Наверное, сформулированный в подзаголовке этой статьи вопрос покажется нелепым большинству читателей. Ведь Россия в 2006 году стояла у истоков создания «пятерки» и принимала самое активное участие в ее деятельности: борьбе за демократизацию порядков в мировой экономике и реформирование международной финансовой системы, углублении внутригрупповой экономической интеграции, переводе взаимной торговли на расчеты в национальных валютах и т.д. В 2009 году именно в России состоялся первый саммит БРИКС. Наконец, только что в Уфе закончился седьмой саммит «пятерки», который стал важной вехой в развитии взаимодействия БРИКС по главным вопросам мировой политики и экономики, в частности принял разработанную российской стороной Стратегию экономического партнерства БРИКС.
Тем не менее, ответ на поставленный вопрос не так прост, как кажется на первый взгляд.
Для лучшего понимания смысла постановки такого вопроса нужно вспомнить, когда и почему Россия пришла выводу о необходимости создания такой структуры.
Мне кажется, можно выделить три этапа в современной истории России.
Первый этап относится к 90-м годам прошлого века, когда на волне романтической веры в идеалы демократии и рыночной экономики в новой российской элите распространились почти религиозное преклонение перед Западом и подражательство ему во всех сферах общественной жизни. Внешняя политика строилась по «рекомендациям» Вашингтона и была нацелена на вхождение в качестве составной части в западную цивилизацию. Во внутренней политике копировалась американская модель демократии. Внешнеэкономические связи были ориентированы исключительно на западные страны, в первую очередь на Евросоюз. Отношение к развивающимся странам у демократической российской общественности было, мягко говоря, снисходительным. Китайский опыт реформ всячески дискредитировался и высмеивался.
Экономическая политика России также писалась в Вашингтоне: план экономических реформ, реализованный правительством Егора Гайдара, был подготовлен группой американских экспертов под руководством известного адепта концепции неолиберализма, профессора Гарвардского университета Джеффри Сакса. Именно он был автором программы «шоковой терапии», сконструированной на базе постулатов неолиберализма. В основе неолиберальной модели экономического развития лежит вера в способность стихийных рыночных сил к «саморегулированию» и приверженность идеям «невмешательства» государства в экономику. Из этого вытекают главные принципы экономического либерализма: всемерное поощрение частной конкуренции и дерегулирование экономики со стороны государства, полная либерализация внешней торговли, движения капиталов и рынка финансовых услуг, снятие любых ограничений для иностранных инвестиций, приватизация всей государственной собственности, снижение налогов на бизнес и введение плавающего курса национальной валюты.
Приверженцы неолиберальных идей сформулировали в 1989 году принципы т.н. Вашингтонского консенсуса – макроэкономической политики, которую МВФ и Всемирный банк стали навязывать бывшим странам советского блока и развивающимся государствам. Результатом стало торжество во многих развивающихся странах компрадорской модели капитализма, для которой характерна безудержная эксплуатация природных ресурсов, их экспорт на Запад и зависимость от конъюнктуры сырьевых рынков, во многом определяемой западными спекулянтами. В условиях развивающихся стран либеральная экономическая политика вновь и вновь воспроизводила тупиковую сырьевую структуру экономики и тормозила рост инновационных секторов. Вот и в России «шоковая терапия» привела к торжеству компрадорского капитализма.
Второй этап. Бомбардировка Белграда в 1999 году, однако, отрезвила российское общество и новую элиту. Начался второй этап в новейшей истории России. Многие в России осознали бессмысленность попыток стать членом «западного сообщества», которое открыто игнорировало национальные интересы России и не считало ее равноправным партнером. Более того, в отношениях с Россией Запад продолжал разработанную им для СССР политику «сдерживания», противодействуя интеграционным процессам на постсоветском пространстве, которые воспринимались им как попытка воссоздать «советскую империю» в новом виде.
