Независимость началась с поисков колбасы, которую «з’їли москалі». С тех пор прошло 17 лет. За это время выяснилось, что украинские олигархи «съели» еще больше в виде заводов и прочей госсобственности.
На иллюстрации художник Амвросий Жмаха изобразил в начале века процветающую Украину казачьих времен. И снова встал вопрос: а были ли на нашей земле времена, когда она текла молоком и медом?
Экономическое процветание – вещь относительная. То, что считается богатством сейчас, через поколение уже не будет удовлетворять возросшие стандарты потребления. И все-таки можно говорить о периодах, когда народ доволен своей жизнью, и фазах явного неблагополучия – голода и дефицита предметов первой необходимости.
Эпоха Киевской Руси кажется сегодня утраченным былинным раем: едут на картине три богатыря, задает пиры князь Владимир и прыгают в купальскую ночь непуганые мужички с толстозадыми красными девицами. На самом деле, появление государства в наших местах крепко ударило по шапке этим мужикам. А заодно – и по карману. Князя в Киеве нужно было кормить. А потреблять ему, нюхнувшему константинопольской роскоши, хотелось все больше.
Экономика Руси была проста. Ее создали викинги, оседлавшие путь «из варяг в греки». Появившись в Новгороде в IX веке, они сначала разнюхали дорожку по Волге в Персию и столицу Арабского халифата – Багдад. Потом к нему прибавилась еще и ветка по Днепру в Византию. Уже тогда Русь была, прежде всего, сырьевым придатком более развитых цивилизаций. Главные статьи ее экспорта – меха, воск и рабы. Наловив в пущах девок, их везли на базар в Булгар на Волге, где обменивали на арабские серебряные монеты – дирхемы. Клады этой валюты древности рассыпаны по всей территории Руси – от Киева до Ладоги.
Все наши нынешние проблемы имеют истоки уже в тех временах – экстенсивное производство, базирующееся на избытке ресурсов, бесхозяйственность, ориентирование на иностранные денежные системы. Древняя Русь и заваливаться стала, когда кризис поразил сначала халифат, а потом Византию, на которые была направлена наша внешняя торговля. К XIII столетию оба эти государства распались. Произошло то, что случилось бы сегодня, рухни в один момент США и Евросоюз. Куда бы продавали металл украинские заводы? А, главное, за что? Ведь доллар исчез бы точно так же, как в средневековье дирхем, чеканку которого прекратили.
Нашествие монголов только поставило последнюю точку в этом процессе. А первые толчки «мирового кризиса» Средневековья чувствуются уже в середине XII века. Окрестности Киева пустеют. Население мигрирует во Владимиро-Суздальское княжество, где вместе с переселенцами появляются двойники южно-русских городов – Галич и Переяслав.
Материальный быт Киевской Руси крайне примитивен. Специалистов по каменному строительству хватает только на храмы. Все остальное от ложек до городских стен делают из дерева. Крестьянин живет еще даже не в хате, а в полуземлянке площадью 8-10 кв. м. Над землей торчит только крыша этого строения, а отапливает его очаг без трубы.
Но знать одевалась во все импортное. Дорогие ткани завозили из Греции. Мечи – из Германии, где в мастерских на Рейне существовало их массовое производство на экспорт. Ездить предпочитали тоже на «иномарках» — привозных лошадях восточных пород. Их называли «аргамаками». Замените тогдашние «брэнды» на нынешние мерседесы и тряпки от Гальяно и получите явную перекличку с современностью. Живем, как в эпоху феодальной раздробленности. Даже Ющенко-старший советует Ющенко-младшему оставлять чек на 700 долларов за бутылку французского шампанского. Киевские князья тоже предпочитали иностранные вина – их завозили из Константинополя. Лакали бы и шампанское, да только французы еще не успели его тогда изобрести…
Характерный пример Руси эпохи упадка – наступление в XII веке так называемого безмонетного периода. Все денежные расчеты в это время производятся в гривнах – слитках серебра, весом 160г (киевская) и 200г (новгородская). Это тоже самое, что оставить в обороте только 1000-долларовые банкноты. Значит, древнерусские «олигархи» настолько сконцентрировали богатства в своих руках, что у народа не осталось в буквальном смысле ничего. Только право платить налоги натурой. Ничего удивительного, что во время нашествия монголов это государство так плохо защищали. А за что было драться? За жадного князя с боярином? Вы сейчас, дорогой читатель, готовы отдать свою жизнь за «Росукрэнерго»? Положить ее, так сказать, на «алтарь Отечества»?
