На фоне усиления экономического и геополитического противостояния между Россией и объединенным Западом все острее встает вопрос форсированной интеграции пост-советского пространства и формирования единого рынка товаров, капитала и рабочей силы. Объективность «стягивания» обширных пространств Евразии была показана в трудах многих классиков геополитики – будучи маккиндеровским «Хартлендом», Евразия является ключевой площадкой противодействия, роста и падения морских и континентальных империй.
Однако помимо логики истории и геополитики есть элементарный экономический расчет – практически все рынки на земном шаре поделены, и сформированы устойчивые и конкурентоспособные технологические кластеры. И нам, то есть не только России, но и Казахстану, Белоруссии, Армении, Киргизии и прочим пост-советским странам, нужно создавать свой мощный внутренний рынок, способный поддерживать инновационное технологическое развитие и создавать новую прибавочную стоимость. Однако опыт интеграции в том числе и Европейского союза дает немало пищи для размышлений относительно того каких ошибок и недочетов можно избежать на пути к экономическому и политическому сближению.
Во-первых, следует отметить, что всякая интеграция начинается с экономики. И Евразийский экономический союз также в первую очередь ставит амбициозные экономические задачи. Так, к примеру, в товарной структуре торговли стран ЕЭП друг с другом и с внешним миром наблюдается существенная разница. По данным за 2013 год, к примеру, доля экспорта сырья на внешние рынки составляла почти 74 процента. А вот между собой государства ЕЭП наторговали сырьем только на 33 процента – остальное пришлось на продовольственные товары, продукты химической промышленности и машины и оборудование. Причем именно машины и оборудование составляет наибольший сегмент взаимной торговли после минеральных ресурсов – 20,4%. И это демонстрирует неплохой потенциал для развития сложных производств и появления качественных рабочих мест соответственно. Что интересно, в отличие от Европейского союза, в ЕвразЭС нет такого огромного экономического перекоса в сторону стран «ядра» Союза. Не секрет, что вступив в ЕС большинство восточно-европейских стран по сути лишились сколько нибудь значимой промышленности, были закрыты многие АЭС, построенные еще в советские времена, машиностроение в Болгарии, Польше, Румынии, Венгрии и даже традиционной «мастерской Европы» Чехии находится в упадке (не говоря уже о странах Прибалтики). На этом фоне программы нео-индустриализации реализуемые в Казахстане, политика импортозамещения в России и традиционно сильная промышленная политика Белоруссии не позволяют говорить о том, что какие-то страны ЕЭП используются как «аборигенные» рынки сбыта.
Также для общего рынка немаловажным является защита конкуренции и недопущение монополизации. Тут Евросоюз конечно имеет большую практику и огромную законодательную базу. Евросоюз разрабатывает и контролирует исполнение антимонопольного законодательства для обеспечения на внутреннем рынке свободной конкуренции. Еврокомиссия, являясь регулирующим органом в вопросах конкуренции, отвечает за антимонопольные вопросы, контроль слияний и поглощений предприятий, разделение картелей, поддержку экономического либерализма и контроль за оказанием государственной помощи. Однако есть и подводные камни у такой сверх-централизации – к примеру, ситуация с почившим в бозе проектом «Южного потока». Еврокомиссия аргументировала задержку с его строительством именно с позиций защиты конкуренции и продвигала в этой связи пресловутый «Третий энергопакет», основной мыслью которого было недопущение нахождения газопроводов в собственности добывающих компаний. В Евразийской экономической интеграции следует, безусловно, избегать таких крайностей, однако есть и то чему можно поучиться у европейцев. Это, в первую очередь, «конкурентная» аргументация для защиты своего рынка от внешних игроков. Своеобразный политкорректный протекционизм.
