Ведомство Сергея Шойгу решило вооружить ВМФ РФ собственными ледоколами
В ближайшие годы российские военные получат серьезное подспорье в деле восстановления присутствия России в Заполярье. В марте будущего года в Санкт-Петербурге планируется заложить головной ледокол проекта 21180 для Военно-Морского флота. Вспомогательных судов такого назначения у военных моряков не было никогда. Ледоколы до сей поры строились лишь для наших гражданских ведомств. И для обеспечения интересов ВМФ привлекались лишь эпизодически.
«Техническое и рабочее проектирование нового заказа выполняется силами инженерного центра «Адмиралтейских верфей», — рассказал ТАСС информированный источник в военно-промышленном комплексе. Предполагается, что суда этой серии будут нести службу в Арктике и на Дальнем Востоке.
По данным разработчиков ледокол будет иметь современную энергетическую оснастку, винторулевые колонки, электропривод, работающий на новых принципах.Водоизмещение составит 6000 тонн, длина — 84 метра, ширина — 20 метров, высота борта — 10 метров. В автономном плавании судно сможет находиться до 60 суток, максимальная дальность плавания 12 тысяч миль.
Напомним, в настоящее время на островах Земли Александра I (архипелаг Земля Франца-Иосифа), Новой Земле, острове Врангеля и мысе Шмидта развертываются радиолокационные посты и пункты наведения авиации. На арктическом побережье строятся новые пограничные заставы ФСБ РФ и позиции зенитно-ракетных войск ПВО. А к 1 декабря текущего года Минобороны и Генштаб должны завершить создание новой организационной структуры с полномочиями пятого по счету военного округа в российских Вооруженных силах – «Северный флот — Объединенное стратегическое командование «Север» (СФ-ОСК).
Российский Военно-Морской флот, принявшийся активно осваивать арктические районы, давно нуждается в собственном ледоколе, отмечает военный эксперт Владимир Щербаков.
– Это актуально не только для арктического побережья. Северные воды Тихого океана и часть Балтики тоже регулярно сковывает льдами. Но, скажем, в Финском заливе хватает рейдовых ледоколов. В Заполярье ситуация сложнее. Если мы перебрасываем корабли по Севморпути на большое расстояние (с Севера на Дальний Восток и наоборот), без ледокольной проводки в зимнее время не обойтись.
Все мощные атомные ледоколы, которые способны водить в тяжелых льдах корабли и суда,принадлежат гражданскому ведомству – ФГУП «Атомфлот» в составе Росатома. В советское время, когда приоритет отдавался оборонной сфере (Севморпуть вообще был закрытой зоной для гражданских ведомств), все решалось быстро и по указанию из центра. Страна работала как единый военный комплекс.
Сейчас совсем другая ситуация. Чтобы военные могли получить ледокольную проводку, им приходится обращаться в гражданское министерство. То есть с Севера идет запрос в Москву, в Главный штаб ВМФ, оттуда обращение переадресуется гражданским. В общем, нескорая процедура. И еще не факт, что вы получите ледокол. Потому что экономическая и научная деятельность планируется заранее. Может получиться так, что военным нужно срочно перебросить куда-то боевые корабли (оперативная обстановка может измениться в считанные дни), а свободных ледоколов нет, они где-то далеко водят караваны. А телепортацию еще никто не изобрел. Ледоколы это мощные суда, но достаточно медлительные, быстро их не перебросишь. Поэтому военные остро нуждаются в собственных ледоколах в районах дислокации кораблей.
– А где будет основной пункт базирования военных ледоколов?
– На Севере, скорее всего, в Североморске. На Дальнем Востоке — на Камчатке.
– Военные ледоколы могут быть вооружены?
– На них могут поставить вооружение для самообороны. Это малокалиберная зенитная артиллерия, крупнокалиберные пулеметы, что не займет много места. То же касается и ПЗРК. Возможно, установят корабельную турельную пусковую установку «Гибка» с более точным наведением и высокой скорострельностью. Если поставить более мощное оружие, то это уже будет не ледокол. Все-таки его задача лед ломать, а не противника кромсать.
– Разработчики обещают, что новое судно будет проламывать лед толщиной до 80 сантиметров. Но еще первый советский атомный ледокол «Ленин» без труда справлялся с 2,5 метрами. И даже военные корабли ледового класса проходят ледовые поля толщиной до метра.
– Не думаю, что боевой корабль пройдет метровый лед. Но он может выдержать давление льда толщиной в метр, если его будет обжимать с бортов.
– Российская либеральная общественность уже возмущается по поводу «милитаризации Арктики». Почему России приходится принимать участие в этом процессе?
– Да мы не расширяем свое военное присутствие в Арктике, а восстанавливаем его практически с нуля. После того, как в 1990-е годы полностью ушли из региона, примыкающего к Северному полюсу. В новых условиях мы не можем себе позволить такую роскошь. Арктика — форпост России. И не факт, что здесь произойдет прогнозируемое потепление до такой степени, что льды полностью растают. Это еще бабушка надвое сказала. Процесс таяния льдов имеет циклический характер.
