Российский лидер выступил с важным внешнеполитическим обращением, над которым нам следует задуматься. Но New York Times отвратительно исказила его.
Минутку, я посчитаю. При моей жизни у Советского Союза, а позднее у Российской Федерации, было девять руководителей. После смерти Сталина к власти пришел Маленков, затем Хрущев. Снятие Хрущева положило начало эпохе Брежнева. Потом была парочка напрочь забытых лидеров, после них Горбачев, а за ним вечно пьяный Ельцин (которого очень хочется забыть). И на протяжении 15 лет, считая интервал, когда президентом был Медведев, у штурвала российского корабля стоит Владимир Путин.
Из всех этих людей только Сталина порочили и обливали грязью в той же мере, как и нынешнего российского руководителя (да и то лишь после смерти советского руководителя). Вопрос очевиден и, я надеюсь, не слишком сложен: почему так?
Ответов на поверхность всегда выплывает великое множество. Мне кажется, все они размещаются на шкале от ошибочных до злонамеренных. Но до этого мы дойдем через минутку. Вот что я думаю на сей счет, и что я постараюсь изложить как можно короче: Путин не поладил с Вашингтоном, и свою войну он ведет в большей степени с США, нежели с европейцами — ибо те, кто находятся в глубокой спячке, не хотят, чтобы их будили.
Сейчас самое время рассмотреть эту проблему, и на то есть две причины. Во-первых, в истории есть два верных признака упадка империй: это глухота и слепота в имперских столицах. С прошлого года или около того симптомы этого недуга у Вашингтона серьезно усугубляются. Сознательный отказ нашей внешнеполитической клики прямо смотреть на мир и слушать тех, кто в нем живет, становится опасным.
Во-вторых, Путин совсем недавно выступил с речью, которую каждому американцу следовало бы послушать и проанализировать. Сделают это немногие — по той простой причине, что наши средства массовой информации не желают рассказывать вам о выступлении российского лидера на ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай», ставшего разновидностью Давоса. Здесь размещена кремлевская стенограмма выступления Путина, и теперь читателю предстоит решить: что он думает об этой речи, и что он думает об американских СМИ, отказавшихся написать о ней.
Тема заседания Валдайского клуба в этом году была такая: «Мировой порядок: новые правила или игра без правил?» Поскольку украинский кризис неуклюже бредет к завершению (или нет), и поскольку та ужасная в своей бессмысленности неразбериха, которую сотворила Америка на Ближнем Востоке, с каждым днем становится все хуже, этот заголовок с союзом «или» кажется весьма уместным: в эту эпоху после завершения холодной войны мы уже не можем поступать так, как поступали до сих пор.
Российский комментатор Дмитрий Орлов, о котором я ничего не знаю, так сказал о выступлении Путина: «Наверное, это самая важная политическая речь со времен выступления Черчилля о «железном занавесе» 5 марта 1946 года». У меня нет архива политических речей, и голосовать я тоже не могу, однако высказывания Путина настолько значительны и масштабны, что игнорировать их непростительно. Внимательные читатели могут сравнить их с мартовским выступлением Путина, когда был аннексирован Крым. Черчиллевские здесь масштабы или нет, но новое выступление президента — вещь очень важная.
«Хочу сказать, что я буду говорить прямо, откровенно, — начинает свою речь Путин. — Некоторые вещи, может быть, покажутся избыточно жесткими. Но если не говорить прямо и не говорить честно о том, что мы реально и по-настоящему думаем, то тогда в таком формате нет смысла собираться. Здесь мы собираемся для других целей. Мы собираемся, чтобы поговорить откровенно. Прямота и жесткость оценок нужны сегодня вовсе не для того, чтобы заниматься взаимной пикировкой, а чтобы попытаться разобраться, что же на самом деле происходит в мире, почему он становится все менее безопасным и менее предсказуемым, почему повсеместно возрастают риски».
Никаких промедлений, четкий и ясный язык, никакой путаницы. Неудивительно, что на этом празднике речи не присутствовал ни один представитель вашингтонского истэблишмента. Откровенные выступления сегодня вычеркнуты из американского репертуара. Догадайтесь, что еще представил Путин. Исторические справки. Ну, такое для американской политической клики совершенно исключено.
У меня возникло искушение прочитать эту речь как анализ украинского кризиса, как взгляд в прошлое. В этом что-то есть, но немного. Путину было что сказать об Украине и о присоединении Крыма: «Не мы это начали». Но отвечая на вопрос бывшего французского премьера Доминика де Вильпена, Путин заметил: «Мне кажется, что все-таки Доминик назвал украинский кризис причиной ухудшения международных отношений. Естественно, этот кризис является такой причиной, но это все-таки не первопричина. Сам кризис на Украине — производная от разбалансировки международных отношений».
