«У меня есть мечта» — этими словами начиналась самая известная речь Мартина Лютера Кинга. Вообще мечта — это хорошо. Все в мире начинается с мечты. С мечты Нельсона Манделы началось крушение системы апартеида в Южной Африке. Благодаря мечте Сергея Королева в космосе появился первый искусственный спутник Земли и реализовалась мечта другого человека — Юрия Гагарина. Но светлыми и позитивными являются далеко не все мечты. Некоторые из них, как благие намерения, часто ведут совершенно в другую сторону.
У поляков тоже была своя мечта. Войти в состав Европы. На первый взгляд она выглядела вполне логичной. В 1997 году из 27,2 млрд. долл. польского экспорта 70% уже приходились на страны Европейского союза. Полякам казалось, что вхождение «в дружную семью европейских народов» принесет им еще больший рост национального благосостояния. Поэтому они приложили много усилий для ее достижения. И вот, 1 мая 2004 года мечта сбылась, Польша официально стала членом ЕС. С тех пор прошло десять лет. Хороший срок для подведения некоторых итогов. Куда же завела поляков их мечта?
На днях Центральное статистической управление Польши опубликовало доклад с не слишком радостными цифрами. Если в период с 1995 по 2004 год в среднем реальная зарплата в стране (с поправкой на инфляцию) увеличилась на 56%, то с 2004 по 2013 — только на 18%.
В 2010 г. средняя заработная плата в народном хозяйстве составила 3.102 злотых — более 1.034 долл., в 2011 г. 3.225 злотых — более 1.083 долл., в 2012 г. 3.526 злотых — 1.175 долл. Рост национального ВВП за девять лет до вступления в Евросоюз составил 46,2%, а за последующие девять лет он достиг лишь 38%.
А что же внешняя торговля с богатыми западными соседями, на которую поляки рассчитывали больше всего? Она тоже выросла. С 2004 по 2009 — на 58%. Вот только за предыдущие девять лет до вступления страны в ЕС, она увеличилась на 130%.
Польские статистики прямо сказали, что после получения вожделенного членства ЕС темпы роста национальной внешней торговли оказались вдвое меньше, чем во времена полной независимости государства. А еще из страны «на запад, на заработки» уехало (в основном в Германию) более 2 миллионов человек, что в конечном итоге привело к потере около 12% ВВП страны (или примерно 82 млрд. долларов).
Хотя, если не вдаваться в детали, формально прошедшие два десятилетия сделали страну богаче. Ее внутренний валовый продукт (по паритету покупательской способности) увеличился с 200 млрд. долл. в 1990 до 897 млрд. долл. в 2013. Практически в четыре раза.
На этом фоне германские 1,58 раза за тот же период выглядят бледно. Если конечно не учитывать, что речь идет об увеличении немецкого ВВП с 2,2 до 3,49 трлн. долларов. Причем, следует признать, что немецкий рост был в изрядной степени оплачен самими поляками.
Например, одной из основ польской экономики составляла добыча каменного угля, которого в лучшие времена добывалось почти 200 миллионов тонн в год. Угледобывающая промышленность обеспечивала работой 436 тыс. человек непосредственно и до 1,6 млн. человек, если считать смежные сектора.
Сегодня более 250 тыс. горняков уволены, а каждая вторая шахта закрыта. Остальные снизили добычу на 50 — 60%. Наиболее масштабно произошедшие в польской экономике перемены иллюстрирует общая структура занятости в стране.
Если в 1989 году в промышленности было занято 29% трудоспособного населения, то в 2011 размер этой доли упал до 20%, а в 2013 он составил лишь 17%. Традиционно развитое сельское и лесное хозяйство страны обеспечивало занятость 27,7% населения. К 2011 году в сельском, лесном, рыбном и охотничьем хозяйствах вместе (!) осталось только 16,7%.
Из мощной промышленно развитой страны, равно едва не четверти Германии, Польша к настоящему времени превратилась всего лишь в шестой по емкости рынок сбыта в ЕС. А крупнейшим сегментом ее экономики стали производственные и непроизводственные услуги, в которых занято 56,4% всех трудоспособных поляков. Хотя еще каких-то 15 лет назад машиностроение, судостроение и автомобилестроение обеспечивали стране до трети всех доходов.
Впрочем, кое в чем поляки, безусловно, выиграли. Например, сегодня они могут сказать, что в Польше появилась одна фирма, которая уверенно держит аж 4% всего европейского рынка автобусов. Это действительно так. Вот только она совсем не польская. Она называется Volvo.