На этом историческом этапе произошли существенные изменения политического плана. Во внутренней политике главный акцент был сделан на усилении вертикали власти, с тем чтобы предотвратить дезинтеграцию страны по национально-религиозному признаку и обеспечить управляемость политических процессов. Во внешней политике был провозглашен курс на построение многополярного мира. Получили развитие политические связи со странами Азии, Африки и Латинской Америки, которые не относятся к западному миру. По инициативе России была сформирована группа БРИКС, ставшая авангардом борьбы за создание полицентрического миропорядка и учет интересов развивающихся стран в мировой экономике.
В то же время экономическая политика оставалась прежней и по-прежнему строилась на неолиберальных принципах, навязанных нам в 90-х годах Вашингтоном, хотя «шоковая терапия» привела к катастрофическим последствиям (за 8 лет ВВП России упал в 2 раза). Этому способствовал быстрый рост мировых цен на нефть, который с 1999 года обеспечил устойчивые и довольно высокие темпы экономического развития страны. Внешнеэкономические связи как и раньше были ориентированы главным образом на западные страны.
Однако к 2011-2012 гг. модель экономического роста, опирающаяся на расширение экспорта энергоресурсов и других видов сырья, полностью исчерпала себя. Если до кризиса 2008-2009 гг. экспорт, который был основным драйвером экономического роста, увеличивался ежегодно на 27-30%, то в 2012 г. – только на 2,4%, а в 2013 году – задолго до украинского кризиса и принятия Западом санкций, – впервые снизился в абсолютном выражении (на 1,2 %). В результате в экономике к 2014 году возникли многочисленные диспропорции, резко снизились темпы роста ВВП, ухудшилось большинство макроэкономических показателей.
Внешнеэкономические связи в тот период были по-прежнему ориентированы главным образом на Запад. Зависимость российских банков от западных кредитов, а компаний ТЭК – от поставок нефти и газа в Европу делала нашу страну крайне уязвимой перед воздействием извне. Иначе говоря, внутренняя экономическая политика и внешнеэкономические связи (ориентация товарных и финансовых потоков на Запад) не соответствовали политическому курсу (попытка оспорить доминирование Запада на международной арене и построить многополярный мир в сотрудничестве с государствами БРИКС).
Такая конструкция не могла быть устойчивой, что и проявилось в ходе украинского кризиса, когда в 2014 году Запад ввел против России санкции, использовав ее зависимость от западных товарных рынков, кредитов и технологий и расчетливо ударив по болевым точкам и накопившимся диспропорциям
Так начался третий этап, в ходе которого государство приняло срочные меры по перестройке внешнеэкономической политики, получившие название «Поворот на Восток». Россия взяла курс на географическую диверсификацию внешнеэкономических связей и ослабление зависимости от Запада. В частности, принимаются энергичные меры по развитию восточного направления экспорта нефти и газа, а также импорта продовольственных товаров. Россия привлекает партнеров по БРИКС к совместному освоению арктических месторождений углеводородов. Российские банки и производственные компаний переключаются на восточные (в первую очередь, китайские) финансовые рынки. Предпринимаются шаги по вытеснению доллара из расчетов стран БРИКС во взаимной торговле.
И лишь во внутриэкономической политике не видно никаких изменений. В этой сфере по-прежнему сохраняется приверженность тупиковой неолиберальной модели, которая нацелена на увеличение добычи и экспорта сырья и завела экономику в системный кризис. Соответственно, не устраняются структурные диспропорции в российской экономике, которые обусловливают ее уязвимость перед воздействием извне. С 1 января по 1 мая 2015 года ВВП снизился на 3,2%, а по сравнению с январем-маем 2014 года рухнул на 4,9%. Еще сильнее упала внешняя торговля, сократившаяся на 32,6% к январю-маю 2014 года.
В результате по темпам экономического роста и другим важнейшим экономическим параметрам Россия скатилась на последнее место в БРИКС. По признанию руководителей ведомств экономического блока правительства, в текущем году ВВП России сократится на 3,5%. Эти цифры резко контрастируют с показателями партнеров по БРИКС: Китая (планируется рост ВВП 6,9%), Индии (рост 7,5%), ЮАР (рост 2,5%) и даже Бразилии (спад 1,6%).
