В последнее время Польша прочно заняла место одного из главных «адвокатов» Украины в Европе. Киевские власти могут не сомневаться, что все их начинания будут поддержаны Варшавой. Министр обороны Польши Томаш Семоняк 27 февраля заявил, что страна планирует направить на Украину своих военных инструкторов. Окончательное решение по этому вопросу будет принято в марте. Польские политики постоянно оказывают моральную поддержку своим украинским коллегам, если верить им, то кажется, что более близких народов в мире не найти. Они даже готовы оставить позади трагические страницы совместной истории.
26 февраля посол Украины в Польше Андрей Дещица, которого сместили с поста министра иностранных дел за то, что он в прямом эфире распевал матерные частушки, в ходе дебатов «Память. Примирение. Будущее» заявил, что трагедия 1943 года на Волыни используется российской пропагандой, чтобы посеять раздор между народами. «Не стоит бояться говорить о событиях на Волыни 1943 года. Только в этом случае мы можем противостоять попыткам политической игры на этой трагедии», — сказал он.
Впрочем, среди населения Польши о «Волынской резне», во время которой, по разным оценкам, от рук бойцов Украинской повстанческой армии* погибло от 30 до 80 тысяч поляков и представителей других национальностей, помнят хорошо. Отношение к украинцам – не самое для последних приятное — пробивается порой сквозь пелену официальной риторики.
Например, в 2012 году скандал наделал случай с радиоведущими, которые шутили о своих прислугах-украинках. Там, например, был такой пассаж: «Если бы моя украинка была немного симпатичнее, я бы ее еще изнасиловал», — сказал один шутник. «Я не знаю, как моя выглядит, потому что она все время на коленях», — ответил второй. Ведущих потом уволили, но осадок остался.
С другой стороны, горячая поддержка Польши чаще всего так и остается словами, а не делами. 26 февраля немецкое издание Deutsche Welle сообщило, что Польша с начала 2015 года не ответила положительно ни на одно из 2200 ходатайств о политическом убежище, которые поступили от жителей Украины. Статус беженцев пока что не получили даже украинцы с польскими корнями, покинувшие Донецк в январе. Официальная позиция польских властей состоит в том, что жители Восточной Украины могут найти убежище и внутри своей страны. Для сравнения, по данным российской ФМС, по состоянию на январь 2015 года за убежищем и статусом беженца обратились 280 тысяч жителей Юго-Востока Украины, большинство из которых такой статус получили.
Почему же именно Польша стала главным другом и союзником Украины в Европе, несмотря на непростые отношения в прошлом, и почему при этом слова Варшавы расходятся с делом?
— Если бы Польша давала визы и впускала массы обездоленных украинцев на свой рынок труда, это было бы реальной помощью, — говорит директор фонда «Российско-польский центр диалога и согласия» Юрий Бондаренко. — Но речь не идет о том, чтобы помогать гражданам Украины. Польским властям выгодней, чтобы эта масса людей отправлялась прямиком на Восточный фронт.
При этом обслуживание идеологической войны против России в Польше ведется во многом руками украинцев, которые переехали туда раньше, знают язык и наши реалии лучше, чем поляки. Они выступают наиболее агрессивной антироссийской силой. Заполонили всё — от радиостанции «Польское радио для заграницы», вещающей на русском языке, до телеэфира. Пропагандистская война рассчитана, прежде всего, на собственное население, но не только. Есть масса случаев совершенно бесцеремонного и наглого вмешательства во внутренние дела России. Например, когда сайт того же «Польского радио» размещает у себя призыв выходить на оппозиционный митинг в Москве.
Польские власти занимают твердую проукраинскую политику, и по степени заангажированности в конфликте в Донбассе уступают, пожалуй, только Литве. Русофобия практически стала государственной политикой в стране. Все возникающие экономические проблемы, забастовки шахтеров, недовольство фермеров пытаются заглушить антироссийской пропагандой. Но эта политика престает быть действенной даже среди сторонников правящей элиты и ведет в тупик. Я недавно вернулся из Польши и могу сказать, что среди населения есть сильное раздражение навязываемой антироссийской риторикой. Людям не нравится, что все их экономические требования переводят в плоскость внешней политики. Заметно, что начинается обратная реакция. Думаю, мы накануне создания реальных сил, которые будут выступать против этой политики. Подобные настроения зреют как в левой, так и в правой среде. Сложно сказать, во что это выльется, но запрос в обществе на создание такой силы есть.
— Но чем объясняется такая позиция, кроме желания насолить России, есть ли у Польши собственные интересы на Украине?
— В том-то и дело, что в этой политике польских интересов нет. Правящий класс закрыл глаза на Волынскую резню, на бандеровские лозунги, на провозглашение их героями. Они не самостоятельны, а выполняют заказ Вашингтона. Им нужно любой ценой пытаться спровоцировать Россию на конфликт, а еще лучше – организовать повторение майдана в Москве. Все остальное – инструментарий под эту цель. Вся их политика выстроена против собственных национальных интересов. Это и отказ от российского рынка, и отказ от газопровода на своей территории, и поддержка Киева.
Ожидания, что российская экономика обвалится, как обещал Барак Обама, не оправдываются. Зато польская экономика терпит убытки. К примеру, польский речной порт Эльблонг, который всегда был экспортным, сейчас полностью переориентирован на импорт из России. По нынешнему курсу нашим экспортерам стало значительно выгодней работать, и в Польшу прямым потоком пошли товары, которые мы никогда туда не поставляли. Например, огромные объемы корма для скота. И так во многих областях.
