Может ли вообще большой политик в острой ситуации говорить что-либо определенное? Только пару основных вещей: вот граница наших интересов, вот наш символ веры. Граница — по семнадцатому веку. Символ — либеральный, то есть финансовый, то есть не наш. Таким образом — к такому символу веры, к такой конституции — граница вполне подходящая. Владимир Путин не врёт.
Внешняя политика вообще функция доходности предприятия. Внешняя политика для наших монополий суть нагрузка на бизнес. Как социальная инфраструктура, непрофильный актив. Нужный только в крайнем случае.
Жила-была страна. В ней жили-были корпорации. И народ. И прочие непрофильные активы. И в других странах то же самое. И вот начался в мире спад экономики (снижение темпов роста — это уже спад, ибо рост экономики это всё, это пульс сердца общества потребления, только он способен поддерживать надутыми финансовые пузыри и паруса). Между корпорациями и банками начались трения, стало тесно.
— Кого первого будем есть, звери? — Как кого? Зайца! Он русский.
И началось. Классический сценарий. Спорт сильных мира сего — смерть человеческая, которая имеет свойство становиться деньгами. Ну, лозунги — в зависимости от страны. Хотите — «За демократию!», хотите — «Аллах Акбар». Хотите — «За Сталина!». Или что там ещё из проверенного? Десять тысяч человек: украинских славян — солдат, обывателей, — да какая разница? это десять тысяч человек! — перестали существовать в нашем Русском мире. Собрать бы их сейчас на одной площади, почувствовать молчаливый взгляд…
Итак, нет: никаких экстраординарных мер ждать не следует. Когда корабль тонет, сбрасывают балласт, а не золото инков. Поднимают ставку рефинасирования, а не объявляют пятилетку. Потому что в целом-то всё гораздо хуже, чем мы можем себе представить. Нет, не в нашей экономике, а в нашем управлении, то есть в принадлежности нашей экономики к конкретным интересам. И когда говорят о соблюдении права, это означает, что мы и далее будем жить по чужой вере. Потому давайте исходить не из мифических интересов русского народа, а из интересов правящего слоя. И тогда никаких темных мест не остается. Не надо путать: у нас не Царство, у нас Бизнес. И его мощная служба безопасности, которая перевооружается, которой выдают квартиры.
Заслуга Президента Российской Федерации в том, что он не позволяет этому Бизнесу относиться к нам, малым и сирым (если кого задевают мои слова, то можете считать, что я только о себе говорю) как к индейцам. Всё-таки не позволяет. Как некий удерживающий (да простится мне слово столь громкое), он остается арбитром. В чем-то — дрессировщиком львов и тигров, которых как известно, без мяса не дрессируют. И это колоссальный труд, особенно, когда ты сам находишься не по сю сторону — со зрителями и травоядными, а именно по ту — в самой клетке. Это сизифов труд, из клетки ты не выйдешь, зритель всегда останется только зрителем. Но и всё-таки. Уходя с арены под гром аплодисментов, ты остаешься со львами и тиграми наедине… Снимаешь костюм дрессировщика и становишься одним из них. По ту сторону народа, с его вечным плебейским добром и злом…
Никто не может изменить игры. Никто. Россия такова, какова она есть. Филиал глобальной жизни в северных широтах. Такой — приподнятый край вселенной, с которого должны вытекать деньги. Или люди.
Не могу забыть историю одного подполковника из комендатуры Московского округа. В 41-м он имел неосторожность остановить и развернуть бегущего со скарбом помощника районного прокурора. «Товарищ Сталин в городе, вот и вы возвращайтесь!» — сказал подполковник и развернул под стволом ТТ прокурорскую машину. И что? А посадили героического военного в 44-м. Нашли и посадили. И это при Сталине, и это во время войны.
Или вот Аполлон Григорьев в 1858 году пишет в письме: «Ужасную эпоху переживаем мы вообще. Поневоле принимаешь опиум, когда вопросы жизни становятся перед сознанием во всей их беспощадной последовательности» — да сколько этого всего было сказано! Во все времена. Вот Блок в 1906 году: «Мы живем в столицах политиканствующих, спорящих об искусстве и пожирающих тысячами тощих коров и ленивых свиней, которых пригоняют к нам дикие люди из глубины дикой России. Вряд ли что другое, кроме мычания этих несчастных коров, доходит до слуха горожан». Это сказано с беспощадной честностью о 90 процентах народа. И о креаклах тех времен.
И вот Никита Михалков снимает фильм. И слышит (простите меня, если можете) недоумённое мычание со всех сторон — от коллективой собчак до «ну сморел полчаса, одна болтовня, ниче не понял, фигня какая-то». Зато «Физрук» — востребован, понятен, нужен и дорог. Чего вы хотите от власти, если вы ничего не хотите от себя?
Нет ничего удивительного в том, что торговые сети повышают цены. Они хотят денег. И не боятся, потому что и они видят и слышат (как вчера кто-то очень хорошо заметил) и как потеют от возбуждения ладошки валютных спекулянтов, и как тихонько хрустят деньги бедных, пересекающие в карманы богатых с каждым кризисом.
И не примет Ашан вятский квас. Потому что деньги, деньги главное, а не отечественный производитель — ну власть сама это двадцать лет демонстрирует! И макдональдсы не закроют. И мясо, и алкоголь, и всё-всё-всё будет плохое и ненастоящее, как и было. Потому что это выгодно. Странно, почему Президент вчера не сказал просто: никакого повышения цен нет. Наоборот — понижение. Почему? Потому что считать надо в долларах, как во всем мире!
Я сказал о десяти тысячах. Но сколько тясяч надо стереть в порошок сейчас, чтобы у остальных проснулась совесть или вышел из головы туман? И сколько потом тех, кто в итоге проявит особенно проявит себя — виновных в «перегибах на местах», когда они, перегибы, достигнут пика?
Вот она, задачка. И выбирать из всех зол меньшее — вот стратегия Владимира Путина. Приняв правила, мы тем самым и установили их. Нам удобно, мы не хотим других! Другие правила будут жестче для каждого.
В «Фейсбуке» обсуждают, куда бежать. В сети «Вконтакте» проводят символические похороны среднего класса. Дикое, воинствующее, смрадное равнодушие, чем оно вызвано? Оно вызвано ложью на которой возникла и живет Российская Федерация. Чтобы хорошего ни делал здесь ты, это ничего не стоит. Стоит только плохое — с моральной точки зрения. В момент возвращения Крыма мы ведь не Крыму радовались, а тому, что лжи — конец! Что можно будет приложить силы и душу на благо страны. Но Россия-как-она-есть это корпорация с обозначенными целями, установленным штатным расписанием и незыблемым уставом. Об этом брякнула в звонок Набиуллина.
А Президент? Он честно сказал всё, что что мог: не парьтесь, ребята, всё уже решено. Но всё-таки давайте стараться, а там посмотрим. Большего вам не дано…