Иначе говоря, Россия стала «самым слабым звеном» в БРИКС и тянет вниз всю группу. Специалисты агентства Bloomberg в июне с.г. проанализировали состояние и перспективы экономического развития 47 стран и поставили Россию на предпоследнее место (на последнем – Украина).
* * * * * * * *
Как представляется, сохраняющиеся в экономической политике рудименты 90-х годов, которые ввергли нашу экономику в очередной кризис, объясняются тем, что в российском обществе и в особенности в политикоформирующих кругах еще не завершилась борьба «государственников» и «либералов».
«Государственникам», как говорил в известном фильме «Белое солнце пустыни» Верещагин «за державу обидно». В них живет национальная гордость и историческая память народа. Они с отвращением вспоминают о «лихих 90-х», когда в России правила «семибанкирщина» во главе с Березовским, а страна униженно стояла на коленях перед Западом, вымаливая его одобрение по любому вопросу внешней и внутренней политики. «Государственники» доминируют в ведомствах прямого президентского подчинения – Министерстве обороны, спецслужбах, МИДе, и играют главную роль в формировании внешней и оборонной политики. Они ведут Россию на Восток, в БРИКС, в будущее. На их стороне – подавляющая часть населения, которое хорошо помнит мерзости 90-х годов.
«Либеральное крыло» после 90-х годов прошлого века частично утратило свое влияние во властных структурах, тем не менее сохранило позиции в бизнесе и СМИ, но главное – в государственных ведомствах экономического профиля, которые буквально кишат «либералами» всех мастей. «Либералы» лишены исторической памяти. В 90-х годах они почувствовали сладкий вкус власти и сколотили свои состояния. Главное для них – не интересы государства, а личная свобода и благополучие, ради которых они готовы бесконечно пресмыкаться перед Западом и опять поставить Россию на колени. В этом смысле идеология экономического либерализма, предполагающая максимально широкие права для частного бизнеса и ограничение влияния государства, для них близка и понятна. Народ, подавляющая часть которого не поддерживает их, они считают «быдлом», «красно-коричневым большинством» и т.д. Духовно и материально они стали частью западного мира и враждебны по отношению к собственной стране. На Западе – их активы, дома. Там учатся их дети. «Либералы» по-прежнему формируют внутреннюю экономическую политику России. Они тянут Россию на Запад, в «Большую семерку» и ОЭСР, в 90-е годы, в прошлое.
Иногда какая-то часть «либерального крыла» во властных структурах открыто восстает против Президента и его внешней и внутренней политики, полностью раскрывая свои взгляды. Так сделали бывший премьер-министр М.Касьянов и бывший помощник Президента по вопросам экономической политики А.Илларионов. Но чаще либеральная часть элиты не решается открыто идти против главы государства и общественного мнения, предпочитая действовать «исподтишка».
Такую тактику либералы применяют в отношении политики «поворота на Восток» и интеграции с партнерами по БРИКС. Они пытаются дискредитировать это объединение, делая главный акцент на критике Китая и его опыта экономических реформ.
Показательно в этом контексте содержание прошедшего в январе с.г. в Москве очередного Гайдаровского форума, который традиционно собирает под свои знамена видных представителей «либерального крыла». В этот раз «гайдаровцы» обсуждали главным образом экономическую ситуацию в России в условиях западных санкций. Хотя на форум почти в полном составе явились руководители правительственных ведомств экономического блока, порой казалось, что в зале собрались сторонники несистемной оппозиции правого толка, которая не приемлет нынешнюю внешнюю политику России.
