Уход Путина («Open Democracy», Великобритания)

До «черного вторника» 16 декабря вопрос об отставке Путина и досрочных выборах выглядел совершенно безосновательно. Но сейчас необходимо обсуждать и этот — пусть и по-прежнему маловероятный — сценарий выхода России из тяжелого экономического и политического кризиса. В настоящий момент кажется очевидным, что кризис, санкции и конфронтация с Западом ведут к консолидации российской верхушки. «Клуб санкционированных» готов пойти с Путиным до конца и первым заявил об этом губернатор Ткачев через два дня после «черного вторника». Для остальных — границы открыты.

Нежелающие участвовать далее в рискованной игре Путина имеют возможность уехать, выйти из игры. А это означает, что давление на стенки сосуда не так сильно, чтобы привести к его разрыву. Политические режимы конца ХХ — начала XXI века не создают «железных занавесов», они держат двери открытыми. Из Турции, Венесуэлы, Пакистана и других авторитарных государств уехали сотни тысяч представителей образованного класса и жизнь в этих странах продолжается без всякого ущерба для политических режимов.

Тем не менее уход Путина — как экстраординарное системное решение — возможен. Тем более, что постсоветская история России знает такой пример: в 1996 году (так в тексте — прим.ред.) Борис Ельцин ушел до окончания второго президентского срока. Больше того, легко представить себе ситуацию, при которой только добровольный уход Путина и будет некоторой гарантией сохранения созданной им системы.

Такое решение может быть принято только самим Путиным в кругу его ближайших и давних сотрудников. Оно будет означать досрочные выборы, в которых должен участвовать преемник, получивший публичную поддержку уходящего Путина. Условия появления такой фигуры известны: это должен быть человек, с одной стороны, способный сохранить систему, а с другой, создающий новые опции для диалога с Западом. Это должен быть опытный руководитель, который способен выглядеть достойным преемником для населения. Он должен быть гарантом и сохранения «путинского консенсуса» для политической и экономической верхушки. Но также он должен быть опознаваем руководством стран — мировых лидеров в качестве «системного» держателя ядерной кнопки. Таких фигур в окружении Путина достаточно много. Трудно представить себе консенсус вокруг таких фигур, как Медведев или Сечин, но вполне можно представить себе переход власти к Сергею Иванову или Сергею Собянину. Они оба удовлетворяют всем требованиям перехода. Очевидно, что для так называемых «партнеров», т.е. лидеров G7, любая новая кандидатура будет предпочтительнее Путина, который уже не сможет до конца своей политической карьеры стать вновь желательным собеседником не только для нынешних, но и для будущих руководителей США, Германии, Великобритании. Новая фигура — пусть и из той же обоймы — создает хотя бы формальные возможности новых коммуникаций.

Интересно, что Ходорковской с осени 2014 года действует в перспективе, учитывающей досрочный уход Путина. Некоторые его заявления, болезненно воспринимаемые в России антипутинской общественностью, обращены не к ней, а в первую очередь к путинской элите и Западу. В частности, он заявил, что Крым не может быть возвращен волюнтаристски, так как это потребует системного решения. Также он заявил, что санкции Запада неэффективны и вредят России. Ходорковский делает совершенно конкретный шаг — он пытается «продать» себя путинской системе в качестве преемника. Заявление о санкциях — это сигнал о том, что Ходорковский, располагая символическим капиталом и коммуникациями на Западе, мог бы решить вопрос о снятии санкций. Ходорковский держит себя, как политик, который в дальнейшем смог бы гарантировать спокойный уход со сцены наиболее одиозным путинским сотрудникам. Также как это сделал в свое время сам Путин в отношении ближайшего окружения Ельцина: никто из этого окружения не преследовался, за исключением нескольких фигур, вступивших на путь открытой конфронтации (например, Березовский). Очевидно, что с такой же риторикой будет выступать и любой другой кандидат в президенты РФ в случае досрочных выборов, будь то Иванов или Собянин.

Поскольку уход Путина возможен только в условиях неизбежности масштабного экономического коллапса, это означает, что важную роль в переходе будут играть Шойгу и Бортников. Это решение должно также удовлетворять и группу старых и влиятельных региональных политиков, таких как Кадыров или Ткачев. Досрочные выборы должны дать возможность открытой публичной борьбы между сторонниками Путина и его противниками. Только в таком случае победитель получит в руки необходимые инструменты для активной политики по выводу России из кризиса. Это означает, что к выборам будут допущены все желающие оппозиционные кандидаты – Ходорковский, Навальный, Кудрин и ряд других, менее влиятельных людей. Поскольку федеральное телевидение, органы власти в регионах, вооруженные силы и спецслужбы находятся в руках надежных представителей системы, нет сомнений в победе на выборах путинского преемника.

Насколько вероятны при таком сценарии, с одной стороны, массовые протестные действия противников Путина, направленные на слом системы вообще, а с другой стороны, попытка «ГКЧП-2», т.е. переворот в пользу тех «друзей Путина», которые хотят укрепления дальнейшей изоляции России, конфликта с Западом и создания автаркичной экономики? Трудно представить себе массовую поддержку для антисистемных протестующих. Хотя сам Путин постоянно запугивает собственный истеблишмент «оранжевой угрозой», в реальности выход ситуации из-под контроля в результате уличных беспорядков, в России крайне мал. Гораздо легче представить себе «ГКПЧ-2», т.е. попытку переворота в пользу наиболее консервативного крыла путинского аппарата.

Тем не менее системный уход Путина уже сейчас выглядит гораздо более безопасным сценарием для путинской элиты, чем перспектива дойти до парламентских и президентских выборов 2016-2017 гг. в условиях экономического коллапса. Резерв в 400 млрд долларов, на который полагается Путин, ведя свою рискованную игру, будет растрачен за два года. Создание эффективной автаркичной экономики для страны такого масштаба, как РФ – утопичны. Расчет на то, что можно «потянуть время» и Запад притерпится – ошибочен.

«Черный вторник» ясно показывает, насколько уязвимы все эти недальновидные надежды. Здесь надо напомнить, что ближайшее путинское окружение в течение 15 лет действовало, исходя из «экономикоцентричной» политики, занимаясь капитализацией российских кампаний, развивая все формы экономического проникновения в глобальную экономику и конвертируя свои усилия в гарантированные авуары на Западе. Теперь же все эти люди должны полностью поменять свои мотивации и согласиться на экономическое самоубийство ради воображаемой «священной войны за особый путь России».

Отказаться от экономических мотиваций в пользу сугубо идеологических. Возможно ли такое? Конечно. Но менее катастрофичным для этих «трехсот семейств» был бы системный досрочный уход Путина. Такой шаг вовсе не означал бы «капитуляцию» перед Западом. Наоборот — он просто позволил бы создать некоторые опции для путинской системы, которые позволили бы ей уйти от перспективы такой капитуляции и полного разгрома.

Источник