Эпоха противостояния Ирана и мирового сообщества завершается. В ночь на среду, 1 апреля, в швейцарской Лозанне, Тегеран и шестерка мировых держав (США, Россия, Франция, Великобритания, Китай и Германия), по предварительной информации, достигли политического соглашения по иранской ядерной программе.
Как заявил глава МИД РФ Сергей Лавров, договоренности предусматривают «всеобъемлющий подход» к урегулированию иранской ядерной проблемы, в том числе «развернутые положения о снятии санкций».
Иран, возможно, примерно на две трети сократит число центрифуг, используемых для обогащения урана, а также разрешит вывезти из страны большую часть ядерных материалов, а также «законсервировать» центрифуги.
По данным The Wall Street Journal, США и их европейские партнеры убеждают Россию одобрить механизм, который позволит быстро возобновить санкции СБ ООН, если Тегеран будет уличен в нарушениях ядерного соглашения. Кроме того, на Западе предполагают, что санкции с Ирана будут сниматься поэтапно, а ограничения на поставки в страну материалов, имеющих отношение к ядерной сфере, сохранятся в течение многих лет.
В любом случае, все это означает, что в ближайшие месяцы Иран начнет возвращение в мировую политику и экономику. России этот процесс дает новые возможности, однако чреват и новыми рисками.
С одной стороны, в новых условиях Россия сможет приступить к реализации в Иране крупных инфраструктурных проектов и активизировать торговлю оружием, ранее подпадавшим под санкции. Кроме того, избавление Тегерана от статуса международного изгоя даст ему больше возможностей в решении проблем безопасности в Афганистане, где Россия и Иран имеют схожие интересы.
С другой стороны, в ближайшие годы Иран станет новым центром экономической мощи на Ближнем Востоке, и бурный иранский рост будет достигаться, прежде всего, за счет нефти и газа. России это не очень выгодно. Да и конкуренция за иранский рынок теперь резко возрастет, и, не исключено, что РФ потеснят западные компании.
Что меняет разблокирование Ирана, и как оно отразится на России?
– До сих пор не ясно, как именно будут снимать санкции – сразу, как того хотят иранцы, или поэтапно, на чем настаивают США, – отмечает директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии, полковник запаса Семен Багдасаров. – Но в любом случае, санкционный режим будет смягчен, и Иран начнет возвращение на мировой рынок.
Для России, на мой взгляд, это не слишком хорошая новость. Напомню, что последние санкции касались запрета на поставку в Европу иранских углеводородов. Между тем, Иран входит в пятерку ведущих стран по запасам нефти. Понятно, если Тегеран получит весомые возможности поставлять «черное золото» на экспорт, нефтяные цены поползут вниз.
Или возьмите газовый рынок. Иран по запасам «голубого топлива» занимает второе место в мире. Причем, иранские газовые месторождения располагаются не в холодной Сибири, а там, где организовывать добычу куда проще. Плюс к тому, у Ирана – сухопутная граница с Турцией. Поэтому для поставок газа в Европу ему не нужно прокладывать газопровод по дну Черного моря.
Президент Ирана Хасан Роухани на встрече с главой Турции Реджепом Эрдоганом уже достиг договоренности о размораживании контракта от 1996 года на поставки газа в Турцию и постройку нового газопровода. Понятно, что турецкая экономика способна «переваривать» далеко не весь иранский газ – значительная часть его пойдет через Турцию в ЕС.
Для нас это довольно неприятная перспектива. Сейчас 30% «голубого топлива», которое потребляет Европа, поставляется из России. С появлением иранского газа наша доля сократится до 10-15%. Европейцы, кстати, и сами не скрывают, что хотели бы покупать меньше газа у России, и больше – у альтернативных поставщиков.
– Но, возможно, мы отыграемся на других направлениях – например, построим «Бушер-2», продадим Ирану больше оружия?
– А где гарантии, что «Бушер-2» будет строить именно Россия? Одно дело, когда Иран вел с нами переговоры о строительстве АЭС в условиях действия санкций, и совсем другое – его действия в новых условиях. Я не исключаю, что подряд на строительство в этом случае получит, скорее, Германия, а не Россия.
В целом о том, как реально выглядят наши позиции в Иране, говорят цифры товарооборота. В прошлом году мы наторговали с Тегераном примерно на 1 млрд долларов. В то же время Германия – на 2-3 млрд, а Китай – на 40 млрд долларов.