Сделав ставку на привлечение иностранных инвестиций, поляки добились желаемого. В той же автомобильной отрасли в Польше построили свои заводы такие компании как MAN, Volvo, Scania и Ford, что превратило страну в одного из крупнейших производителей автомобильных узлов и компонентов в Европе, сделав их существенной статьей национального экспорта.
Однако доходы от него в основном просто отражаются в статистике ВВП, но до самих поляков не доходят, так как являются сугубо внутрикорпоративным перемещением капитала. Прибыль от продаж оседает на счетах зарубежных концернов. А когда руководству Ford показалось, что гонять продукцию из Польши в Россию слишком накладно, Ford построил новый завод под Санкт-Петербургом, а тот, который под Варшавой, попросту закрыл, уволив весь местный персонал.
Вообще победные реляции о масштабах прямых иностранных инвестиций в польскую экономику в конечном итоге обернулись практически пирровой победой. Да, в одном лишь 2000 году общий объем ПИИ превысил 50 млрд. долл.
В Польшу пришли такие известные ТНК, как Fiat, Daewoo, АВВ, THOMPSON, PepsiCo, Coca-Cola, PillipMorris, ВР и другие. Под радостные аплодисменты в стране появились такие международные монстры, как Citibank, который является одним из лидеров банковского дела в мире.
Почти одновременно на польском финансовом рынке оказались немецкий Commerzbank, а также ING Grup, LG и AlliedIrishBank PLC. Но уже к концу 2000 года из 73 функционировавших в Польше банков, в результате серии агрессивных слияний и поглощений, в той или иной степени подконтрольными польскому правительству остались только 7. Остальные представляют собой лишь операционные фронт-офисы международных финансовых структур.
Вступление в ЕС, безусловно, сняло разные таможенные и прочие торговые барьеры, но в то же время вынудило Польшу подчиниться жестким европейским нормам и правилам. В том числе, встроиться в тесное прокрустово ложе европейского квотирования.
Одной из причин, скажем, усыхания польского сельского хозяйства, является тот факт, что, к примеру, норма производства молока для Польши установлена на уровне 200 литров на одного жителя, в то время как для Ирландии она составляет 1000 литров. Вследствие чего Польше пришлось сократить объем своего молочного производства с 17 до 7,6 млн. тонн. По этим же причинам, польское сельское хозяйство больше не обеспечивает потребность страны в зерне, а значит — в хлебе.
Единственное, где поляки действительно выиграли, это в доступе к деньгам многочисленных внутренних фондов ЕС. Например, в 2007-2013 годах Польша получила из них почти 68 млрд. евро. Это не считая 19,5 млрд. евро из фондов сплочения ЕС.
На данный момент до 18% ВВП страны формируется за счет подобных поступлений из Брюсселя. В сущности, если соотнести этот показатель с официальной статистикой «роста» национального ВВП Польши за 2007-2013 годы, то можно заметить, что весь польский экономический рост все это время почти полностью основывался на дотационных поступлениях.
Отчасти это даже объясняет обострение в Польше антироссийской риторики. Чем хуже будут отношения между ЕС и РФ, тем больше шансов, что ТНК, как тот же Ford, снова «вернутся» в Польшу.
Плюс к тому повышается востребованность Польши как последнего рубежа обороны против «российской имперской агрессии», что также создает предпосылки к расширению объема всевозможных «общеевропейских программ помощи и поддержки».
Кстати, не только европейских. США тоже готовы финансировать «укрепление военных возможностей польских союзников по НАТО».
Хотя… кто кого доит — остается большим вопросом. Несмотря на размер всей этой помощи, в стране дефицит бюджета и размер внешнего долга (71% ВВП на 2013 год) с каждым годом только увеличиваются. Иными словами, реализовав свою мечту, Польша фактически превратилась в периферийную колонию Европы, обеспечивающую метрополии (прежде всего Германию, затем Францию и Великобританию) дешевой квалифицированной рабочей силой и являющуюся источником дохода зарубежных банков.
Причем очень похоже, что проблема тут не столько конкретно в Польше, сколько в самой мечте, так как аналогичный результат ее достижения получили Венгрия, Болгария, Литва, Латвия и Эстония. С той лишь разницей, что страны Прибалтики оказались сильно меньше в масштабе экономики, потому Европа их высосала значительно быстрее.
Польша просто физически больше и экономически заметно крепче, но на конечный результат разница существенного влияния не имеет. Это лишь вопрос времени.
Автор: Александр Запольскис