Украинские власти, похоже, нашли способ избежать дефолта. В то время как министр финансов Украины Наталья Яресько чуть ли не ежедневно пытается убедить многочисленных кредиторов «отсрочить монетарный апокалипсис» (посредством реструктуризации накопленного долга), её коллега из Минюста решила пойти по другому пути.
Как заявила руководитель этого ведомства Наталья Севостьянова, Киев намерен потребовать от России около 1 трлн. гривен (около 2,357 трлн. рублей) за потерю предприятий в Крыму. По словам главного законника Украины, «Сумма ущерба с самого начала колебалась в районе 1 трлн гривен. На сегодняшний день эта сумма уточняется». Исходя из бедственного состояния украинского бюджета, можно предположить, что предъявленный к оплате счет, если и будет меняться, то исключительно в выгодную для Украины сторону.
Сотрудники ведомства г-жи Севастьяновой насчитали около четырех тысяч физических и юридических лиц, которые потеряли имущество в результате воссоединения Крыма с Россией. Надо сказать, что это уже не первая «проба пера», когда Киев пытается решить свои финансовые проблемы за счет России. Так, первый заместитель министра экономического развития и торговли Украины Александр Боровик ранее заявлял, что Киев может потребовать от РФ выплаты компенсации в размере $350 млрд. долларов за военные действия.
Учитывая прецедент, связанный с «делом ЮКОСа», когда России присудили выплатить $50 млрд бывшим акционерам компании г-на Ходорковского, очевидно, что в отношении РФ западные суды готовы удовлетворить финансовые притязания по самым нелепым поводам и на самые астрономические суммы. Тем более, что сами США и ЕС, как недвусмысленно дают понять их политики, спонсировать «молодую украинскую демократию» не желают.
Пока реакция российских политиков на киевские претензии представляет смесь горькой иронии и недоумения. «Киевский режим самозабвенно разрушал Донбасс, бомбил города и заводы, а теперь требует 350 миллиардов долларов с России. Странно. И бесперспективно», – написал глава комитета по международным делам Госдумы Алексей Пушков в своем микроблоге в Twitter.
Не менее удивлен глава республики Крым Сергей Аксенов. «У людей больное воображение. Какие требования к России, если крымчане на тот момент сами приняли решение?» — задается вопросом Аксенов. По его мнению, гораздо справедливее было бы, если бы жители полуострова «сыграли на опережение» и в судебном порядке потребовали от украинских политиков выплаты компенсации за 20 лет деградации Крыма, не получавшего должного финансирования, а заработанные средства перечислялись в Киев.
«В какой поселок или город ни приедешь – тотальная разруха. Это мы с них должны потребовать компенсацию за упущенное время, упущенные возможности. Пусть ни на что не претендуют, им ничего не видать, как своих ушей», — добавил Аксенов.
Директор Центра политологических исследований Финансового университета Павел Салин предлагает спокойно относиться к очередной попытке украинских властей отсудить у России крупную сумму в международных инстанциях.
– Я бы не стал проводить здесь аналогии с «делом ЮКОСа». В последнем случае Запад демонстрировал консолидированную позицию. Дескать, «честного предпринимателя преследуют по политическим мотивам». Плюс у Запада был свой финансовый интерес. Напомню, что среди акционеров ЮКОСа было много западных бизнесменов. Это не последние люди в международном истеблишменте. Разумеется, они использовали свои рычаги воздействия на суд.
В этой связи претензии истцов по «делу ЮКОСа» выглядели более, так сказать, оправданными по сравнению с возможным иском украинских властей по Крыму. По ряду косвенных признаков я могу судить о том, что киевские власти стали надоедать Западу. В первую очередь, Европе, во вторую – США (и всему англосаксонскому блоку).
– Самый яркий пример – саммит ЕС-Украина, который явно не оправдал надежд Киева на то, что «цивилизованная Европа» встретит у себя на пороге «незалежную» с распростертыми объятиями. Например, в виде безвизового въезда или дешевых кредитов.
