Парламентский цугцванг

Эпопея досрочных выборов в украинский парламент завершена. ЦИК огласил итоги. Состав нового депутатского корпуса известен поименно. Впрочем, избранные кандидаты пока не совсем депутаты — таковыми они станут, лишь когда принесут присягу на первом после выборов заседании Верховной Рады.

Вот здесь и начинается интрига. Теоретически избранные депутаты заинтересованы сделать это как можно скорее. Во-первых, во избежание всякого рода «случайностей», когда «по вновь открывшимся обстоятельствам» ЦИК может передумать или суд заявит, что избран не имярек, а иной человек. Такое в украинской истории уже бывало. Во-вторых, только с момента полноценного вступления в депутатство открываются возможности депутатских заработков (не получения зарплаты, а дополнительных заработков) на лоббизме. Кто повлиятельнее — может проталкивать «эпохальные» законопроекты (или отзывать их). В таких историях могут фигурировать суммы с шестью нолями. Кто помельче — штамповать «по случаю» депутатские запросы за одну-две тысячи долларов штука. В общем, никто не будет обижен, но каждый получит по чину и заслугам.

Тем не менее, несмотря на то, что первое заседание Верховной Рады нового созыва согласно законодательству должно состояться не позднее, чем через десять дней после официального обнародования ЦИК результатов выборов, украинские политики продолжают баловаться «прогнозами» относительно того, когда оно может состояться. «Оптимист» Гройсман считает, что 1 декабря, кто-то говорит о первой декаде последнего месяца 2014 года. Некоторые совсем уж пессимистично настроенные граждане не исключают, что ВР может уйти на каникулы, так ни разу и не собравшись, то есть начать работу уже в феврале 2015 года. Впрочем, остались еще и радикальные оптимисты, утверждающие, что первое заседание может состояться в конце ноября 2014 года. Как ни странно, никто в своих расчетах не опирается на законодательно определенный 10-дневный срок. То есть, если ВР и соберется в течение 10 дней с момента оглашения Охендовским результатов выборов, это будет приятная случайность.

Почему так? Потому что идет процесс коалиционных торгов. Конечно, предыдущие рады тоже переживали аналогичные периоды. Но тогда цена вопроса была не столь высока. Сегодня же сам факт легитимации парламента служит одним из аргументов в выяснении отношений.

Запросные позиции двух главных сил восьмой Рады — Блока Петра Порошенко и Народного фронта Арсения Яценюка — столь велики, что контуры компромисса пока даже не намечены. Счастливый владелец миноритарных депутатских пакетов во всех политических силах Игорь Коломойский объективно заинтересован, чтобы в Киеве сохранялось президентско-премьерское двоевластие, развязывающее ему руки в его Днепропетровской вотчине и полуприсоединенным к ней соседним областям и отдельным районам Новороссии, а также не позволяющее центральному правительству сконцентрировать силы для подавления олигархической вольницы. Поскольку в ходе коалициады политические силы Яценюка и Порошенко сражаются за полную и окончательную победу, Коломойский будет делать все от него зависящее, чтобы победитель не определился, а значит, процесс коалиционных торгов может продолжаться бесконечно.

Как ни странно, технически это выгодно всем. С одной стороны, пока не состоялось первое заседание, Рада не может быть распущена, как не сумевшая сформировать большинство. То есть над переговорщиками не каплет — фактор времени на них не давит. С другой, стоит только Раде пропустить 10-дневный срок с момента оглашения выборов и не собраться, как Порошенко вполне может заявить, что парламент приступил к работе с нарушением закона, не выдержал сроки приведения депутатов к присяге и настаивать на том, что имеет повод его распустить. Причем это «право» теоретически будет сохраняться у Порошенко весь срок существования данной Рады.

Однако все это чисто теоретические рассуждения. Борьба украинских политиков за распределение портфелей в новом правительстве и в комитетах Рады абсолютно бессмысленна. Имеет значение только контроль над силовиками. Именно поэтому Порошенко, контролирующий Минобороны, Генпрокуратуру, СБУ, погранвойска и МЧС, желает поставить под свой контроль МВД, хотя министр внутренних дел по Конституции — премьерская квота. В свою очередь Арсен Аваков озвучил предложения по «реформе» МВД, предполагающей переподчинение ведомству погранвойск и МЧС. С учетом резкого падения боеспособности армии, понесшей значительные потери в технике и кадровом личном составе, в случае реализации такой реформы в руках у Авакова будет сконцентрирован подавляющий силовой ресурс. Ведь и так в МВД и входящей в систему МВД Нацгвардии сконцентрировано подавляющее большинство добровольческих батальонов, также имеющих опыт боевых действий в Новороссии и успевших обзавестись бронетехникой и артсистемами.