— Если говорить о трагедии в Волыне, это действительно закрытая страница польско-украинской истории?
— Официальные власти забыли об этом, но значительная часть населения прекрасно все помнит. Об этом часто появляются публикации в интернете, часть научной элиты и церкви выступает с резкой критикой политики властей в отношении Волынской резни. Идет очень жесткая полемика по этому вопросу.
Доктор исторических наук, старший научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН Лариса Лыкошина согласна с тем, что Польша готова мириться с политикой Киева, если ее можно использовать против Москвы.
— Поддерживая Украину в этом конфликте, польское руководство позиционирует себя, как защитников интересов демократии и европейских ценностей. Понятно, что за этими словами стоят реальные политические задачи. Польское руководство неоднократно заявляло о том, что демократическая Украина – это укрепление Европы на общем пространстве и, следовательно, укрепление стратегических позиций Польши.
Украина издавна была спорной территорией между Польшей и Россией. Не только в военном, но и в ментальном, идеологическом плане. Часть Украины входила в Польшу, поэтому она никогда не была для них просто одной из стран Европы. Их связывают тысячи нити, причем не всегда это нити дружбы и приязни, иногда они враждебные и разъединяющие. Есть много страниц в истории Польши и Украины, которые говорят о том, что далеко не всегда их отношения были хорошими.
— Но судя по заявлениям украинского посла, даже трагедия в Волыни больше не осложняет двусторонние отношения…
— Это серьезная проблема. Количество жертв Волынской резни потрясает. Это событие относительно недавнего прошлого и, конечно, оно не забыто. Польское руководство старается не выдвигать сейчас эту проблему на первый план, так как это не соответствует их стратегическим задачам. Но в Польше всегда присутствуют силы, которые стараются сохранить эту тему в общественном сознании. Существует даже общество «кресовян», то есть тех, кто связан со Сходними Кресами, восточными окраинами польского государства. Оно прилагает много усилий, чтобы события Волынской резни не забывались, обсуждались, и чтобы было принято постановление о том, что это был геноцид польского народа со стороны украинцев. Так что эта тема, несомненно, присутствует в общественном дискурсе, но не выдвигается на первый план.
— И как поляки относятся к тому, что последователи ОУН-УПА* теперь героизируются на Украине?
— Определенное неодобрение в обществе есть. Некоторые политики и общественные деятели говорят о том, что в украинских событиях прослеживаются опасные тенденции. Но не нужно забывать об одной печальной для нас линии в польском общественном сознании. Если и есть настороженное отношение к украинским событиям, оно отходит на второй план по сравнению с тем, как относятся поляки к политике России. Среди преобладающего числа польского населения это отношение резко отрицательное. Они видят правую опасность, помнят, кто такой Бандера, но опасения по поводу якобы имеющей место агрессивной политики России перевешивают все остальное. Есть, конечно, и другие голоса, но они звучат слабо.
— Почему же такой негатив по отношению к России?
— Нужно четко осознавать, что если мы гордимся победой в Великой Отечественной войне, то в Польше отношение к ней другое. Очень многие поляки считают, что годы Второй мировой войны «Советы» не принесли в Польшу свободу, просто немецкая оккупация сменилась советской. Нужно учитывать, что в Польше проводится вполне определенная историческая политика. И если у тех, кто пережил войну, отношение к этому вопросу не такое однозначное, то молодое поколение воспитывается в совершенно определенном духе.
Директор Европейского коммуникационного центра, политолог Алексей Пилько убежден, что ни о каких польских национальных интересах речи в случае с Украиной не идет.
— Польша не обладает полным политическим суверенитетом. Политика Варшавы в украинском вопросе – это политика Соединенных Штатов Америки. Позитивная повестка национальной внешней политики Польши состоит в тесном сотрудничестве с Российской Федерацией. Но на это они пойти не могут, так как не обладают суверенитетом.
Польша действительно позиционирует себя, как главного адвоката в украинском кризисе, как сторонницу нынешних украинских властей. Но она делает это не потому, что того требуют национальные интересы, а потому, что ей сказали так делать. Дальнейшее развитие гражданской войны на Украине и экономический кризис серьезно бьет по безопасности и экономическим интересам самой Польши. Но она не будет менять курс, пока у власти в Варшаве находится нынешняя элита.
— Но нет ли у Польши своих интересов, вплоть до территориальных?
— Они, конечно, могут мечтать о чем угодно, но кто им даст? Когда Львов входил в состав Польши, почти сто процентов населения города составляли поляки, а сельские жители были украинцами. Сейчас во Львове очень небольшое количество польского населения, поэтому не думаю, что перспективу возвращения этого города в Польшу можно считать серьезной. Такой вопрос не стоит. Кроме того, у Польши банально нет для этого ни экономических, ни политических средств.
Вы оцениваете Польшу, как будто она обладает какой-то самостоятельностью. Но это не субъект, а объект. Вы же не будете ругать утюг за то, что он прожег рубашку. Это будет вина того, кто этим утюгом пользовался. То же самое и здесь, причем не только в отношении Польши. В мире не так много государств, которые обладают политическим суверенитетом. Если посмотреть на политику ЕС, можно увидеть, у кого суверенитет есть, а у кого нет. У США наиболее прочные позиции всего в шести государствах. Это Великобритания, страны Балтии, Польша и Румыния. С остальными странами у них проблемы. В каких-то обстоятельствах Вашингтону хватает политического капитала, чтобы продавить свою позицию. В других нет. По большому счету, и Варшава, и Киев находятся в одинаковом положении и являются инструментами внешней политики США.
Также можете посмотреть все новости Украины за сегодня