23 июня во время украинско-французского образовательного форума замминистра образования и науки Украины Максим Стриха похвастал перед западными партнерами полным разрывом связей с Российской Федераций в сфере науки. Стриха признал, что до прошлого года Украина была одним из основных партнером Москвы по научному сотрудничеству, но «после военной агрессии должна свернуть все научные проекты с РФ, ведь бессмысленно поддерживать отношения со страной и способствовать ей в научных открытиях, которые потом тебя же убивают».
Новыми стратегическими партнерами Украины, по мнению Стрихи, станут Франция, Германия, Польша, страны Балтии, Австрия и США. Значительным событием он назвал подписание 20 марта этого года соглашения о сотрудничестве между Украиной и ЕС «Горизонт-2020». Это программа Евросоюза по исследованиям и инновациям, рассчитанная на 2014−2020 годы.
Киев уже не в первый раз делает громкие заявления о разрыве научного сотрудничества с Россией. Предыдущий демарш прошел в конце января 2015 года, когда украинские власти возмутились тем, что немецкий фонд «Фольксваген» объявил конкурс трехсторонних немецко-российско-украинских научных проектов. Тогда в министерстве образования Украины заявили, что конкурс «фактически имеет целью поставить в одну плоскость агрессора и его жертву, обелить преступления российского правящего режима в глазах немецкой и европейской общественности» и призвали ученых бойкотировать его, что им и пришлось сделать.
Заместитель министра образования РФ Людмила Огородова, комментируя то заявление, отметила, что на самом деле такая позиция Киева объясняется не только политической, но и финансовой стороной дела. «На самом деле Украина прекратила финансирование совместных научных проектов в рамках программ СНГ летом прошлого года — единственная страна из всех государств Содружества. А до этого, весной 2014 года, Порошенко заявил, что в Украине нет денег на науку. Поэтому громкому политическому заявлению Министерства образования и науки Украины предшествовало тихое откровение нынешнего руководства этого государства об отсутствии в госбюджете средств на науку уже в 2014 году», — рассказала она.
На общение с российской прессой украинские ученые идут очень неохотно. На условиях анонимности сотрудники Главной астрономической обсерватории Украины рассказалив январе «Газете.ру», что продолжают ездить в Россию, но за свой счет, практически подпольно, так как Академия наук запретила такие командировки. Та же ситуация с другими учеными, причем многое зависит от их личной позиции. Те, кто поддерживает дружеские связи с российскими коллегами, продолжают ездить на конференции и другие мероприятия, не особо это афишируя. А «патриотично» настроенные специалисты прекратили всякое общение.
Официальных контактов на уровне «институт-институт» практически не осталось. К примеру, заместитель декана по международным вопросам юридического факультета РАНХиГС Валерий Смирнов подтвердил «СП», что те немногочисленные программы сотрудничества, которые были раньше, за последний год прекратили существование.
Ранее президент Национальной академии наук Украины Борис Патон сообщил, что в 2015 году было приостановлено около 60 научных проектов, которые реализовывались совместно с российскими учеными и были отобраны по конкурсу Российского фонда фундаментальных исследований. Как проекты вроде исследования «Строение, биология и филогения амеб изолированных из бентонитовых глин мезозойских отложений» могут угрожать национальной безопасности Украины, непонятно. Но и они попали под запрет.
Правда, НАН обещала рассмотреть возможность финансирования этих проектов без привлечения российских ученых, но о результатах таких попыток ничего не известно. Как и о новых проектах с западными учеными в сферах естественных и точных наук. Поэтому от разрыва связей с РФ страдают, в первую очередь, украинские ученые, которые остались без финансирования и будут вынуждены ехать за рубеж, чтобы продолжать заниматься научной деятельностью.
— Безусловно, из-за разрыва связей с Россией возникнут серьезные проблемы для украинской науки, особенно для гуманитарной, — считает заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин. — Она базировалась примерно на тех же основах, что и российская гуманитарная наука, ориентировалась на ту же сумму источников, классиков в философии, истории, литературе. Сейчас украинским ученым придется переходить на другую базу, а это мучительный процесс. В нем украинская наука многое потеряет.
Что касается технических наук, академическая наука и так не была очень развита на Украине. А вот прикладная наука находилась на довольно хорошем уровне, особенно в областях ракето-, авиа-, машиностроения, прикладной химии. Все это тоже потребует перехода на новый технический язык, на другие понятия. Конечно, создаст серьезные сложности.