Не Косово, не Ирак, не Ливия, не Сирия, не Украина. Все это следует понимать в большей степени как симптомы, но не как причину. Все это американская «блажь», как говорит Путин, вашингтонская «теория управляемого хаоса» в действии.
Его речь продолжительная, с отточенными формулировками, но ее суть можно вкратце свести к следующему. Путин утверждает, что новый мировой порядок, провозглашенный Джорджем Бушем I после распада Советского Союза, был в корне неверной интерпретацией момента. Сейчас только такие незадачливые борзописцы как Том Фридман (Tom Friedman) маниакально твердят об успешном распространении неолиберализма, хотя многочисленные факты говорят об обратном.
«Односторонний диктат и навязывание своих собственных шаблонов приносят прямо противоположный результат, — заявил Путин. — Вместо урегулирования конфликтов — эскалация; вместо суверенных, устойчивых государств — растущее пространство хаоса; вместо демократии — поддержка весьма сомнительной публики: от откровенных неонацистов до исламистских радикалов».
Таково мнение Путина о том, как мы до этого дошли. Его точка зрения на то, куда нам надо идти теперь, кажется еще более неотразимой. Наши системы глобальной безопасности более или менее разрушены — «ослаблены, раздроблены и деформированы», говоря словами Путина. Перед лицом такой действительности становится обязательным многостороннее сотрудничество, стоящее на службе важных соглашений о реконструкции таких систем, в котором соблюдаются интересы всех сторон.
«В такой ситуации в мире пора бы начать договариваться по принципиальным вещам», — сказал Путин. И продолжил: «Какой может быть правовая, политическая, экономическая основа нового миропорядка, которая обеспечила бы стабильность и безопасность, при этом поощряла бы здоровую конкуренцию, не допускала формирование новых монополий, блокирующих развитие? Вряд ли кто-то может дать сейчас абсолютно исчерпывающие, готовые рецепты. Здесь потребуется длительная работа при участии широкого круга государств, мирового бизнеса, гражданского общества, вот таких экспертных площадок, как наша. Однако очевидно, что успех, реальный результат возможен лишь в том случае, если ключевые участники международной жизни смогут договориться о согласовании базовых интересов, о разумном самоограничении, покажут пример позитивного ответственного лидерства. Надо четко определить, где пределы односторонних действий, и где возникает потребность в многосторонних механизмах».
Крайне важно понимать, что это — атака на США, ибо таковым данное высказывание и является. Но затем в речи следует одно признание, пропустить которое никак нельзя. Это речь не какого-то там ностальгирующего созидателя империй — Путин убедительно опровергает такие обвинения — но человека, который по-настоящему опасается, что наша планета близка к тому, чтобы сползти в некий примитивный беспорядок. Если в международных отношениях сохранится враждебность, мы подойдем к точке большой беды.
Прежде чем изложить свое мнение о выступлении Путина, я призываю читателей сделать одну вещь. Мысленно уберите с интернет-странички, где напечатана эта речь, все имена и опознавательные знаки. Вчитайтесь в смысл, в слова. А затем решите, насколько разумно или неразумно это выступление.
Так, теперь мне намного спокойнее, и я могу перейти к изложению своей точки зрения.
Речь Путина настолько разумнее, толковее и убедительнее, чем все то, что мы слышим из Вашингтона, что остается либо смеяться, либо плакать. Мне всегда казалось, что он с уважением относится к истории, и здесь он говорит весьма авторитетно. Вот где сегодня оказался наш мир, вот ошибки, из-за которых он стал таким, и вот как мы можем эти ошибки исправить. А поскольку все весла опущены на воду, пора вам просыпаться, американцы.
Это именно то, что невыносимо слушать Вашингтону. Любую мысль о мировой истории, которая свидетельствует об ослаблении американской мощи и исключительности, надо либо игнорировать, либо активно выкорчевывать.
А что до человека, выступившего с этим обращением, мне не нужно было предлагать читателю вышеизложенный эксперимент — прочитать речь, забыв об ораторе. Но именно до этого довело нас по-детски примитивное и недостойное американское очернительство и демонизация, которые столь же ужасны, как и сюжет «Повелителя мух».
Но как же насчет прав человека в путинской России? Как насчет олигархов? Как насчет «яростного национализма» — ведь русский национализм всегда был яростным в изложении американских наемных писак? Как насчет автократии? И этого христианского фундаментализма Путина? Как насчет российской прессы, судей, добропорядочных неправительственных организаций, получающих американское финансирование и …?
Неплохие вопросы. Но здесь они просто неуместны, да и в любом случае, будет лучше, если на них ответят сами русские. А вопрос для нас состоит в следующем: что делать отходящим от ортодоксии еретикам, признающим, что Путин выступает за право незападных стран быть незападными странами, никому не подражать, создавать и решать свои проблемы самостоятельно? Именно из-за того, что Путин настаивает на включении этого права в по-настоящему новый мировой порядок, его так выделяют из длинного списка послевоенных руководителей России.