Не было сказано ни одного доброго слова про партнеров России по БРИКС, которые оказывают России огромную моральную и экономическую помощь и по существу сорвали попытки Запада организовать через механизм санкций финансово-технологическую блокаду нашей страны. Партнеры по БРИКС осудили западную политику экономического давления на Россию, пошли на развитие деловых связей с РФ в тех секторах экономики, которые в наибольшей степени оказались затронутыми западными санкциями, – финансы, энергетика и ВПК. С момента введения западных санкций партнеры по БРИКС подписали с Россией более 140 контрактов и соглашений в экономической области, в т.ч. сверхкрупных с Китаем (строительство газопроводов «Сила Сибири» и «Алтай», сооружение завода по сжижению газа «Ямал СПГ», проведении разведки в Баренцевом и Печорском морях, поставка в КНР в течение 25 лет 360 миллионов тонн нефти на сумму 270 млрд. долларов и т.д.). С китайскими банками заключено финансовых соглашений на сумму 49 млрд. долларов, в т.ч. между Банком России и Народным банком Китая о валютных свопах объемом 25 млрд. долларов. «Банк развития Китая» открыл Сбербанку России кредитную линии на сумму 6 млрд юаней (1 млрд. долларов), а также Внешэкономбанку на 8 млрд. долларов на развитие Сибири и Дальнего Востока. Экспортно-импортный банк Китая предоставит Внешторгбанку, Россельхозбанку и Внешэкономбанку каждому кредитные линии на сумму 2 млрд. долларов.
Все эти факты остались «за скобками» дискуссий на форуме. Правда, участники не забыли о Китае и даже провели специальное заседание круглого стола «Китайские реформы: вызов для России и мира». Обращала на себя внимание сама формулировка темы, в частности, употребление слова ВЫЗОВ, т.е. категории, предполагающей противоборство и наличие некой угрозы. Причем Китай в этой формулировке поставлен по одну сторону баррикад, а Россия с остальным миром (видимо, его «цивилизованной» по либеральной классификации частью, т.е. «золотым миллиардом») – по другую. Характер обсуждения полностью соответствовал формулировке темы: выступающие с умным видом рассуждали о проблемах экономического развития КНР, недостатках в развитии промышленности, банковской системы и т.д., повторяя известные тезисы западной пропаганды. И это в отношении страны, которая является нашим главным партнером в БРИКС, а после резкого падения курса рубля в декабре 2014 года заявила о том, что готова оказать России срочную финансовую помощь!
Выступавшие бесконечно мусолили тезис о замедлении экономического развития КНР. Но никто не сказал главного: даже при нынешних темпах роста ВВП (7,5% в 2013 г. и 7,4% в 2014 году) Китай намного опережает западные страны, а России о таких темпах можно только мечтать. Никто не сказал, что в 2009 году Китай стал мировым лидером по объему экспорта, в 2010 г. вышел на второе место по объему ВВП, а в 2012 г. обошел США по обороту внешней торговли (в 2014 году 4,3 трлн. долл.). По оценке МВФ, в 2014 году ВВП Китая составил 10,5 трлн. долл. в текущих ценах, а по ППС – 17,6 трлн. долларов, т.е. Китай вышел на первое место в мире по объему ВВП, рассчитанному по ППС (17,6 трлн. долларов против 17,4 трлн. долларов у США).
Китай стремительно рвется в 22-й век. Фантастическими темпами в КНР растет производство автомобилей, и по этому показателю страна вышла на первое место в мире. До начала реформ в 1978 году в КНР было выпущено 149 тыс. автомашин, в 2011 году – 18 млн., в 2012 году – 19,3 млн., в 2013-м – 20 млн., а в 2014-м – 22 млн. Российские областные центры выглядят захолустными деревеньками эпохи крепостного права в сравнении с китайскими провинциальными центрами, а Москва – отсталым патриархальным райцентром в сравнении с Шанхаем, который стал прообразом мегаполиса 22 века. За первые 30 лет реформ (начиная с 1979 года) ВВП Китая увеличился в 15 раз, промышленное производство – более чем в 20 раз, внешнеторговый оборот – более чем в 100 раз. В 1979 году объем ВВП Китая был в 3 раза меньше российского (в тот период РСФСР). В 1990 году Россия и Китай сравнялись по этому показателю, а в 2014 году Китай в 6 раз превзошел Россию.
Вот и делайте вывод: какой тип экономических реформ – неолиберальный или по китайскому образцу – приносит лучшие результаты.