Восстановление военного присутствия в Арктике требует соответствующего обеспечения. Россия доказывает в международных инстанциях свое право на арктический шельф в целях обеспечения экономических интересов. С тех пор у нашей арктической акватории стали чаще появляться атомные подводные лодки стран НАТО (в основном американские и британские). Хотя они, собственно говоря, и после распада Советского Союза никогда отсюда не уходили.
У американцев в Арктике есть научные станции, которые работают под эгидой ВМС США. Канадцы и британцы стараются не отставать. Разумеется, они находятся в Арктике со стороны американского и канадского секторов, обеспечивая подледное плавание своих атомных подводных лодок.
Разведывательные корабли НАТО как ходили от Норвегии к нашим водам, так и продолжают это делать.
Россия всего лишь восстанавливает свой потенциал сдерживания. Если мы создадим Северный флот, который будет насчитывать до 200 боевых кораблей, тогда можно будет всерьез говорить о полноценной мобилизации.
В постсоветский период нам удавалось поддерживать на достаточном уровне только стратегические подводные ракетоносцы как составляющую российской ядерной триады. На них выделялись достаточные средства и в первоочередном порядке. В свою очередь, многоцелевой атомный подводный флот у нас серьезно сократился по численности. Подводные лодки этого класса списывались десятками. Ничего взамен не строилось. На воду удалось спустить только одну такую лодку — «Гепард», которая в составе 24-й дивизии Северного флота сегодня базируется в Гаджиево. Да и то «Гепард» еще советского проекта. И лишь летом текущего года принята на вооружение Северного флота России многоцелевая АПЛ «Северодвинск».
– Насколько вероятен открытый военный конфликт между ведущими державами с целью раздела арктического «пирога»?
– На мой взгляд, военные в странах НАТО сознательно нагнетают обстановку. В том числе — для увеличения расходов на свою оборону. Из России рисуют образ врага, чтобы было против кого защищаться и «пилить бюджет». Наше руководство не может не принимать в расчет активность наших геополитических соперников за Полярным кругом. В то же время не стоит преувеличивать, что кто-то может поставить под контроль арктические ресурсы на российском шельфе. Тогда придется завоевывать всю страну, побережье которой переходит в шельф. Я с трудом представляю себе, как американцы будут пробиваться через полюс, чтобы защитить свои буровые платформы у берегов Евразии.
Гораздо большую опасность для нас представляет экономическая война, которая может сопровождаться посягательством на наши арктические ресурсы юридическим путем. Российские власти сейчас пытаются доказать в ООН, что хребет Ломоносова — это продолжение нашего континентального шельфа. Наши конкуренты (Дания, Канада) оспаривают это утверждение (на кону не только доступ к арктическим кладовым, но и безопасность Севморпути – прим. ред.). История учит тому, что для победы в споре недостаточно правовых аргументов. Для этого нам и нужно восстановить свое военное присутствие в Арктике. Сегодня мы даже не знаем, кто плавает и что делает под нашими льдами.
Российские военные сейчас активно осваивают Новосибирские острова, напоминает главный редактор журнала «Национальная оборона» Игорь Коротченко.
– Ледокол позволит Минобороны обеспечить круглогодичную проводку кораблей к тем арктическим территориям, где будут восстанавливаться объекты ВС РФ. Не меньшее значение имеет возможность совершать походы боевых кораблей Северного флота в течение всего года. В осенне-зимний период это становится проблематично в силу естественных причин. За ледоколом может пройти любой корабль, включая атомный ракетный крейсер «Петр Великий». В нынешних геополитических условиях наличие в составе ВМФ атомных ледоколов для нашего военного ведомства вещь абсолютно необходимая. Поскольку позволяет получить большую свободу рук и не так зависеть от погодных условий.
– Существует ли в мире что-то подобное этому проекту?
– Военный ледокол — это условное наименование. В принципе, все ледоколы — суда двойного назначения. Из военной составляющей там, очевидно, будет система связи, навигации. Хотя на военное время не исключена установка каких-то средств самообороны.
– Что заставило Москву задуматься о защите своих интересов в Арктике?
– Это связано с усилением военной активности практически всех без исключения приарктических государств. А это, в первую очередь, страны НАТО. Поэтому мы должны иметь здесь соответствующий контрсиловой потенциал. Во-вторых, этот регион крайне перспективен с экономической точки зрения. Речь, в первую очередь, идет об огромных запасах углеводородов. Наконец, Арктика до сих пор не разделена, здесь есть целый ряд спорных территорий. Особенный интерес представляет шельфовая зона. Наши дипломаты должны уверенно чувствовать себя на переговорах, имея за спиной серьезную военную поддержку. В противном случае нас никто не будет слушать.
С учетом пространственного расположения России, Арктика представляет собой потенциальный театр военных действий. Здесь крайне активны американцы и британцы. Многоцелевые атомные подводные лодки стран НАТО находятся здесь практически на постоянной основе. Очевидно, они занимаются не мирными полярными исследованиями.