– Совершенно верно, Украине четко дали понять, что ЕС недоволен политикой Киева. И пока тот не начнет проводить серьезные реформы, а не готовиться к войне, серьезных вливаний не будет. При этом украинские власти объективно не способны проводить реформы. Поскольку, тем самым, они уничтожат олигархическую основу нынешнего режима. В ЕС многие искренне полагали, что со свержением Януковича произойдет смена режима на более демократический. Но всё стало только хуже. Вместо проведения реформ Украина просит денег на войну с Россией. Европа очень раздражена этим обстоятельством. К тому же из-за Киева ей пришлось ссориться с Москвой, вводить санкции и нести убытки.
Таким образом, политическая атмосфера вокруг чисто политического иска Украины к России по Крыму гораздо менее негативна по отношению к Москве, чем атмосфера, окружавшая «дело ЮКОСа».
– К каким международным структурам, скорее всего, будет пытаться апеллировать Киев?
– Думаю, к европейским. К тому же Европейскому Суду по правам человека или к Международному арбитражному суду в Гааге, которые создали положительный (для Киева) прецедент.
– В экспертном сообществе есть мнение, что Москве следует срочно выходить из-под международной судебной юрисдикции в преддверии арбитражной войны, которую Запад готов развязать вслед за санкционной.
– Всё верно. Сегодня для нас важнее не собирать контраргументы, которые ангажированная европейская (и, тем более, англосаксонская) Фемида всё равно не услышит, сколько попытаться перенести спор в юрисдикцию, которая будет максимально дружественной нам. Если не в СНГ, то, скажем, в Стокгольмский арбитраж, который традиционно более объективен по отношению к РФ.
Что касается полного выхода из-под международной юрисдикции, то это такой шаг, на который Россия в свете возможного потепления отношений с Западом не пойдет. Это как если бы нас отключили от платежной системы SWIFT, что только спровоцировало бы новый виток конфликта. То же самое произошло бы в случае отмены упомянутой статьи. Москва формально соблюдает решения судов и международные договоры. Пытаясь уклониться от неблагоприятных для себя решений лишь в тех случаях, когда претензии к РФ имеют явно ангажированный и политически мотивированный характер.
Если на уровне Конституции отказаться от верховенства международного права над российским, это будет не менее резонансный шаг, чем воссоединение с Крымом.
– Можно ли пойти на размен – Россия прощает (соглашается реструктурировать) $3 млрд. плюс корпоративные долги Киева на сумму порядка $24-25 перед частными банками, а Украина отказывается сейчас и в будущем от выдвижения каких-либо финансовых претензий к РФ?
– Это очень опасная игра. Мы простим, а Киев пойдет дальше. Я бы предложил оказывать давление, используя коммерческие интересы отдельных украинских олигархов. Допустим, у Коломойского собственность на территории РФ в Крыму почти полностью изъята. Что касается Порошенко, то здесь не всё так просто – у него есть активы в России (достаточно вспомнить о двух заводах «Рошен» в Липецкой области). То есть, целесообразнее концентрироваться не на активах украинского государства, а на активах частных лиц.
В разговоре с «СП» заместитель директора Центра политической информации Алексей Панин обратил внимание на один существенный нюанс.
– Складывается такое впечатление, что правительство Украины начинает подумывать о том, чтобы, грубо говоря, отказаться от Крыма без боя. Или, проще говоря, попытаться продать его России. Что, собственно говоря, понятно – в ситуации, когда силовым образом эту задачу решить невозможно, проще попытаться отсудить хоть какую-то компенсацию.
– Если киевские законники обратятся в ЕСПЧ или Гаагу, это означает факт признания потери полуострова? Получается Украина готова довольствоваться финансовой компенсацией?
– Получается, так. В таком случае закон, принятый Верховной Радой о «временно оккупированных территориях» — пустое сотрясание воздуха. Этот документ и требование компенсации за утрату собственности в Крыму — две взаимоисключающие вещи.
По поводу идеи о выходе России из-под юрисдикции международных судов, то с точки зрения обеспечения финансовой сохранности наших активов за рубежом это, наверное, неплохой ход. Но здесь надо понимать, что мы пока ещё не отказываемся от международных инвестиций.
