В конце декабря, когда меня внезапно выручили заранее купленные билеты в отпуск, стало совсем понятно, что жить как раньше не получится.
Я впервые не пожалела, что скучно, в середине лета, придумала себе Новый год заранее, а не дождалась спонтанного решения в последний момент. Новости дорогих ресторанов и магазинов, куда ни у меня, ни у моих друзей нет денег ходить, внезапно разбавились адекватными и жизненными статьями о том, как накормить семью на 7 тысяч рублей, и обзорами, почему тушь за 450 рублей красит ресницы не хуже туши за 2 тысячи. Мне кажется, мы все были немного в курсе о таком, но изо всех сил старались казаться теми, кто может позволить щедрый жест, — для себя, для близких, для друзей, — несмотря на то, что даже московские зарплаты, как бы их ни называли раздутыми, не позволяют накопить ни на жильё, ни на старость.
Каждый, кто давно живёт в большом городе самостоятельно, а то и растит детей, отлично знает пару-тройку лайфхаков для трудных времён: курица дешевле целиком, маникюр в чистенькой парикмахерской в подвале научились делать не хуже, чем в сетевых салонах, на стакане с хорошим кофе не обязательно должно быть написано твоё имя. И вроде бы все знают, что одеваться дешевле всего — по скидкам, а телефон, по-хорошему, может прослужить пару лет без замены
(и даже потом можно сменить батарейку, стекло, отдать в ремонт), но бывает грешновато и немного стыдно: ведь ты этого достойна. Как в шестом классе, когда у всех рюкзак JanSport, а у тебя есть не хуже, но он тебя совершенно не радует.
Кризис — трудное и свинское время для неоправданных надежд, запоздавших денег и внезапных увольнений. Но в нём внезапно появляется роскошь, которая доступна во все времена, но почему-то скрывается от наших глаз в сытые годы. Роскошь быть, а не казаться. Быть тем, кем мы хотим, умеем и на кого мы заработали. Быть честными, принципиальными и настоящими, не прикидываясь людьми, которые могут держать всё под контролем и которые знают, как быть в любой ситуации. Мы всё ещё можем делиться с друзьями, помогать тем, кому можно помочь, и радоваться тому, что есть: молодому возрасту, здоровью, отношениям и новым встречам. И это совсем не значит смиряться, терпеть или потерять надежду, что что-то можно исправить.
Исправить можно очень многое, но самое главное — что, как всегда, начинать придётся с себя. Когда мне было 23 года, я получила стипендию голландской Академии искусств и во второй раз зажила студенческой жизнью — с бутербродами, столовой, занятиями по звонку и всем тем, что так напоминает 16 лет. Выживание было нашей с моим парнем совместной игрой, в которую мы играли с азартом: овощи на рынке, музейная карта, хитрый проездной. И надо сказать, в эту игру постоянно играет и весь голландский средний класс — та самая благополучная Европа, про которую слагают мифы о том, как она купается в роскоши и может всё себе позволить. Поговорите с молодыми специалистами по всему миру: есть порядка 10–15 стран, где молодым специалистам гарантировано спокойное будущее. Испанцы, итальянцы или французы моложе 30 часто живут в состоянии безработицы годами или с магистерскими степенями наливают пиво в соседнем баре едва ли не до седин.
Я не помню голландцев в магазинах не в сезон скидок. Мы все знаем про их одержимость велосипедами, которые и правда самый экологичный транспорт, который стоит 70 евро на несколько лет, в то время как одна поездка на трамвае — около трёх. А ещё они моют посуду в одной и той же воде, потому что счета за воду очень высокие. Я помню, как мы с девочками приходили в институт в одинаковых платьях, которые купили в H&M за 10 евро, долго смеялись, а потом шли снимать, проявлять, печатать фотографии за 50 евро, потому что фотографии для нас тогда были важнее платьев. Голландец любого возраста спокойно скажет: «Я не могу себе позволить машину: бензин и парковка очень дорогие», — и поедет с маленьким ребёнком на пассажирском сиденье по ледяной дороге холодным январским вечером без мук совести: он сделал всё, что мог, и живёт по средствам.