Что до военно-технического сотрудничества, наивно полагать, что Иран после снятия санкций бросится закупать вооружения исключительно у России. Тегеран еще в 1990-е взял курс на развитие собственных предприятий ВПК, и сейчас выпускает танки, очень похожие на наши Т-72, беспилотники и ракеты.
К тому же Россия подмочила репутацию: в истории с поставками зенитно-ракетных комплексов С-300 повела себя непоследовательно. Напомню, в конце 2007 года мы согласилась поставить ЗРК Ирану. Но в 2010 году тогдашний российский президент Дмитрий Медведев подписал указ о мерах по выполнению санкционной резолюции СБ ООН в отношении Ирана (1929 от 9 июня 2010 года), который предусматривал запрет на передачу Ирану комплексов С-300, бронетехники, боевых самолетов, вертолетов и кораблей. Позже власти Исламской республики подали на РФ иск в Международный арбитражный суд – на 4 млрд долларов (сумма контракта составляла 800 млн долларов).
Если кто-то думает, что Тегеран забыл об этом инциденте – он ошибается. Поэтому, повторюсь, я без оптимизма смотрю на снятие санкций с Ирана.
– Как изменится теперь ситуация в регионе?
– Иран даже сейчас проводит активную силовую политику силового в Ираке, Ливане, Сирии.
Скажем, из 30 тысяч шиитов, которые успешно взяли штурмом иракский Тикрит (город девять месяцев был в руках «Исламского государства»), 20 тысяч – это так называемая шиитская милиция, которая готовилась под руководством иранской «Аль-Кудс». Напомню, что «Аль-Кудс» – своего рода спецназ Корпуса стражей Исламской революции, которым командует уже ставший легендарным в регионе генерал Касем Сулеймани.
По такой же схеме создана и «Ансар Аллах» в Йемене – еще один союзник Ирана.
После снятия санкций денег у Тегерана станет ощутимо больше, поэтому и силовая политика будет вестись еще шире. Именно поэтому на Иран сейчас делают ставку Соединенные Штаты. В результате, у американцев будут на Ближнем Востоке три стратегических союзника: израильтяне, саудовцы и иранцы. По сути, Вашингтон сейчас начнет сближаться с Тегераном, чтобы руками иранцев решать многие вопросы…
– На переговорах «шестерки» с Ираном достигнуты только общие договоренности, тогда как в подобного рода соглашениях важнейшую роль играют детали, – считает ведущий эксперт Центра военно-политических исследований МГИМО Михаил Александров. – А как раз по деталям договоренностей нет: когда именно будут снимать санкции, будет ли предусмотрен механизм их автоматического возобновления, что делать с односторонними санкциями отдельных стран Запада, которые не прописаны в санкциях Совета Безопасности ООН, сможет ли Запад вводить новые санкции независимо от Совбеза?
Как видите, в плане детализации соглашения имеется огромное количество подводных камней. По словам Сергея Лаврова, детализированный вариант появится только к 31 июня 2015 года. Но далеко не факт, что документ «утрясут» к этому сроку.
Иран не поддается на голословные обещания Запада – он требует твердых гарантий и конкретных шагов. Например, Тегеран может сказать: предварительное соглашение достигнуто – теперь Совбез ООН должен отменить санкции. И только после этого Иран готов договариваться по деталям – соглашаться на них или нет. А Запад, наоборот, может требовать, чтобы вначале Иран договорился по деталям – и лишь потом будут отменены санкции, и то через какое-то время. И что санкции могут быть автоматически возобновлены в любой момент, если Тегеран чего-то не сделает.
Все это говорит о том, что в реальности достигнуть компромисса будет очень непросто.
– Как иранская ситуация влияет на Россию?
– Я считаю, Россия изначально заняла неправильную позицию – фактически поддержала давление Запада на Иран. Это было ошибкой, следовало бы совместно с Китаем устраниться от этого процесса. Но мы антииранские санкции поддержали, и получилось, что Россия – на подхвате у западной политики. Между тем, цель этой политики – вовсе не ограничение ядерной программы Ирана, а изоляция Тегерана и блокирование его возможностей в регионе. Эта политика вписывается в концепцию «тройного сдерживания», которую Запад проводит в отношении России, Ирана и Китая.
По сути, мы помогали блокировать Иран в расчете на то, что нас Запад оставит в покое. Но этот расчет оказался неверным…