Не спрашивайте, почему такой злобный демон, этот Вельзевул, по нашим подсчетам имеет рейтинг популярности в почти 90%. Я только что рассказал, почему.
Даже корреспондент Financial Times в Сочи, где проходило заседание Валдайского клуба, и тот признал значимость выступления Путина. «Эта речь, — написал Нил Бакли (Neil Buckley), — стала одним из самых важных внешнеполитических заявлений Путина с тех пор, как он удивил Запад в Мюнхене в 2007 году, обвинив США в том, что они «перешагнули свои национальные границы во всех сферах» и создают новые разделительные линии в Европе».
Молодец, Нил Бакли. Я бы сказал, что ваши материалы были выдающимися, но поскольку кроме вас эту встречу почти никто не освещал, все это — как мертвому припарки. С нашей стороны пруда надо также отдать должное страдающему небольшими припадками паранойи конспирологу Алексу Джонсу (Alex Jones), который, по крайней мере, довел до американцев эту речь и комментарии к ней, перепечатав вышеупомянутую заметку Дмитрия Орлова.
Освещение на страницах New York Times оказалось выдающимся по своей слабости, даже по ее собственным низким стандартам объективности. Давайте вкратце расскажем об этом.
Новости о речи Путина были краткими, спущенными в «подвал», а писал их корреспондент московского бюро Нил Макфаркуар (Neil MacFarquhar), чья привычка превратно освещать события уже была темой обсуждения на этих страницах. Макфаркуар совершенно не понял и не рассказал о смысле сказанного. Но он был вынужден поступить таким образом, ибо от New York Times вряд ли можно ожидать правдивого отчета о том, что Путин сказал, и что он имел в виду.
Но для меня подлинным шедевром стала статья Сержа Шмеманна (Serge Schmemann), которую следует прочесть. Сделайте это. Вы увидите классический образец инсинуаций и порочащих намеков в духе этого издания, а также поймете, что язык здесь — это инструкция о том, как надо думать. И тогда вам станет ясно, если вы уже не поняли, почему американскую реакцию на Путина вполне справедливо можно назвать ребячеством.
В первом предложении мы узнаем, что выступление Путина в Сочи стало для него «шансом поораторствовать и повозмущаться на мировой сцене». Тем самым, автор попытался занести его в разряд мелкотравчатых диктаторов. А затем он приводит цитату из выступления: «Создалось впечатление, что так называемые победители в «холодной войне» решили дожать ситуацию, перекроить весь мир исключительно под себя, под свои интересы», и продолжает: «Мы должны понимать, что это не просто наблюдение. Это весьма примечательная сольная импровизация». У кого-нибудь есть представление о том, что в данном случае значит «сольная импровизация»?
А вот что говорит Шмеманн по поводу отрывка из речи про Украину: «Согласно путинской версии украинского кризиса, Соединенные Штаты были зачинщиками протестов в Киеве, приведших к «государственному перевороту» против президента Виктора Януковича, а впоследствии и к боевым действиям. Одна американская участница встречи сказала Путину, что с большим трудом узнала в его описании свою собственную страну».
Что ж, растерявшаяся американская участница, вы высказали весьма интересную мысль. Вашингтон создал такую версию событий на Украине, которую впору назвать параллельной реальностью, а таким людям, как Шмеманн, платят за то, чтобы они эту реальность увековечивали и продвигали. Если это кому-то поможет, поясню: переворот был, среди его лидеров были неофашисты, Госдепартамент его поддержал, и доказательства на сей счет являются неоспоримыми.
(Признаюсь: непродолжительное время я был коллегой Шмеманна, когда мы работали в International Herald Tribunе.)
«Слушая Путина, — пишет Шмеманн, — трудно понять, говорит ли он искренне, обвиняя во всех грехах Соединенные Штаты, или же он цинично использует старые советские уловки, когда на Америку и Запад возлагалась ответственность за все то, в чем обвиняли СССР».
Хм. Такая мысль мне в голову не приходила. Полагаю, кое-кому из нас эта идея покажется странной, однако мне кажется, что даже русские могут говорить серьезно и искренне. Я думаю, что именно так говорил Путин, и что всем нам от этого лучше.
Патрик Смит — автор книги «Time No Longer: Americans After the American Century» (Время вышло: Американцы после американского века). С 1985 года по 1992 года он возглавлял корпункт газеты International Herald Tribune в Гонконге, а затем в Токио. В это время он также писал для газеты New Yorker «Письма из Токио». Патрик Смит является автором еще четырех книг и часто пишет для таких изданий, как New York Times, The Nation, The Washington Quarterly и так далее.
Также можете посмотреть все новости Украины за сегодня