В пику «Бессмертному Полку» по социальным сетям набирает обороты пока виртуальная акция «Бессмертный барак». На данный момент одноименные сообщества зарегистрированы «Вконтакте» и «Одноклассниках».
Посвящена акция советским узникам политических репрессий. По аналогии с «Бессмертным полком», участникам сообществ предлагается разместить истории своих репрессированных родственников. Будет ли впоследствии предпринята попытка собрать массовую акцию – не очень понятно. По крайне мере, объявлений об этом нет. Да и говорить пока рано. Потому, что организаторы сего действа, судя по всему, не очень представляют, в какую пучину исторических конфликтов они влезают с головой.
Понятно, что антагонизм в двух акциях «Полка» и «Барака» прослеживается на первый взгляд очевидный: с одной стороны – советские герои, с другой – жертвы «победоносного советского режима». Но даже на стадии аннотаций и адресов сообществ начинаются проблемы. В случае с «Вконтактом» и «Facebook» в адресных строчках сообществ фигурирует термин «gulag».
В сообществе «Одноклассников» хронология акции также подчеркнута в описании паблика: «Виртуальная акция, созданная на манер «Бессмертного полка», призвана отдать дань памяти предков «расстрелянных, преданных, отдавших лучшие годы жизни сталинским лагерям». Их палачи не наказаны, наоборот, их портретами увешаны улицы России, и, значит, мы не можем быть спокойны. Посмотрим, сколько нас. Тех, кто помнит».
Что тут может сказать профессиональный историк, кроме «я бы вас уже на вступительной сессии отчислил»? Люди крайне плохо представляют себе советскую историю, на ниве которой они решили повоевать с «государственным патриотизмом». Репрессии в Стране Советов, если уж на то пошло, связаны не только с именем Сталина. Советская власть начала устранение всего неугодного и «враждебного» буквально с начала семнадцатого года.
Уже 19 января 1917 года была предпринята попытка ареста революционными солдатами и матросами всего клира Александро-Невской Лавры за отказ покинуть помещение. Арест не удался, но в результате противостояния погиб протоиерей Петр Скипетров. Попал ли священник православной церкви под политический пресс? Да, поскольку требования «освободить Лавру» носили сугубо идеологический и политический характер. Стал ли он жертвой? Очевидно: он был убит.
Но какое имел к этому отношение ГУЛАГ – система, которая появилась в апреле 1930-го, как «управление лагерями» под руководством ОГПУ, и только в 1931 стала называться «Главным управлением лагерей»? Или Иосиф Джугашвили, он же Коба, он же Сталин, который в 1917 году был в Ачинской ссылке? Очевидно, никакого. То есть, организаторы акции не очень понимают, что и до Сталина в нашей стране происходило очень много неоднозначных вещей.
Впрочем, есть версия, откуда такое непонимание: люди просто не ставят перед собой задачи вникнуть в историю. Им нужно «перебить» в актуальной информационной повестке «Бессметный полк» и не более того. Воспитанные на откровениях публицистов и экспертов «Эха Москвы», граждане просто не представляют, каким было наше советское прошлое. Но мы о нём, прошлом, давайте все же продолжим, перед тем, как возвращаться к реалиям «Бессмертного барака».
На самом деле, польза от виртуального сбора биографий репрессированных может быть немалая. Только совсем не для выхода многомиллионных оппозиционных колонн, но для историков. Это важнейший и актуальнейший материал, который историческое научное сообщество может использовать в качестве отправной точки для ряда исследований.
В российской исторической науке тема истории СССР до сих пор остается одной из важнейших. Она могла бы быть разработана до мелочей уже давно, если бы не истерика либеральных «экспертов» от советской истории в девяностых, которые голосили про 13 миллионов, прошедших сталинские лагеря. Цифру в 13 миллионов, по одной из версий, озвучил Горбачев. Тогда он говорил про весь советский период ГУЛАГа, закончившийся в 1960 году. А сейчас в американской школе уже укрепился тезис, что 13 миллионов репрессированных имело место быть не просто при Сталине, а в период его правления с середины до конца тридцатых годов – о чем можно узнать из книги «Нерассказанная история США» Стоуна и Кузника,.
На самом же деле за весь сталинский период, с января 1921 по 1953 годы, по политическим мотивам было репрессировано, в том числе неоднократно, от 3778234 человек (записка в ЦК КПСС А.Н. Яковлева, В.А. Медведева, В.М. Чебрикова, В.А. Крючкова «Об антиконституционной практике 30-х — 40-х и начала 50-х годов» от 25 декабря 1988 г.) до 4060256 (служебная записка 1-го спецотдела МВД СССР от 11 декабря 1953 г. И речь идет о так называемых «закрытых отчетных данных», когда советский номенклатуре не было нужды завышать или занижать показатели.
Никто не отрицает, что речь идет о миллионах людей. Многие из них действительно не вернулись из лагерей. Многие обвинялись ложно. В том числе по анонимным доносам. Вплоть до сорокового года систематически уничтожалось духовенство. Любое, не только православное. Но не только. Контингент политически репрессированных состоял из самых разных людей.
