Лишь четыре эпизода колониальной истории из множества подобных — как Запад создавал свое благополучие за счет колоний, не останавливаясь перед массовыми убийствами туземного населения и разрушением туземного хозяйства, приводящим к вспышкам массового истребительного голода.
I. Ирландский скелет в английском шкафу[1]
Каждый российский англоман безусловно знает о Magna Charta (который на самом был лишь актом, дарующим новые привилегии крупным феодалам, а не зарей свободы). Но стоило бы, для расширения кругозора, ознакомиться и с килькенийским статутом короля Эдуарда III, согласно которому колесовались живьем все англичане, которые носят ирландскую одежду, женятся на ирландках и дают своим детям ирландские имена.[2]
«Головы убитых за день, к какому бы сословию те не относились, должно было отсечь и принести к тем местам, где он (полковник) располагался на ночь, и разложить их по обеим сторонам дороги, ведущей к его палатке, и так, чтобы никто идущий к нему с каким-либо делом, не преминул увидеть их. Головы должны устрашать; от мертвых не убудет, а живые пусть ужасаются при виде голов своих отцов, братьев, детей, родственников и друзей, на которые будут натыкаться, идя разговаривать с вышеупомянутым полковником», — таков был стиль английского правления в Ирландии уже во времена Елизаветы I. С этого времени входит в систему разорение местного населения при помощи конфискации у него земли — в пользу английских колонистов.[3]
Очистка земли от местного населения для последующей передачи ее английским колонистам (planters) включало и истребительные рейды. Так в 1575 г. знаменитый пират и разоритель латиноамериканских городов Фрэнсис Дрейк отличился и в Ирландии — в его рейде на о-в Рэтлин было вырезано 600 членов клана Мак-Доннел.
При подавления восстания в Ольстере английским войскам давались следующие вознаграждения за счет изгнанных и истребленных ирландцев — кавалеристу-рубаке по 240 моргов земли, пехотинцу — по 120.[4]
При короле Якове Стюарте, английская власть займется в Ирландии тем, чем активно занималась и в самой Англии — разрушением общинного землевладения и соответствующих социальных форм, что являлось базой для последующего обезземеливания крестьян. Наместник Ирландии лорд Чичестер издает прокламацию, объявляющих членов клана свободными от какого-либо подчинения вождю клана. После чего предложил считать Ирландию эквивалентом Америки — и сразу же начались раздачи ирландской земли английским протестантам, участками по 1000 и 1500 акров.
Если предводитель клана погибал или бежал — то немедленно вся земля всех членов клана становилась собственностью английской короны. Как будто никаких ирландцев там и не было.
Ирландия превратилась в полигон английского колониализма; схожий стиль — присваивать собственность туземцев, словно их не существует, будет применен и в других английских колониях.
Вскоре в Ольстере 195 тыс. акров земли перешло в руки английских и шотландских колонистов-протестантов, а у ирландцев осталось лишь 70 тыс. акров. Причем землевладельцам-протестантам было воспрещено даже сдавать землю в аренду ирландским крестьянам — пусть пухнут и дохнут с голода.[5]
Не одни британские монархи старались на ниве разорения ирландцев, вот и британский Долгий парламент в 1642 г. принимает акт о массовой конфискации ирландских земель — для расплаты со своими кредиторами.
Кромвелевское завоевание Ирландии, приведшее к гибели половины населения острова, 616 тыс. чел. [6], началось со слов вождя буржуазной революции, что Англия «продолжит великий труд по искоренению кровожадных ирландцев и их приспешников и доброжелателей».[7] Жители Дрогеды, Уэксфорда и ряда других городов были перебиты — даже в тех случаях, когда капитулировали на условиях сохранения им жизни. 100 тыс. ирландцев были проданы как рабы в Вест-Индию.
Парламентский акт 1652 г. «Об устроении Ирландии» полностью лишал земли всех ирландцев, которые участвовали в антианглийских восстаниях. А те, кто не участвовал — также по сути лишались всего. Одну треть земли у них просто отнимали, а взамен оставшихся двух третей «предоставляли» участки в бесплодном скалистом Коннауте на западе острова.