Зато в XVI веке на исходе литовского владычества Украина производила впечатление края такого же девственного, как американские прерии. Литовцы были очень гуманными «колонизаторами». Практически их не было видно и слышно. При таком начальстве немногочисленные туземцы, пережившие татарское нашествие, наслаждались всеми дарами природы. «Нам принадлежит знаменитый замок и город Киев, — писал литовский мемуарист Михайло Литвин. – Почва Киевской области до того плодородна и удобна для обработки, что нива, вспаханная только раз парою быков, дает обильнейший урожай; даже не возделанные поля производят растения, питающие людей своими корнями и стволами».
В XVI ВЕКЕ НАШИ ПРЕДКИ ЖИРОВАЛИ, КАК КАЗАК ПАЦЮК У ГОГОЛЯ – ВАРЕНИКИ ИМ САМИ В РОТ ПРЫГАЛИ НАПЕРЕГОНКИ С ОСЕТРАМИ. Нам сложно даже представить, насколько украинская природа всего 450 лет назад отличалась от нынешней! «Старые дубы и буки, — продолжает Литвин, — изобилуют роями пчел и сотами, отличающимися прекрасным цветом и вкусом. Зубров, диких лошадей и оленей такое множество в лесах и на полях, что за ними охотятся только ради кожи, а мясо по причине большого его изобилия, бросают, за исключением филейных частей; ланями и дикими кабанами совсем гнушаются. Дикие козы в таком огромном количестве перебегают зимою из степей в леса и летом обратно в степи, что каждый крестьянин убивает их до тысячи в год. По берегам рек во множестве встречаются поселения бобров. Птиц такое поразительное множество, что весною мальчики наполняют целые лодки яйцами диких уток, гусей, журавлей и лебедей… Орлят запирают в клетки ради их перьев, которые прикрепляют к стрелам. Собак кормят мясом диких зверей и рыбою, так как реки изобилуют невероятным количеством осетров и других больших рыб, подымающихся из моря вверх по рекам в пресную воду. Поэтому многие реки называют золотыми, особенно Припять, которая в одном месте в начале марта наполняется таким множеством рыбы, что брошенное в нее копье стоит отвесно, словно водруженное в землю»…
Зачем работать в таком раю? Даже Запорожская Сечь кормила себя в основном за счет охоты и рыбной ловли. Не станешь же заводить ферму, когда вокруг тебя бродят целые стада дичи с качеством мяса, которое сегодня не попробуешь в лучшем киевском ресторане?
ПОЛЬСКИЕ КРЕСТЬЯНЕ ЖИЛИ ХУЖЕ НАШИХ.
Эту идиллию убила Люблинская уния в 1569 году. Литва объединилась с Польшей и в качестве компенсации за военную помощь против Ивана Грозного передала ей Украину. Поляки явились на наши земли с ненасытным аппетитом и масштабными экономическими прожектами. Огромные территории на границе с Диким Полем разбирали магнаты. То, что считалось ничьим, вдруг приобрело собственников из далекой Варшавы.
Наших предков это страшно возмущало. Еще вчера они охотились и ловили рыбу, где хотели, а теперь должны были спрашивать у кого-то разрешения! Восстания начались одно за другим меньше, чем через тридцать лет после унии. Двести лет «под Литвой» даже не заметили. А нового пана, едва увидев, сразу же захотели забросить назад за Вислу.
И ведь что удивительно: гнет народа в самой Польше был куда тяжелее, чем в Украине. В исконных польских землях царила фольварочная система. По-нашему – барщина. Это было что-то вроде совхоза, только принадлежавшего не государству, а одному человеку. Крестьянин являлся на хозяйственный двор со своим инвентарем и лошадью, получал «наряд» и отправлялся работать в поле под присмотр панского управляющего. «Жизнь их так тяжела, — писал о польских крепостных итальянский путешественник Руджиери, — что даже во время самой жестокой зимы можно увидеть плохо одетых женщин, которые босиком ходят по снегу».