Если мы возьмем первые революционные годы и становление советский власти, то в период конца десятых до начала двадцатых годов было как-то не до юридических процедур. Были революционные тройки, которые судили, приговаривали и приводили в исполнение сообразно революционной необходимости. Потом, уже в 1922 году, появилась статья 58 УК РСФСР о «контрреволюционной деятельности». И по этой статье шли как православные священники, так и сотрудники НКВД. Под ту же 58-ю в послевоенные годы попали солдаты и офицеры власовской РОА.
В общем, представьте себе такое шествие. Когда потомки православного священника, расстрелянного в 1918 году, ныне молодые либералы и радикальные противники Путина, с портретом детушки-протоиерея в руках шествуют рядом с правнуками лейтенанта НКВД, попавшего в оборот уже в 30-х, но в 1918 успевшего дедушку-протоиерея расстрелять. А неподалеку от них шествуют внуки офицера РОА и военнопленного солдата Красной Армии, который после плена попал в лагеря.
И ещё один момент, сопряженный с советской историей. Такое сосредоточение на Сталине и ГУЛАГе не позволяет организаторам «Бессмертного барака» обратить внимание на то, что и после Сталина, и после ГУЛАГа, который закончился уже на закате «хрущевской оттепели», репрессированные тоже были. Для них были две специальные «хрущевские статьи»: 70-я, «антисоветская агитация и пропаганда», предусматривавшая до шести лет лишения свободы, и чуть позже – 190-я «за распространение в устной и письменной форме заведомо клеветнических измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», до трех лет лишения свободы. И по ним тоже брали, и брали отменно. Многих забирали не в тюрьму, а в психоневрологические диспансеры. Собственно, в рамках этих статей появилось такое явление, как советская «карательная психиатрия». Правда, и тут есть нюанс. По этой статье для облегчения процедуры оформления диспансеризации часто брали и настоящих сумасшедших. Ну и, понятное дело, неформалов и верующих.
Была и третья — «неочевидная» — статья, которой тоже с успехом давили неугодных. Это статья 108-я: «тунеядство». Здесь все было сложнее. Например, человек вылетал с работы с «волчьим билетом». За политические или религиозные взгляды, или потому, что начальству – а это уже поздняя самодурствующая советская номенклатура – не понравился. Диссидентство? Бесспорно. Давление политической системы, номенклатурной круговой поруки, как оно есть. Но проблема в том, что по 108-й также шел и действительно маргинальный контингент.
Еще раз стоит подчеркнуть, что и это тоже наша история. Да, Советский Союз знал и свои черные страницы. Советская система периодически действовала даже не жестко, а откровенно жестоко. Но мы это помним. Больше того: постепенно архивы рассекречиваются по сроку давности, и мы узнаём все больше откровенно неприятных подробностей жизни советского государства. И планомерная работа как учеными-академистами, так и историками-правозащитниками ведется уже много лет.
Авторы акции как будто хотят удивить население страны тем, что в СССР были массовые репрессии. Да нет, после озвученных в конце восьмидесятых и начале девяностых цифр в десятки миллионов репрессированных, а то и поголовно при этом расстрелянных, такая предметность исследования, история за историей, жизнь за жизнью – вызывает лишь спокойный профессиональный интерес.
Понятно, что «Бессмертному бараку» хотелось бы, чтобы все просто каялись. Чтобы чувствовали вину и не смели не просто праздновать, но радоваться, гордиться своим прошлым. Но несмотря на ГУЛАГ и прочую чернуху, была и победа в Великой Отечественной того же «Бессмертного полка», был и полет Гагарина в космос, была и Олимпиада-80. И очень много прочего хорошего. Газировка, например, из автоматов, в стеклянных стаканах, которые никто не воровал.
Проблема авторов и лидеров «Бессмертного полка» заключается ровно в одной фразе из их же сообщества: «Подлинный символ нашего прошлого – это не георгиевская, а серо-черная лента, лента цвета лагерной робы». Вот в этом самом противопоставлении. Отметании напрочь всего светлого, что было в нашем прошлом, и натягивании на всю страну серо-черного. Не только в прошлом, но и в настоящем. Эта самая серо-черная роба и не позволяет им взглянуть на свое прошлое объективно. Да и настоящее тоже ускользает от них, скрываясь в серо-черных тонах. И, безотносительно политической конъюнктуры, за этих людей, организаторов «Барака», очень грустно.
Возвращаясь же к возможности разномастного шествия потомков репрессированных в разные исторические периоды советской истории и по разным статьям, а то и по одной, но из противоположных социальных страт, хочется надеяться, что все закончится мирно. Даже если «Бессмертный барак» начнет свой марш. Просто минорно знающие свою родословную потомки репрессированных верующих не пойдут рядом с потомками репрессированных сотрудников НКВД или ВОХРа того же ГУЛАГа. Потомки бойцов Красной Армии не пойдут рядом с потомками солдат РОА. Иначе все это может закончится не некоей «сложенной кучей портретов» героев «Бессмертного полка», которую нам старательно рисовали в блогах, а взаимной потасовкой с использованием этих портретов в качестве подручных средств выяснения исторической правды. И это будет совсем не провокация, а естественный процесс.
И, как говаривал один мой репрессированный прадед, «после такого кипиша случается шухер». Проще говоря, в случае массовых волнений в бараке приходит охрана лагеря и наводит порядок. Второй же мой прапрадед, ныне канонизированный новомученик, расстрелянный в 1918 году, в таких случаях говорил: «Господи, спаси и сохрани».
Фото Politrussia