Такие же высокие рыжие бородачи пришли недавно в парикмахерскую на районе около моего дома с фотографией идеальной стрижки на телефоне и ушли через десять минут довольные и прекрасно подстриженные, заплатив 250 рублей. Они не говорили по-русски, парикмахер не знал ни слова на английском, но все друг друга поняли и были довольны результатом. Отличила бы я их стрижки от тех, что делают мастера во французском салоне на Садовом кольце? Думаю, даже эти мастера не отличили бы.
Придумывая, как победить зверский капитализм, бруклинские модники в начале нулевых стали устраивать вечеринки с обменом вещей. Такие штуки несколько раз пробовала делать и я: купив в складчину вина на 10-20 гостей, каждая из нас нашла в тот вечер платье мечты, духи, на которые никогда не хватало денег, и туфли, которых нет в Москве. Оставшееся мы относили в церковь, и вещи всегда принимали с благодарностью. В Стамбуле я узнала о том, как знакомятся местные экспаты: передают друг другу любимые прочитанные книги с вкладышами-комментариями следующему читателю в духе «Я прочитал „Над пропастью во ржи“, когда мне было 14, ревел два дня, а потом напился с друзьями и лишился девственности». Тогда я очень грустила, что не могу вступить в этот трогательный клуб, но теперь, глядя на книжный шкаф, понимаю, что большинство книг могут найти новых хозяев среди моих друзей, — с той самой трогательной подписью. О бюджетной косметике и уходе написано очень много, но за четыре года проб и ошибок я с уверенностью могу сказать, что мыло — оно и есть мыло (с оговорками про эко, парабены и что кому важно), а всё остальное — действительно маркетинг, а паста из детства чистит зубы не хуже красиво упакованной массы со вкусом кофе. А зная, сколько получают китайские, марокканские и турецкие женщины без образования за шитьё одежды на гигантов рынка, хочется вообще отказаться от одежды или тратить на неё те самые суммы с 70%-й скидкой.
За четыре года жизни в Москве я тоже разобралась, на чём всегда можно сэкономить, а на что стоит и потратиться. Торговаться уместно практически всегда, где есть встречи и переговоры: в первую очередь, за квартиру и зарплату, за докторов и с коммунальными службами; волшебные слова и вежливость делают чудеса. Можно вспомнить, что у каждой хорошей спортивной марки есть сносный дисконт, где продаются великие вещи (семь пар кроссовок за 12 тысяч рублей я ношу уже четыре года и никогда не сношу). В большинстве музеев существуют бесплатные дни или дни со скидкой. Концерты классической музыки на лучших городских площадках стоят до 500 рублей, а иногда и вовсе ничего не стоят (абонементы в консерваторию — удел воспитанных бабушек, а зря).
У любимого кинотеатра почти всегда есть бонусные программы. В сети давно существуют легальные сервисы для кино и книг, оплатив которые не будет стыдно за пиратство и воровство, хотя и этим грешат все и повсеместно. Свежие продукты вкуснее и лучше всего на рынках выходного дня, куда их привозят из соседних областей. Мясо лучше покупать халяльное, а о лучших точках можно узнать у каждого второго таксиста, который подвозит вас после весёлой вечеринки домой.
Даже в самые дорогие театры можно купить билет, отслеживая афишу за два-три месяца. С авиабилетами та же история: каждый новогодний отпуск я всегда продумывала с марта и винила себя за то, какая я скучная, но каждый раз уезжала самым дешёвым способом в место мечты. Вместо отдельной квартиры в этот раз — комната с хозяевами или каучсёрфинг: если путешествовать для вас — приоритет, можно понизить запросы и всё-таки уехать туда, куда действительно хочется. На общении не стоит экономить в первую очередь: звонки бабушкам и родителям, чаты с друзьями, которые кажутся тратой времени, — это, на самом деле, самое важное, что мы можем делать для себя и других. Поэтому безлимитный интернет необходим — пусть и в ущерб какому-нибудь из бестолковых обедов в кафе, где до сих пор не умеют готовить. Учиться и вовсе давно можно самостоятельно, через копеечные приложения на телефоне по дороге домой или играючи — смотря любимые сериалы на английском, играя в интерактивную игру на логику или слушая лекции TED.