Парламентский акт от 27 сентября 1653 г. воистину продемонстрировал торжество капиталистической законности — к 1 мая 1654 г. ирландцы-католики должны были выселиться поголовно за реку Шеннон, в Коннаут. Кто из ирландцев, к указанной дате, останется по эту сторону Шеннона, будет казнен. Остаться дозволялось пока лишь малолетним и батракам, работавшим у хозяев-англичан. За поимку или ликвидацию ирландца, оставшегося в неположенном месте, назначалось хорошее денежное вознаграждение.[8] (Сравнить этот законодательный акт по степени безжалостности можно только с Indian Removal Act, принятом в 1830 году конгрессом США — тогда была произведена массовая депортация коренного населения Атлантического побережья Сев. Америки в районы вымирания на совершенно «законных основаниях»).[9]
Уже в 17 в. 85 % всей земли, принадлежавшей ирландцам, было конфисковано и передано во владение колонистам-протестантам из Англии и Шотландии («священное право собственности» в английском исполнении).
Но и затем Англия («основоположница демократии») продолжала «блистать» в сфере унижения и разорения коренного населения Ирландии. Ирландцам-католикам запрещалось носить оружие, занимать какую-либо общественную или государственную должность, быть учителем или адвокатом, владеть землей, снимать дорогую квартиру или иметь хорошую лошадь, быть опекунами детей и отправлять собственных детей для обучения за границу. Полицейский чин мог в любой момент явиться в дом католика-ирландца и потребовать предъявления детей. Если кого-то из них не было дома — «ага, он учится во Франции» — все имущество семьи конфисковывалось. Священник, сочетавший браком католика и протестантку, католичку и протестанта подвергался смертной казни (закон 1725 г.).[10]
В 18 в. отрубленные головы ирландцев уже не выкладывались у дорог, поскольку были найдены более экономные способы истребления коренного населения острова.
«Треть ирландской арендной платы тратится в Англии, что вместе с прибылями, пенсиями и прочим составляет добрую половину доходов королевства, всё — чистая прибыль для Англии. Эта арендная плата выжимается из крови, жизненно важных органов, одежды и жилищ арендаторов, которые живут хуже, чем английские нищие», — писал Джонатан Свифт в статье «Краткое обозрение государства ирландского».
К началу 19 в. каждый год из Ирландии в карманы лендлордов, живущих в Англии, выкачивалось свыше миллиона ф. ст. арендной платы.
Ирландское промышленное производство было подавлено, чтоб не конкурировало с английским, Ирландии даже запретили напрямую торговать с другими британскими колониями. Было уничтожено ирландское судостроение и высокими вывозными пошлинами задавлено ирландское производство шерсти.
В относительно плодородной стране голод с тысячами смертей стал привычным явлением.
Дж. Свифт в «Письмах суконщика» писал, что «Все дороги, улицы и двери домов осаждаются нищими женщинами, за которыми следует 5-6 детей, прося и моля прохожего о милостыне», а его современник, лорд-наместник, докладывал в Лондон, что в городских рвах лежат трупы людей, рот которых покрыт зеленью от травы, которой они пытались утолить свой голод в последние минуты жизни.[11]
После отмены в начале 1840-х гг. хлебных законов, стимулировавших производство зерна у лендлордов, начинается очистка их огромных имений от мелких арендаторов. Английские землевладельцы решительно выбрасывают ирландцев с земли, передавая её под выращивание кормовых трав для скота.
Внешне невинный процесс перехода на продуктивное животноводство дорого обойдется ирландскому народу.
Ирландские крестьяне-католики останутся со своими крохотными участками, где только щедрый американский гость-картофель будет спасать их от голодной смерти. До поры до времени.
