В обращении президента к парламенту прозвучало много планов и инициатив – от очевидных до крайне спорных. Их стоит разобрать подробнее, чтобы понять, чего ждать в ближайшие годы – на фоне негативной конъюнктуры рынка, низких цен на нефть, международной изоляции и оттока капитала.
В прогнозах о содержании президентского послания высказывались самые разные предположения – от провозглашения реальной либерализации экономики до «закручивания гаек» и перехода к социализму. Не угадали ни оптимисты, ни пессимисты – угадали циники. В послании действительно был большой экономический блок, который, по сути, не содержал ничего.
В идеологической части дежурно прозвучали все ключевые идеи экономических кампаний со времен Хрущева и до 2012 года. «Догоним и перегоним Америку», развитие сельского хозяйства, борьба с валютными спекулянтами, укрепление трудовой дисциплины, рост производительности труда, ускорение, частная собственность как залог успеха, модернизация, импортозамещение – что из этого мы не слышали много лет назад? Что из этого власть не могла уже давно осуществить и что она осуществила?
Программная же часть совершенно не вязалась с идеологической (я не услышал никаких практических предложений по всем вышеназванным темам), зато содержала набор инициатив, все из которых укладывались в узкую колею трех методов управления предыдущих лет – монополизации, усиления контроля и бюрократизации.
Инициативы президента стоит разобрать подробнее, чтобы понять, чего нам стоит ждать в ближайшие годы – на фоне негативной конъюнктуры рынка, низких цен на нефть, международной изоляции и оттока капитала из страны.
Для начала предложен курс на невиданную централизацию. Централизованное развитие конкурентоспособности, единый центр заказчика в строительстве, единые казначейства госкомпаний, ФНБ через докапитализацию крупных банков финансирует предприятия и так далее. Любая задача – через привлечение государства как игрока, через регулирование и управление. То, что это непозволительно дорого и совершенно неэффективно, видимо, так и не стало для нашей власти очевидным.
Существенное место президент уделил снижению надзорного бремени (о сокращении донельзя бюрократизированного, коррупциогенного и затратного лицензионного и регуляторного бремени, сокращении документооборота и прочих подобных мерах в послании ничего конкретного не говорилось). Предлагается ликвидировать обвинительный уклон в работе надзорных органов. Очень хорошо, но кто же уже давно мешал изменить, например, порядок работы налоговых органов, запретив им взимать спорные налоговые суммы до решения суда? Запретить кому бы то ни было арестовывать счета и активы работающих компаний до приговора? Потребовать от судей и следствия в уголовных делах принимать как абсолютные доказательства невиновности соответствующие решения арбитражных (в том числе иностранных) судов? И почему недавно Следственному комитету возвращено право самостоятельно возбуждать дела по налоговым преступлениям? Можно ли хоть немного верить в озвученные предложения на этом фоне?
Да, прозвучало конкретное предложение – запретить на три года проверки компаний, к которым в течение трех лет не было претензий. Понимает ли наш президент, что в России нет претензий, пожалуй, только к нему, да и то не у 100% общества? Что этот закон заставит налоговиков находить претензию минимум раз в три года, чтобы не терять объемы работы и кормушку на следующий период – или очень дорого продавать трехлетнюю индульгенцию? И что на этом фоне у нечестных налоговых инспекторов появится новый бизнес: совместное с партнерами производство компаний с «трехлетней безупречной историей» на продажу?
Налоговые льготы новым компаниям – это, кажется, совсем неплохо. Но, во-первых, они даются на два года. В каком бизнесе компания может за два года успеть выйти в прибыль? В валютных спекуляциях? Во-вторых, понимают ли авторы этой идеи, что в России это превратится в перерегистрацию компаний каждые два года, а более честные производители будут дискриминированы компаниями, выдающими себя за новые и демпингующими за счет льгот по налогам?
Амнистия офшорным капиталам – тоже понятная идея. Только вопрос – какая она по счету? Много ли капитала вернулось в страну в предыдущих сериях? А почему? Потому, что амнистия капитала нужна не тем, кто сегодня уютно устроен в западных банках и делает там свой бизнес. Она нужна российским чиновникам и прочим politically exposed persons, чьи счета на Западе из-за санкций и общей кампании по поиску криминальных доходов «дымятся» и вот-вот сгорят. Они радостно приведут деньги в Россию, чтобы «отмыть» их по амнистии. А что они сделают с отмытыми деньгами? С чистой совестью отправят их обратно на Запад, потому что вкладывать их в России некуда. Ни к чему амнистия, пока местные риски потерять деньги выше рисков конфискации зарубежных активов.
