Золотовалютные трудовые резервы

События последнего года заставляют нас пытливо искать вразумительные объяснения кризиса и оптимистичные прогнозы. Мы не находим ни того, ни другого. Ясно, что будет тяжело. Неясно, как долго и что мы получим в итоге.

Пришло время тратить золотовалютные резервы. К счастью, их накоплено достаточно, чтобы продержаться довольно долго.

Оценки и прогнозы

«Путинославцы вовсе сбрендили и не знают, как оправдать идиотизм и предательство Кремля. У них наступает форменное безумие. Признать то, что команда Путина выказала потрясающие некомпетентность, близорукость и неумелость, выше их сил. Так долго надували образ Великого Правителя, делая из мухи слона, что теперь, когда пузырь лопнул, у путинославцев просто наступило умопомрачение. Острое психическое расстройство», — ставит диагноз Максим Калашников.

«Прогнозы, которые я дал о падении ВВП в оптимистическом варианте до двух процентов, а в пессимистическим до четырех, уже подтверждены официальными прогнозами как ЦБ, так и Минэконом, — напомнил РБК о своей прозорливости экс-министр финансов Алексей Кудрин. Он считает, что Россию накрыл «настоящий кризис», и он будет затяжным. — Два года — уже немаленький срок. Дальше, по-видимому, будет длиться стагнация».

Оба эксперта старательно не принимают во внимание настоящую причину кризиса — спланированную атаку США в геополитической битве за Украину. Которая, конечно, была ожидаемой, но все же внезапной. Мне кажется, важнее понять не то, насколько мы станем хуже жить (что очевидно), а то, как долго мы сможем выдержать блокаду и успеем ли за отпущенное время приспособить экономику к новым условиям.

За пятнадцать лет путинского правления нам удалось накопить значительные золотовалютные резервы. Что, конечно, очень важно и дает нам некоторый запас прочности. По вполне понятным причинам мы их начали тратить, и довольно интенсивно.

Оптимист Андрей Илларионов

Насколько хватит этой подушки безопасности?

Ответ пришел с неожиданной стороны — от Андрея Илларионова, которого вряд ли можно заподозрить в любви к путинской России. Как ни странно, он вообще пока не видит у нас кризиса. «Да, валютный кризис есть, была даже валютная паника. Некоторые импортные продукты исчезли в результате действия российских санкций, введенных Путиным, цены поднялись. Но экономического кризиса пока нет, рецессии нет, валютные резервы России составляют 389 миллиардов долларов [возможно, у него более свежие данные, чем у ЦБ — ПШ]. Даже если тратить их темпами, наблюдавшимися последние месяцы, средств все равно хватит минимум на два года», — огорчил он корреспондентку интернет-издания Gordon.ua.

Девушка призналась, что украинцы бдительно следят за курсом рубля и ценами на нефть, надеясь что хоть это заставит обитателей Кремля оставить Донбасс и Крым в покое и заняться экономическими проблемами внутри России. «Меня изумляют такого рода разговоры и ожидания: дескать, Россия вот-вот рухнет, у нее нет экономики, только нефть и газ. Это глубокое заблуждение, совершенно неадекватное восприятие реального состояния дел, — разрушил надежды украинцев Андрей Илларионов, которому они привыкли доверять. — Мировые цены на нефть могут упасть и до 20 долларов за баррель, такое уже бывало, но у РФ сохраняются приличные золотовалютные резервы, российская экономика состоит не только из нефтянки и газодобычи. Более того, в последние три месяца в промышленности началось оживление, причем с каждым месяцем темпы его возрастают. В 2015 году в России может быть даже небольшой экономический рост».

На самом деле, в интервью обсуждалось положение дел на Украине, которое выглядит куда мрачнее нашего. По мнению экс-советника Владимира Путина, эту страну ждет дефолт уже в ближайшие месяцы. Андрей Илларионов объясняет причины, и они мне кажутся вполне убедительными.

И тут мы подходим к главному — к «хитрому плану» Кремля по выходу из кризиса.