В рамках формирования Евразийского экономического союза предполагается унифицировать также и подходы к налогообложению налоговых резидентов граждан государств — членов ЕАЭС, с тем чтобы в случае заключения долгосрочных трудовых договоров гражданами стран ЕАЭС налогообложение их доходов от работы по найму в Российской Федерации осуществлялось на условиях не менее благоприятных, чем налогообложение налоговых резидентов Российской Федерации. Причем это касается не только работающих в России граждан Казахстана или Белоруссии, но и граждан в России в соответствующих странах. Тут у ЕвразЭС есть существенный прогресс, о котором, что примечательно, не знают широкие слои населения. Уже сейчас по сути сняты трудовые ограничения для граждан Союза и можно без проблем ехать работать в ту или иную страны – пенсионное и социальное обеспечение будет аналогичным, и оформления на работу не требуется. Так что в плане мобильности трудовых ресурсов мы идем вполне на уровне ЕС. Однако помимо плюсов у подобной открытости есть и существенные минусы, которые кстати на примере того же Европейского Союза хорошо видны. Имеется в виду переток активного трудоспособного населения в крупные промышленные и финансовые центры стран-членов интеграционного объединения, что порождает помимо чисто экономических и социально-инфраструктурных проблем (начиная от демпинга на рынке труда, и заканчивая нагрузкой на школы, больницы и детские сады), еще и всплеск межнациональной напряженности и сдвиг этнического баланса. Пока ни одно интеграционное объединение не смогло в полной мере ответить на этот вызов, однако понятно, что решение лежит в плоскости развития периферии и создании новых рабочих мест там, где живут потенциальные мигранты. То есть, парадоксальным образом именно развитие и инвестиции в Центральную Азию и Закавказье будут способствовать снижению миграционной нагрузки на крупные города (необходимо сказать, что не только Россия сталкивается с этим, серьезное миграционное давление сейчас испытывает к примеру и Казахстан).
Но если собственно экономика, трудовая мобильность, защита конкуренции и долгосрочные инфраструктурные проекты на территории Евразийского экономического союза продвигаются довольно неплохо, то вот проект валютного союза и более тесной политической координации пока пробуксовывают. Однако рано или поздно, но общий рынок будет требовать улучшения и упрощения финансовой инфраструктуры, что и потребует введения общей валюты. Эксперты называют срок примерно к 2020-2025 году. Уже сейчас существует Евразийский банк развития, расположенный в казахстанской Алма-Ате и на его базе возможно развертывание полноценного Центробанка Евразийского Союза с возможностью эмитирования собственной валюты и всеми функциями Центрального Банка той или иной страны-члена интеграционного объединения. Стоит отметить, что прошедшая накануне новость о том, что страны ЕвразЭС откажутся во взаимных расчетах от долларов и евро свидетельствует об усиливающимся векторе внутрисоюзного финансового взаимодействия и страховки на случай конфликта с Западом.
Крайне слабо, по сравнению с ЕС, развито общее политическое пространство, имеющиеся квази-парламентские институты лишены реального законодательного и регулирующего содержания. И помимо минусов, есть тут и плюсы. Каждая страна имеет возможности сохранения своей политической и культурной самобытности, а также право на суверенную внешнюю политику, чего и в помине нет в Европейском союзе.
В общем же можно констатировать во многом безальтернативность евразийской экономической интеграции, так как иные проекты и объединения будут попросту игнорировать исторические и экономическое кооперационные связи наших стран. Без интеграции на базе ЕвразЭС западную часть пост-советского пространства утащат в зону влияния Евросоюза, причем даже не дав статуса члена организации, превратив в полуколонию и выкачав людские ресурсы и добив остатки промышленности. Закавказье же и Центральная Азия будут ощущать все более усиливающиеся амбиции Турции, Ирана, а в перспективе и Индии, которые также не будут стремиться вести свои дела с ними на равноправных началах. России же, как локомотиву евразийской интеграции, следует форсировать формирование единого рынка, активнее продвигать идею валютного союза, обеспечивать действенный таможенный и фитосанитарный контроль на внешних границах Союза. И тогда, опираясь на опыт других интеграционных объединения и рационально подходя к выстраиванию своего внутреннего рынка и инвестиционной политики у нас есть хорошие шансы пройти период усиливающейся глобальной нестабильности с минимальными потерями.