Вот этот-то силовой баланс и будет на деле определять вес той или иной политической силы, а расклад голосов в парламенте будет проблемой второстепенной. Напомню, что во время февральского переворота Партия регионов и КПУ располагали формальным большинством голосов. Но автоматчики майдана оказались решающим аргументом при голосованиях 20-23 февраля.

По сути дела парламент, переформатирование которого было сверхзадачей украинской политики последнего полугодия, баланс сил в котором должен был якобы определить нового лидера Украины (по версии Порошенко, дать самому Петру Алексеевичу мандат на неограниченную власть), оказался никому не нужным атрибутом. По инерции украинские политики еще делят места, портфели, комитеты. Парламенту пытаются придать вес и привлекательность раздачей депутатских мандатов полевым командирам.

Но именно это-то и показывает, насколько слаба Рада, как орган власти, если нуждается в двух десятках комбатов, политический вес которых определяется тем, что они комбаты, а не тем, что они депутаты. До переворота какой-нибудь простой депутат (Шуфрич, Рудьковский, Богословская, те же Яценюк или Ирина Геращенко) значили не просто больше любого подполковника. Каждый из них значил больше, чем все подполковники страны. Сейчас любой подполковник — командир добровольческого батальона значит больше, чем любой депутат, даже больше, чем целая фракция, а некоторые особо влиятельные командиры могут весить поболе половины Рады. Каждый из них может в любой момент подвести под парламент сотни вооруженных бойцов и разогнать парламент, который никто не бросится защищать ценой своей жизни. А вот парламент, рискнувший распустить любой из батальонов, рискует не дожить до следующего утра.

На сегодня устойчивость Рады определяется исключительно отсутствием в ней реального спаянного большинства. Полевые командиры и их части поддерживают разные фракции. Пока сохраняется данное шаткое равновесие, парламент может если не работать, то хоть существовать, но как только полевые командиры поймут, что они-то сегодня и являются главной и единственной реальной силой в стране, как только у них хватит ума объединиться в военную фракцию, все остальные депутаты (вместе с президентом и правительством) моментально становятся никем. Причем уравновесить добровольческие формирования будет некем. Ни милиция, ни войска, памятуя февральские дни, не выступят против «героев майдана», которые теперь еще и «герои АТО».

Конечно, командиров можно подкупить, уговорить, они могут просто не сообразить, какая власть реально находится в их руках, и продолжить играть в игры политиков. Но вот массу вооруженных добровольцев ни подкупить, ни уговорить нельзя. И даже будучи не особо сообразительными, они интуитивно, связанные общими взглядами и проблемами, чувствуют свой интерес. Действующие украинские политики — лишние посредники между ними и властью. Логика развития гражданского конфликта требует убрать эту лишнюю прокладку, власть должна на время перейти непосредственно в руки вооруженных радикалов. И сколько командиров в парламент не заводи, хоть министерские портфели им давай, вооруженный маргиналитет удовлетворить невозможно.

Временное правительство в 1917 году тоже пыталось опереться на авторитетных в военных кругах лидеров, в том числе из простых солдат, выдвинутых февралем. Но лидеры, начинавшие играть на стороне правительства, моментально утрачивали авторитет и на их место выдвигались иные — более радикальные, соответствовавшие растущему радикализму масс.

Козак Гаврылюк — такой же символ февраля 2014 года, как старший унтер-офицер Кипичников — символ февраля 1917 года. Гаврылюк избран в Раду, а Кирпичников был избран в Петроградский совет, тогда еще лояльный Временному правительству. Ни Кирпичникову, ни Временному правительству это не помогло. Не поможет и Гаврылюку, и Порошенко, и Яценюку.

Сам принцип избрания в парламент авантюриста Семенченко, маргинала Гаврылюка и других убедительно свидетельствует, что этот парламент никому не нужен. Метать коктейли Молотова в «Беркут» и убивать своих сограждан в «зоне АТО» и заниматься законодательством в кризисной, разваливающейся, потерявшей экономику и ведущей гражданскую войну стране — все же разные вещи.

И Рада, занятая мышиной возней коалициады и неспособная приступить к работе по разрешению кризиса в момент, когда Украина растворяется во времени и пространстве — лучшее отрицание самой себя. Если парламент занят дележом виртуальной власти на фоне горы острейших нерешенных проблем и никого это не волнует, то и без парламента обойтись можно.
Источник