«Хитрый план» Путина

В своих рассуждениях о том, что будет с Украиной, мы с вами часто становимся заложниками наших виртуальных баталий с оппонентами, которых правильнее было бы назвать идеологическими врагами. Многие из нас полны эмоций и жаждут мести — чаще всего конкретному собеседнику, с которым недавно схлестнулись в острой дискуссии. И нас можно понять.

Но Украина все-таки состоит не только из врагов, в ней живут разные люди. Некоторые наблюдатели склонны считать, что непримиримых бандеровцев там примерно десять процентов, еще столько же — инфицированных. В тех же пропорциях — пророссийски настроенных граждан, чьи голоса сегодня едва слышны. Остальные ждут, что будет дальше.

Путин, в отличие от сторонников активных действий, тоже ждет, как будут развиваться события. Блестяще проведенная крымская операция до сих пор дезориентирует многих — восточно-европейским странам кажется, что они следующие на очереди, жителям Донбасса — что их коварно обманули, бандеровцы дежурно жаждут реванша за все поражения последнего века. Ностальгирующие по бывшей империи россияне ругают президента за медлительность — по их мнению, надо ковать железо, пока горячо, поскольку хуже все равно не будет.

Однако выигранная битва за Крым продемонстрировала лишь реакцию Владимира Путина — он мгновенно применяет силу, если США покушаются на наше жизненное пространство. Так было в Грузии, так будет и в Новороссии, если возникнет такая необходимость. Пока, судя по всему, не возникла, что бы по этому поводу ни думали великие геополитические мыслители — полевые командиры, украинские беженцы или доморощенные имперцы. Если возникнет, они узнают об этом тогда, когда все уже произойдет.

Мы все время забываем, что у президента больше информации. Причем, весьма серьезной и весьма достоверной. Именно она, а не эмоции, определяет, что и в какой момент следует делать. И речь не только о разведданных.

Например, многим не понравилось, что мы дали Украине в долг электроэнергию и уголь. Это ранит наше самолюбие, сводит на нет ожидание восстановления справедливости, которым мы жили последний год. Однако попробуем все же взглянуть на ситуацию шире и представить, с чем столкнется Россия, если в соседнем, пусть даже сегодня не самом дружелюбном государстве вымерзнут города-миллионники, а также другие, помельче.

Таким вопросом, конечно, в Кремле задавались. Видимо, кто-то проанализировал недалекую перспективу и доложил о количестве потенциальных беженцев (к примеру, от четырех до десяти миллионов), кто-то — о существующей возможности их разместить, обогреть, накормить и вылечить от переохлаждения и обморожения. И, скорее всего, продать электроэнергию по дешевке и без предоплаты оказалось выгоднее (а заодно и гуманнее).

«Хитрый план» Путина состоит в том, чтобы в будущем иметь дело со страной, чьи политики осознают свою полную зависимость от России. Нет, не те случайные люди, которые сегодня правят бал в Киеве — их срок не долог. Вся их кипучая деятельность, замешанная на ненависти к москалям, приближает неизбежный дефолт, а значит, нищету и озлобленность населения — теперь уже против действующей власти.

Да и против Запада, разумеется. Как выяснилось, деньгами он помочь не может. А его советы, которые сводятся к введению режима тотальной экономии, гордым украинцам не нужны.

Россия тем временем занята проблемами собственного выживания в условиях жестоких санкций — выстраивает новые экономические отношения со странами «серебряного миллиарда». Мы тоже ничем не смогли бы помочь Украине, даже если бы очень хотели. Кремль лишь выстраивает некое подобие защитной линии обороны, профилактируя неизбежный поток беженцев из голодной и холодной соседней державы, и введение строгого пропускного режима, начавший действовать с 1 января, — один из ее элементов.

Геополитически Россия не может допустить, чтобы в борьбе за Украину победили США, поэтому старается хотя бы не проиграть. Превращение ее в вымороженную территорию без власти, с разрушенной инфраструктурой и психологически нездоровым населением не входит в наши планы. Нам нужна спокойная соседняя держава типа современной Грузии, которая никому не нужна, кроме себя самой.

На два года накопленных золотовалютных резервов хватит, чтобы выдержать прессинг наших геополитических противников. То есть, на две-три зимы. Должны успеть.

Источник