Когда в 1845 гостя сгубила грибковая болезнь, то в Ирландии начался голодомор — к 1851 г. население острова сократилось почти на треть.[12]
«… Мы вошли в хижину. В дальнем углу, едва видные сквозь дым и покрывающее их тряпье, лежали обнявшись трое детей, с запавшими глазами, без голоса, в последней стадии дистрофии… Над остатками горящего торфа скорчилась еще одна фигура, дикая, почти нагая, почти нечеловеческая с виду. Жалобно стеная, иссохшая старуха умоляла нас дать ей что-нибудь, показывая руки, на которых кожа свисала с костей..», — пишет английский автор, посетивший Ирландию в 1847. И в то же время «огромные стада коров, овец и свиней… отправляются с каждым отливом, из каждого из 13 наших портов, курсом на Англию, и помещики получают арендную плату и отправляются тратить ее в Англию, и сотни бедняков ложатся и умирают вдоль дорог от недостатка пищи».[13]
Даже на пути в Америку до 30 % спасающихся от голодной смерти ирландцев погибало от тифа и дистрофии.
Гибель Ирландии не встретила особых филантропических чувств в Лондоне, где частные фонды и правительство перекладывали друг на друга обязательство оказать помощь голодающим. Промедление это совершалось не без умысла. «Смертность от голода и эмиграция… очистили земли от нерентабельных производителей и освободили место для более совершенного сельскохозяйственного предприятия.»[14] Как ни странно, но фактический геноцид католического населения Ирландии не вызвал большого интереса и в католических странах Европы, к примеру, во Франции или Польше.
Зато английские пропагандисты поработали на славу, перекладывая всю вину с английского правящего класса на грибок, который конечно возразить не может.
И сегодня населения в Ирландии гораздо меньше, чем в начале 19 в. Если в 1840 г. на этом острове проживало около 8,18 млн чел., то к концу 19 в. около 4,46 млн, включая англосаксонское меньшинство; ныне 5,5 млн, учитывая Ольстер с его протестантским населением.[15] А английские пропагандисты всё ищут голодоморы где угодно, но только не под сенью британской короны. (Для сравнения, в католической Польше, оказавшейся под властью «царистской» России, население стремительно увеличивалось — с 2,7 млн в 1815 г. до 9,5 млн в 1897 г.[16] В российской «тюрьме народов» католики множились и процветали, в британской «цитадели демократии» стремительно вымирали.)
Массы ирландцев, бегущих от голодной смерти в английские промышленные города в первой половине 19 в., еще более сбивали цену труда. Их нищета вызывала здоровый смех даже у английских интеллектуалов.
«Ирландцы носят наряд из лохмотьев, снять и надеть который является труднейшей операцией, предпринимаемой только по праздникам или в особо торжественных случаях». Впрочем юмор Карлейля был совсем уж английским, когда он отзывался об ирландцах, как о «свиньях в человеческом обличье».[17]
Большинство из методов, которые англичане опробовали в Ирландии, они применили и в своих заокеанских колониях.
Александр Владимирович Тюрин
Продолжение часть 2-ая
Примечания
1 Использованы фрагменты из книги Александр Тюрин. Правда о Николае I. Оболганный император. М., 2010.
2 Афанасьев Г. Е. Судьбы Ирландии. В кн: Записки Новороссийского университета. Т.46. Одесса, 1888 с. 76.
3 Там же, с.81.
4 Там же, с.81.
5 Там же, с.82.
6 Там же, с.85.
7 Curtis Liz. Nothing But the Same Old Story (The Roots of Anti-Irish Racism), London, 1985. (Кертис Лиз. Всё та же старая история: корни антиирландского расизма. Рус. пер.: интернет-публ.)
8 Афанасьев, с.85
9 Die Geschichte der Indianer Nordamerikas. Paletti, 2004. P.31
10 Афанасьев, с. 88.
11 Там же, c. 90.
12 Mitchel J. 1869. The History of Ireland from the Treaty of Limerik to the Present Time. V. 2, p. 244-247
13 Кертис
14 Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. СПб, 2003. С.16
15 Fitzgerald G. 1973. Towards a New Ireland. Dublin, p.67
16 Эбэрхардт П. География населения России. Пер. с польск. СПб, 2003.
17 Саркисянц, Английские корни немецкого фашизма. СПб, 2003. с.15.
18 Использованы фрагменты из книги Александр Тюрин. Правда о Николае I. Оболганный император.