Россия будет и дальше активно и централизованно финансировать инфраструктуру для развития бизнесов, которые здесь не могут и не хотят развиваться из-за отсутствия или дороговизны капитала, проблем правового поля, недобросовестной конкуренции и так далее. Мы будем тратить деньги на региональные технопарки (откуда деньги в условиях сокращения бюджетов, не вполне понятно, как непонятно, кто будет в них работать). Мы распространим статус территорий опережающего развития (ТОР) на многие моногорода, тем самым намертво усадим эти города на наркотик государственных средств, дискриминируя производителей из других регионов, и усилим «офшорный синдром», при котором компании регистрируются в ТОРах, а работают где угодно. Мы будем и дальше поддерживать Калининград беспрецедентными льготами, и эта уникальная территория со всеми условиями для процветания – чего стоит только положение в центре Северной Европы и прямой выход к морю – будет и дальше сохранять неконкурентоспособность. Мы сделаем из Крыма второй Калининград со всеми вытекающими последствиями.
Большое внимание уделено курсу на импортозамещение – ускоренному построению собственного производства по всем направлениям (так, как будто мы живем не в эпоху эффективного международного товарообмена, а в XVIII веке, во времена национальных рынков). Для этого предлагается старый проверенный метод – создание централизованного бюрократического образования, которое будет «импортозамещение» регулировать и развивать. Мы уже развивали таким образом Дальний Восток, нанотехнологии, инфраструктуру, ВПК и много других важных направлений, и в результате после колоссальных денежных вливаний они в лучшем случае сделали скромные шажки вперед. Может быть, пора усвоить, что никакой бюрократический центр не заменит законов рынка и доверия между рыночными агентами?
Вызывают вопрос слова о президента о «конкурентных на внешних рынках компаниях», у которых «нет ни достаточного капитала, ни кадров, ни технологий». Чем же они конкурентны при таком отсутствии всех возможных конкурентных преимуществ? И совсем непонятно, почему государственное участие (вероятно, в виде денег) должно им помочь. Что мы знаем про мировых лидеров, созданных с государственной помощью? И если это так просто, то где мы были в последние пятнадцать лет?
Наконец, прозвучало несколько громких задач, которые были квантифицированы, но от этого не стали звучать понятнее.
В течение трех-четырех лет выйти на рост выше среднемирового, поднять производительность труда на 5% в год – это прекрасные задачи. Но таких темпов не всегда удавалось добиться даже при изобилии доходов от экспорта нефти и газа. За счет чего они будут достигнуты при 30-40% падении в нефтегазодобыче (в реальных деньгах) и тогда, когда мы потеряли доступ к иностранным технологиям в наиболее перспективных областях?
Снизить инфляцию до 4%, но не за счет подавления деловой активности, – это серьезная задача. Трудно предположить, как это возможно в условиях дефицита иностранных инвестиций и падения баланса счета внешних операций.
Кроме того, к 2018 году планируется довести инвестиции до 20% ВВП (50% от доходов экономических агентов). К сожалению, ни слова в послании не сказано о том, как это сделать на фоне негативной динамики инвестирования и огромного оттока капитала сегодня. Что же изменится за три года?
В этом смысле президент справедливо заметил, что оставшиеся сегодня у России ресурсы – это сбережения населения. Но с учетом прошлого опыта и очередной заморозки пенсионных накоплений эта фраза прозвучала зловеще. Как тут не подумать о принудительной конвертации всех сбережений в рубли, облигации внутреннего валютного займа и прочих проверенных средствах по превращению сбережений в инвестиции. Но, возможно, это просто моя паранойя.
Кажется, самой реализуемой из названных задач станет задача качественная – как сказал президент, надо научиться гармонии. И в новой реальности – с двузначной инфляцией, стагнацией, падением доходов населения, падением платежеспособного спроса и кредитного плеча в экономике – этому действительно придется учиться.