Иносми Spiegel: Беседа с фанатиком. Стрелков: «Я мечтаю о России в границах 1939 года»

Российский предводитель ополченцев Игорь Стрелков внес решающий вклад в то, чтобы перенести войну на Украину. В начале 2014 года он отправился в Крым, в апреле с дюжиной вооруженных людей вступил на территорию Восточной Украины. В небольшом городе Славянске, занимающем стратегически важную позицию между мегаполисами Донецком и Харьковом, он сформировал одну из первых боеспособных отрядов ополченцев.

Стрелков сделал карьеру и стал «министром обороны» самопровозглашенной «Народной республики Донецк». Это была его пятая война: в начале 90-х годов Стрелков воевал в Приднестровье на стороне пророссийских сепаратистов, а в Боснии сражался на стороне Сербии. В обеих войнах в Чечне он принимал участие как доброволец.

В середине августа 2014 года Стрелкову пришлось покинуть поле битвы на востоке Украины. Обстоятельства его возращения до сих пор неизвестны: Стрелков полагает, что кремлевские кукловоды хотели убрать его с пути. Соратники, в частности, бывший «премьер-министр» Донецка, напротив, утверждают, что Стрелков больше не в здравом уме и поэтому был выведен из процесса.

Стрелков располагает связями с российской спецслужбой ФСБ, но в то же время его ответы выдают в нем фанатика-преступника, действующего из убеждений, будь то политические, моральные или религиозные взгляды. После переговоров, длившихся несколько месяцев, Стрелков дал интервью Spiegel Online. Его ответы указывают на мировоззрение, присущее праворадикальным силам России, которые в настоящее время обладают большим влиянием в Москве, чем когда-либо раньше. Стрелков повторяет в интервью некоторые фразы, типичные для российской пропаганды, например, о «фашистской хунте» в Киеве. Однако он считает, что во многом Кремль не делает достаточных шагов вперед. По мнению Стрелкова, Восточная Украина — только начало пути к достижению более крупной цели: воссоздание России как империи.

Spiegel Online: Почему Россия и Запад снова считают друг друга врагами?

Стрелков: Потому что сложно водить дружбу с тем, кто после своей победы не перестает унижать противника.

— Но ведь это Москва вмешалась и использовала военную силу на Украине.

— Любую попытку России восстановить свой суверенитет Запад подвергает резкой критике как агрессию. В глобальном мире существует лишь несколько государств, которые могут сохранить реальную независимость. Запад хочет создать мировое правительство, а независимые с экономической и политической точки зрения государства — такие, как Россия — не вписываются в такую концепцию. Поэтому Россия в глазах Запада всегда останется врагом. Запад хочет, чтобы Россия оставалась сырьевым придатком.

— Но подождите! Сама Россия ничего не сделала для того, чтобы снизить зависимость своей экономики от экспорта нефти и газа.

— Да, правящий класс был этим доволен. Но тем временем определенной части элиты надоело играть в мире роль мальчика для битья. В конце концов, именно Россия «подарила» Европе золотой век: после 1990 года она получила доступ к дешевой, но квалифицированной рабочей силе, смогла сократить оборонный бюджет и «выпотрошить» советскую науку.

— Вы ожидали, что война на Украине, которую Вы начали, будет такой кровавой и длительной?

— Нет, я думал, что Москва аннексирует Донбасс после референдума так же быстро, как Крым. Большинство ополченцев воюют за объединение с Россией: Крым их вдохновил.

— Таким образом, Вы воевали на самом деле за российскую империю, а не за сепаратистское государство, как баски.

— Сепаратистами я считаю украинских политиков, потому что они хотят отделиться от России. Я остаюсь сторонником единой России. Киев — российский город. Я хочу восстановления исторической справедливости в отношении России. Украина была и остается частью России. Я мечтаю о том, чтобы Россия вернулась к своим естественным границам, как минимум — к границам, существовавшим в 1939 году.

— Что мешает Кремлю обойтись с Новороссией (Москва подразумевает под этим обширные области на востоке и юге Украины — прим. ред. Der Spiegel) так же, как с Крымом?

— Я не могу заглядывать в Кремль. Медлить Москву вынуждают внешнеполитические причины. Может быть, оглядка на Запад. Зимние наступления ничего не решили, они лишь увеличили масштаб разрушений. Почему мы не уничтожили украинскую армию еще в сентябре, когда у нас была возможность для этого? Мы могли взять Мариуполь и даже больше. Теперь украинская армия — несмотря на поражение в Дебальцево — превосходит силы «народных республик».

— Вы требуете еще большей помощи со стороны России?

— Если бы Россия усилила участие, все было бы возможно, включая падение киевского режима. Для меня это власть нацистов. Россия должна позаботиться о порядке на всей территории Украины и привести к власти легитимное правительство. Только в таком случае могут быть решены проблемы Донбасса.

— Недавно был убит Борис Немцов, лидер либеральной оппозиции. Его смерть приведет к изменению ситуации в стране?

— Вряд ли. Немцов не пользовался авторитетом среди населения. У него не было никаких заслуг, никаких талантов. Его убийцы хотят вызвать дестабилизацию в России. У них ничего не получится. Он при жизни был пустышкой, надутой, как воздушный шар. Теперь кто-то его проткнул. Раздался треск, но в к конце концов это ведь только воздух.

— Звучит так, будто Вы радуетесь смерти. Неужели Вам человечески ничуть не жалко Немцова?

— Нет. Он был врагом российского государства и всего российского народа. Но если бы я был на месте происшествия, я попытался бы предотвратить преступление. Убийство причиняет вред России и делу патриотов.

— Оппозиция считает, что Кремль хотел избавиться от критика.

— Смешно. Немцов не представлял опасности для Путина. Его смерть выгодна оппозиции и иностранным силам, которые хотят дестабилизировать ситуацию в стране.

— Абсурд. Даже в траурном шествии после гибели Немцова приняли участие не более 50 тысяч человек. Россияне не выйдут на баррикады из-за убитого либерала.

— Согласен, его авторитета для этого недостаточно. Но закулисные деятели не всегда правильно оценивают реальное положение. Тем более, если аналитики сидят за границей.

— Как, по-вашему, должна выглядеть Россия? Как демократия или тоталитарное государство с единоличным правлением?

— У человечества мало опыта в том, что касается демократии, зато много — в отношении монархии. Я сторонник ортодоксальной монархии. Любая авторитарная форма правления оптимальна для России. Она соответствует нашей культуре и экономическим реалиям.

— В Вашем офисе висит портрет Путина. Раньше Вы считали президента слишком медлительным, слишком либеральным и слишком прозападным. Откуда такая перемена взглядов?

— Президент решил, что он не хочет войти в историю как Иуда, наподобие Горбачева. Он наконец понял, что все уступки Западу бесполезны. Он восстанавливает суверенитет России.

— Вы ведь упрекали его, как и Немцова, в проведении «антироссийской политики».

— Его патриотические высказывания я долгое время считал пустыми словами. Путин взял курс на Запад. Но в том, что касается Крыма, Путин добился того, о чем многие патриоты могли только мечтать. У него нет пути назад из той ситуации, в которую он себя поставил. Я надеюсь, Путин понимает это. Успеха он может добиться только совместно с патриотами.

Интервью проводилось в московском офисе движения Стрелкова «Новороссия».

Оригинал публикации: Moskauer Freischärler Strelkow: «Ich träume von Russland in den Grenzen von 1939»