– В условиях санкций мы и так их практически не видим, если говорить о западных инвестициях.
– Настоящая напряженка начнется тогда, когда мы выйдем из-под юрисдикции международного правосудия. Потому что в таком случае ни один инвестор не сможет защитить свои коммерческие права на территории России в международных инстанциях.
– Проблемы могут возникнуть даже с инвесторами из Китая или Бразилии?
– В меньшей степени. Потому что те же китайцы привыкли приходить на рынок и, грубо говоря, заваливать партнера деньгами. Проблеме их благонадежности они уделяют гораздо меньше внимания по сравнению с западными инвесторами. Вот почему в большей степени речь идет о защите западных инвестиций. Конечно, российские власти сегодня реализуют большой разворот на Восток. Но пока мы находимся только в начале этого процесса. Для РФ ключевыми инвесторами по-прежнему остаются страны Запада.
Так что, даже с поправкой на «дело ЮКОСа», нам выгоднее оставаться в пределах международного правосудия.
– Почему Запад не спешит осуществлять аресты счетов, зданий и размещенных за рубежом средств российских госкомпаний по «делу ЮКОСа»?
– Во-первых, это связано с тем, что Россия до сих пор продолжает осуществлять апелляционные процедуры. Во-вторых, в РФ был принят т.н. «закон Роттенберга», который наделяет наши органы власти правом арестовывать зарубежное имущество и активы на территории РФ на сумму понесенных убытков вследствие ангажированных и неправосудных решений в отношении России, принятых международной Фемидой. Именно сейчас открывается истинная ценность этого документа. Россия теперь готова к тому, чтобы взыскивать свои убытки таким образом.
– Как бы вы оценили масштаб суммы?
– С учетом продолжающегося обесценения украинской валюты, она будет неуклонно снижаться. Сейчас 1 трлн. гривен — это десятки миллиардов долларов. В принципе, Гаагский арбитраж и ЕСПЧ продемонстрировали, что им ничего не стоит присудить такую сумму России. В этом плане сейчас для нас не лучшее время для того, чтобы доказывать свою правоту в международных инстанциях. В этом плане многое будет зависеть от хода урегулирования конфликта на Украине.
– Верховная Рада недавно приняла закон, открывающий «сезон охоты» за российскими активами на территории «незалежной». Насколько богатой может оказаться «добыча»?
– Не уверен, что киевским властям удастся «отжать» так уж много. У «Лукойла» и «Роснефти» есть свои сети автозаправок. Насколько я знаю, они продолжают контролировать эти активы. Просто потому, что в сложившейся ситуации их трудно продать, кому могут быть сегодня интересны эти активы за обоснованную рыночную цену? С другой стороны, многие предприятия, которые принадлежат российскому бизнесу, сегодня находятся под следствием на территории Украины. Вообще, российские активы на Украине представлены достаточно широко — это Проминвестбанк (владелец – ВЭБ, пятое место в рейтинге банков страны с активами 3,5 млрд. долларов), Сбербанк России на Украине (восьмое место в рейтинге с активами 2,9 млрд. долларов), Альфа-банк на Украине (11-е место с активами 2,4 млрд.), ВТБ-банк. Плюс российским инвесторам принадлежат крупнейшие сотовые операторы — «МТС-Украина» и «Вымпелком»
Но и имущество украинских предпринимателей также находится в России. Так, Ринат Ахметов владеет тремя шахтами в Ростовской области и обогатительной фабрикой, Дмитрий Фирташ приобрел лицензию на освоение газового месторождения в Адыгее, Юрий Иванющенко владеет Армавирским заводом тяжелого машиностроения.
Так что, если начинать процесс национализации, то ещё неизвестно, кто окажется в минусе. В любом случае, России в силу несопоставимого экономического веса будет проще пережить потери от «войны экспроприаций».
Также можете посмотреть все новости Украины за сегодня
Фото: Зураб Джавахадзе/ ТАСС