Два года назад, купив в горячке большого гонорара абонемент в спортклуб, я внезапно осознала, что не люблю потеть и раздеваться в присутствии других людей. Так я начала делать YouTube-тренировки по десять минут, от которых похудела на два размера за три месяца и теперь могу есть бургеры, картошку фри и шоколадки столько, сколько хочу, без всякого страха возмездия со стороны моего тела. Бесплатная прогулка в парке с другом и термосом домашнего чая в рюкзаке даёт не меньше пользы, чем чудо-мультивитамины за 2 тысячи рублей. Кстати, о витаминах и маслах: биодобавки и полезные маски моя мама всегда делала дома, и чаще всего это совсем не дорого. Если отвлечься от магии брендинга и прочитать состав баночек за безумные деньги, чаще всего выяснится, что проблемы с кожей можно решить парой масел, влажными салфетками или изменением питания.
Я даже не буду говорить, что самые лучшие вечеринки последних трёх лет проходили на кухнях — моей и моих друзей, и ни один коктейль не может развеселить на 600 рублей, сколько он стоит во многих московских местах. Моя бесплатная собака, которую мой муж взял из приюта два года назад, бегает и машет хвостом так же, как собаки за 60 тысяч рублей, которых купили в питомниках. И чтобы быть уверенной, что я могу хоть немного помочь другим людям, я давно настроила символический автоплатёж в один из благотворительных фондов. Да, я знаю, что к таким автоматическим благотворителям многие относятся без тепла, но меня это мало волнует: большинство взрослых и детей спасли, именно собирая с миру по нитке, и здорово быть к этому причастным, когда государство ничем не может или не хочет им помогать. Можно перестать снобировать дешёвые места и перестать вообще снобировать слово «дешёвый»: в редакциях журналов по всему миру дешёвая еда и развлечения до пяти у. е. занимают почётное место в конце каждого номера. Друзья признаются, что давно живут по кодексу «новой бедности», и в этом нет никакого особенного открытия: время есть, а денег нет — схема любого человека, который живёт в своё удовольствие, а не из чувства долга.
И тут можно просто оглянуться по сторонам и вспомнить классных людей, на идеях которых мы выросли. Большинство думающих и к чему-то стремящихся людей действительно не выпендриваются и не пытаются кем-то казаться. И я не буду писать очевидности про чёрную водолазку Джобса, в которой он никого не хотел впечатлять. Или о том, что ни в одном дневнике человека на все времена не было повторяющейся мантры «Хочу денег и всё успеть», а была преданность своему делу, любовь к себе и желание заниматься чем-то важным. Эрих Фромм лучше всего сформулировал дилемму, которая так или иначе мучает нас, пока мы волнуемся о краткосрочном и потребляем ненужное: для счастья нужно иметь или быть? Два года назад, собирая табличку в Excel, я грустно озаглавила её «Бедные люди» и долго разносила по графам «Транспорт», «Здоровье», «Еда» потраченные тысячи.
Сейчас стало понятно, что бедные люди — посмотрите статистику любой страны — это 99 % населения Земли, совершенное большинство, быть которым не должно быть стыдно или досадно. Но помощь друзей, совет знакомых и любовь близких — ресурс, на котором можно выжить, когда начинает крутиться адская воронка. «Сигарета в руках, чай на столе — эта схема проста, и больше нет ничего, всё находится в нас», — пела та самая группа в перестройку под лозунгом «Перемен!». Фразу затаскали, но правдой она от этого быть не перестала.
В России (да и не только здесь) так много катастрофической бедности, что говорить о наших колебаниях между удобствами — немного преступление. И для того, чтобы менять себя и какие-то вещи вокруг, действительно не нужно ничего иметь — достаточно просто быть: в этой реальности, с этими людьми и на сто процентов.