческих переговоров?
— Не только возможно, но и необходимо. Думаю, дело движется в этом направлении, если, конечно, Украина не нарисует новые бескомпромиссные условия.
— Возрастает ли в условиях политических противоречий роль неформальной дипломатии? В частности, считаете ли вы, что представители крупного бизнеса России, США и ЕС могут способствовать сближению политических позиций стран — участниц конфронтаций?
— В настоящее время особенно важна неформальная дипломатия, в том числе на уровне российского, американского и европейского бизнеса, заинтересованного, как представляется, не в разрушении, а в созидании, в развитии в первую очередь экономического сотрудничества.
РАЗВИТИЕ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА И ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ — ГЛАВНАЯ ЗАДАЧА, СТОЯЩАЯ ПЕРЕД РОССИЕЙ В XXI ВЕКЕ
— Сохраняет ли Китай статус основного геополитического соперника США в условиях охлаждения российско-американских отношений? Или теперь это Россия?
— Если говорить об экономической сфере, то при существующей взаимозависимости США и Китая навряд ли уходит в сторону конкуренция между ними, особенно в условиях, когда китайская экономика вышла на первое место. Вместе с тем не думаю, что следует проецировать эту ситуацию на ухудшение отношений США с Россией, которое не означает, что Россия выдвигает себя в качестве основного геополитического соперника США.
— Каким вы видите будущее АТЭС, председательство в котором в этом году перешло к Китаю?
— АТЭС — это форум 21 страны Тихоокеанского региона, крупнейшего в мире по его доле в мировом ВВП, мировом товарообороте, по темпам экономического развития. Одновременно в этом регионе накоплены серьезные конфликтные риски, среди которых и ядерное вооружение в Северной Корее, и территориальные противоречия между странами, и нерешенная проблема формы воссоединения Тайваня с китайским материком, и так далее. Форум, предполагающий ежегодные встречи лидеров государств, входящих в АТЭС, постоянные консультации между ними на министерском уровне весьма полезны. Но центр тяжести все-таки перенесен не на интеграцию всего этого региона, что по многим причинам невозможно, а на развитие двусторонних и многосторонних связей, приносящих несомненную пользу в экономической и политической сферах. Навряд ли происходящее на ротационной основе президентство Китая изменит эту тенденцию.
Что касается России, то мы заинтересованы в отношениях, особенно экономических, с тихоокеанскими странами. Это один из механизмов ускоренного развития регионов нашей страны, примыкающих к Тихому океану. Особое внимание к этой части российской территории нашло отражение в словах президента Путина о том, что развитие Дальнего Востока и Восточной Сибири — главная задача, стоящая перед Россией в XXI веке.
— Реалистичен ли сценарий разворота российской экономической системы на Восток? Угрожает ли такое решение постепенным отказом от постиндустриальной модели с акцентом на сырьевые проекты для обеспечения растущей экономики КНР?
— Диверсификация экономической системы России, для которой весьма важным становится восточное направление, отнюдь не означает, что мы готовы свернуть свои связи с европейскими и другими государствами. Не вижу в этом и перспективы отказа от постиндустриальной модели. В прошлое ушли оценки такой модели в виде ограниченной научно-технической стороной и развитием сферы услуг. Мировая практика показывает, что страны, вступившие в постиндустриальный мир, не перестают быть ни сырьедобывающими, ни промышленными. Противопоставление постиндустриальной модели индустриальной неправомочно. Для России одной из насущных проблем является соединение реиндустриализации с модернизацией.
ХОРОШО, ЧТО МЫ НЕ ДАЛИ СЕБЯ ОБМАНУТЬ ВТОРОЙ РАЗ
— Украинский кризис отвлек внимание от сирийского конфликта, но боевые действия продолжаются. Разделяете ли вы оптимизм относительно перспектив сохранения у власти режима Башара Асада?
— Главная опасность для всех — это активизация, пожалуй, самой радикальной в нынешних условиях террористической организации ИГ. Предпосылкой ее успехов, несомненно, была американская поддержка без всякого разбора, в том числе и ИГ, оппозиционных сил режиму Башара Асада. Эта близорукая политика уже привела к плаченым результатам. Сохранится ли американский курс, направленный на свержение существующего в Сирии режима, покажет будущее. Неужели непонятно, что вместо Башара Асада, конструктивность политики которого проявилась, в том числе, в вопросе уничтожения химического оружия, придет к власти в Сирии ИГ?
— Как вы оцениваете позиции России в Ливии? Считаете ли вы отстранение от развития событий в 2010-2011 годах стратегической ошибкой?
— Мы никогда не отстранялись от событий в Ливии, проводя линию на невмешательство во внутренние дела этой страны. Другое дело, что нас фактически обманули американские «партнеры», уговорившие не ветировать резолюцию Совета Безопасности ООН о закрытии неба над Ливией из-за угрозы бомбардировок ливийской авиацией мирных жителей. Вскоре выяснилась истинная подоплека позиции США и их европейских союзников по НАТО. Бомбардировки были использованы для того, чтобы «выбомбить» режим Муамара Каддафи. К чему это привело, видно невооруженным глазом: Ливия погружена в хаос, ее территория разодрана на части. Хорошо, что мы не дали себя обмануть второй раз и ветировали все резолюции Совета Безопасности, которые вносились с целью свержения конституционного режима в Сирии.
Беседовали Игорь Тросников, Петр Канаев
(ТАСС, Москва)