Украинские крестьяне, а тем более, казаки жили куда свободнее. В гигантских латифундиях пограничных магнатов, вроде Вишневецких, с них собирали только оброк. Более того! Чтобы заманить селян на целинные земли, только что отобранные у кочевых татар, крупные паны полностью освобождали их от налогов лет на десять-пятнадцать – живите, как хотите, пока «поднимитесь». Такие поселения назывались «слободами». Не удивительно, что сюда – на Полтавщину и Черкащину – сбегались крестьяне с Галичины и Волыни, где уже господствовали фольварочные порядки.
Уровень жизни тут кажется по нынешним меркам крайне низким – тесные крошечные хатки без дымарей, топившиеся по-черному, бычий пузырь вместо стекла в окошке и домотканая одежда, покрашенная в лучшем случае отваром дубовой коры. «Живут тесно, — писал об Украине заезжий итальянец Альберто ди Вимина, — зимою в одной и той же комнате помещаются и люди, и скот. Плохая домашняя утварь гармонизирует с постройками, потому что кроме ножа и горшка, все в доме деревянное. Лишь немногие употребляют простыни… Спят на лавках, на соломе или на какой-нибудь шерстяной тряпке».
ЕВРОПЕЙСКОГО УРОВНЯ ЖИЗНИ ЕЩЕ НЕ БЫЛО. Какой ужас! А вот, и не ужас — типичный среднеевропейский уровень жизни того времени. Например, сегодня многим кажутся эталоном бывшие страны советской Прибалтики – Латвия, Эстония и Литва. Мол, и нам бы так! В XVI или XVII веках вам в эту Европу вряд ли захотелось бы бежать. Вот как изображает тогдашнюю жизнь литовцев посол германского императора Герберштейн: «Живут они в низких и очень длинных хижинах, посредине в них поддерживается огонь, и когда у него восседает отец семейства, он может видеть скот и всю домашнюю утварь, ибо у них в обычае держать скотину под той же крышей, под которой живут они сами».
А эстонцы даже в куда более поздние времена – в не таком уж далеком от нас XIX веке – потрясали туристов нечистоплотностью. Проехался как-то через их «цивилизованные» земли с русским уланским полком корнет Фаддей Булгарин – будущий известный литератор. Так его вообще чуть кондрашка не хватила: «За Нарвой, где начинается эстонское народонаселение, т. е. в стране, населенной чухнами, положение наше сделалось еще несноснее. Чухны, как известно, живут не в домах, а в ригах. В том отделении, где топится печь, живет зимой семья, А на гумне, где хлеб молотят, помещается домашний скот. Трубы нет, окно в ладонь величиною. Густой дым наполняет жилье, и чтоб избавится от него, надобно садиться на пол, между грязными ребятишками, поросятами и телятами. Последних чухны берегут едва ли не более, чем своих детей! Смрад нестерпимый и на немощеном полу грязь, как во дворе…Сколько ни было попыток, чтоб заставить чухон жить в светлых домах, с трубами о окнами – все напрасно! Граф Шереметьев выстроил на свой счет чистые и светлые дома для крестьян близ Дерпта, но крестьяне только на лето переходят в эти дома, а зимою живут в своих ригах, утверждая, что в дыме и вместе со скотом жить здоровее!»
А ведь Дерпт – это нынешний Тарту – известнейший университетский город! Вот какая дикость совсем недавно в его окрестностях процветала!
В общем, по меркам XVII столетия катался украинский крестьянин почти, как сыр в масле. А восстание Богдана Хмельницкого вообще началось на экономическом подъеме! Ему предшествовали десять лет «золотого покоя» — периода, когда не было бунтов, а сельскохозяйственное производство постоянно росло. Вопрос встал, кому делить это добро: польской шляхте или казакам. Знаете, что было толчком народного недовольства в славном 1648 году? Откроем «Летопись Самовидца», написанную тогда. Главных причин она называет две – то, что польские полковники реестровых казаков «до всякой домовой незвичайной роботи пристановляли», а правительство запрещало им заниматься самогоноварением: «неволно козакови в дому своем жадного напитку на потребу свою держати, не тилько меду, горилки, пива, але и браги».
Представляете, какой это был замечательный свободолюбивый народ! По нынешним меркам это выглядело бы так, как если бы солдаты перебили генералов, заставляющих их строить задарма дачи, а самогонщики пооткручивали головы ментам, не дающим производить нелицензионную водку.
Олесь Бузина, 15 февраля, 2008 года.