Думаю, в итоге им удастся совершить эту трансформацию, но она будет связана с большими проблемами как для науки в целом, так и для многих ученых лично. Ведь уже сформировавшимся специалистам сложно переучиваться, переходить на новую базу, понятия и даже на новый язык. Одно дело русский язык, который все на Украине знают и понимают, и другое — язык международного общения, английский, овладеть которым на достаточном уровне не всем легко и просто.
— А Россия сильно пострадает от разрыва связей с Украиной?
— Мне кажется, что очень много мы не потеряем. Большое количество ученых в прикладных технических областях уже начали двигаться в направлении международного сотрудничества.
— Разрыв связей с Россией объясняется политикой или чисто финансовыми вопросами?
— Это и то, и другое сразу. В гуманитарных науках это действительно вопрос политический. Да и в значительной части прикладных технических наук тоже. Так сложилось во всем мире, что эти отрасли, так или иначе, работают на оборонную промышленность. Поэтому прекращение сотрудничества в таких областях, которые имеют отношение к национальной безопасности, — вопрос политический. И не только для Украины, но и для России. Россия стала сокращать свои связи с Украиной в оборонно-технической отрасли. Это свидетельствует о том, что мы перестали доверять украинским ученым наши технологические секреты.
Украинский политолог, кандидат экономических наук Александр Дудчак считает, что больше всего пострадает украинская прикладная наука, связанная с промышленностью.
— Можно говорить о науке, как искусстве, которая существует сама по себе. Есть наука теоретическая, которая не скоро получит какую-то реализацию на практике, а есть прикладная. Поскольку Украина ускоренными темпами лишается своего научно-технического потенциала, а промышленность демонстрирует рекордные цифры падения, актуальными остаются только гуманитарные науки. Юристам и экономистам действительно интересно сотрудничество с Францией и Германией, студенты будут ездить смотреть на виды Парижа, знакомиться с западными ценностями. Правда, и этих поездок будет все меньше и меньше в виду обнищания населения.
— А что с техническими науками?
— Никаких совместных проектов по развитию технологий с западными партнерами не существует и не планируется в будущем. Нужно отдавать себе отчет и откровенно говорить, в каких областях проходит сотрудничество Украины с Западом. Это экономические и политические науки. В области технических наук, по крайней мере, в том, что направлено на развитие украинской промышленности, связей нет.
Да, наших выпускников политехов или других вузов еще можно интегрировать в определенные производственные цепочки на Западе, но в целом ситуация печальная. Процессы, которые происходят в экономике и обществе в целом, находят свое отражение в науке.
— Но ведь какие-то отрасли науки продолжают развиваться, например, та же фармакология?
— На Украине действительно есть фармакологические производства, размещенные на ее территории, но почти все они находятся в собственности западных корпораций. То, что еще принадлежит стране, в скором времени будет успешно приватизировано и, скорее всего, иностранными компаниями. Кроме того, фармакология на Украине уже давно не проводит фундаментальных исследований, а сосредоточена на производстве готовых лекарств. Это вообще очень непрозрачная сфера, в которой, к сожалению, на первом месте стоит выгода концерна, а не продажа доступных лекарств населению.
Если говорить о переходе фармакологии на европейские стандарты, можно привести в пример уникальные случаи в прибалтийских республиках, которые получали гранты на обеспечение бесплатным инсулином на два года. За это время местное производство инсулина медленно умирало, и когда оно окончательно прекращало существование, гранты тоже заканчивались, и республикам приходилось начинать закупать инсулин за рубежом.
— Как скажется разрыв научных связей с Украиной на российской науке?
— Россия — более самодостаточное государство. Конечно, какие-то трудности будут, как и во всем процессе импортозамещения в целом. Но Россия активно развивает сотрудничество в рамках БРИКС и будет загружать собственные вузы. Сегодня наблюдается тенденция, когда молодые люди все больше идут на технические специальности, потому что понимают, что там есть большие перспективы. Сегодня можно неплохо зарабатывать не только рассказывая сказки об экономике и политике, но и в реальном секторе.
Промышленность в России восстанавливается, а развитие импортозамещения и оборонного комплекса дает мощный толчок для развития науки и техники. Украина потеряет от разрыва связей с Россией намного больше. Из-за политических амбиций руководства, которое выступает ретранслятором чужих интересов.
Фото: ТАСС/ Владимир Смирнов