Китайская модель экономического развития сочетает в себе поощрение частной инициативы с жестким государственным контролем, а также использование принципов плановой и рыночной экономики, причем по мере развития экономики план приобретает менее директивный и более индикативный характер. Эта модель предполагает активное участие государства в управлении экономикой, ее открытость и многоукладность при доминировании государства в стратегических секторах народного хозяйства (банки, энергетика, оборонно-промышленный комплекс, телекоммуникации). Составной частью этой модели является долгосрочная промышленная политика, формирование благоприятного делового климата для привлечения иностранных прямых капиталовложений, ограничение портфельных и других краткосрочных западных инвестиций, способных дестабилизировать финансовую систему, жесткий валютный контроль, который постепенно смягчается по мере развития внешней торговли и укрепления национальной финансовой системы, поддержание стабильного курса национальной валюты путем активных интервенций и ограничительных мер Центробанка на валютном рынке.
Успехи Китая показали, что неолиберальная модель экономики – далеко не самая эффективная, и существует альтернатива, которая гораздо больше подходит для условий развивающихся стран, чем Вашингтонский консенсус. В отличие от догматизма адептов либеральной модели, которые считают ее единственно верной и универсальной, их почти религиозной веры во всесилие стихийных рыночных механизмов, для китайской модели экономического развития характерны прагматизм, учет национальной специфики при проведении рыночных реформ, отказ от революционных методов экономических преобразований в пользу эволюционных.
Но признать эффективность китайской модели для наших либералов смерти подобно, поскольку это означало бы признание собственной несостоятельности.
* * * * * * * *
Либеральные подходы проявляются не только на симпозиумах, конференциях и в публикациях СМИ. В феврале 2013 года я участвовал в одном из совещаний в администрации Президента, посвященном выполнению задачи деофшоризации российской экономики, которая была поставлена в послании Президента Федеральному Собранию 12 декабря 2012 года. На фоне выступлений, часть которых содержала весьма толковые предложения, выделялась речь представителя аппарата правительства. Одетый в костюм от Кардена, тысяч за 10-15 долларов, и с часами от Картье, тысяч за сто долларов, он на голубом глазу заявил, что офшоры были, есть и будут, а бороться с ними нет смысла, поскольку они приносят российским компаниям большую пользу. Ему даже в голову не пришло, что он является государственным служащим и уже по своему статусу не имеет права подвергать сомнению указания Президента, а если не согласен с ними, то обязан подать в отставку.
Такое своеобразное понимание своих прав и обязанностей государственными служащими, придерживающимися либеральных взглядов, проявилось и на саммите БРИКС в Уфе. Некоторые представители российских ведомств экономического блока в публичных интервью безапелляционно отвергли возможность участия Греции в Новом банке развития (НБР) БРИКС. Им также не пришло в голову, что такие вопросы должна решать не какая-то одна страна-член БРИКС, например Россия, а все государства «пятерки» согласованно. Кроме того, назначенный на свою должность чиновник, пусть даже самый высокопоставленный, не имеет права озвучивать позицию России относительно возможного членства Греции в НБР, поскольку этот вопрос имеет не столько экономический, сколько политический характер. Только всенародно избранный Президент по конституции определяет внешнюю политику России и имеет право делать заявления по таким темам. Наконец, любому понятно, что такое заявление затрудняет для Греции возможности маневра на переговорах с кредиторами о реструктуризации внешнего долга: оно подрывает позиции лояльно настроенного в отношении России премьер-министра Ципраса и наоборот подталкивает «евротройку» к тому, чтобы усилить давление на Афины.
В своем послании Федеральному собранию 5 декабря 2014 Президент РФ обратил внимание на опасность для государства действий спекулянтов, манипулирующих курсом российской валюты. Президент подчеркнул: «Я прошу Банк России и правительство провести жесткие скоординированные действия, чтобы отбить охоту у так называемых спекулянтов играть на колебаниях курса российской валюты. Власти знают, кто эти спекулянты, и инструменты влияния на них есть. Пришло время воспользоваться этими инструментами». Буквально на следующий день как из рога изобилия посыпались заявления и комментарии многочисленных «экспертов», в т.ч. ответственных сотрудников правительственных ведомств экономического блока, которые стали убеждать общественность, что спекуляции на валютном рынке и резкие колебания рубля – это естественно и хорошо, что бороться с этими явлениями все равно, что пытаться остановить вращение Земли и т.д. и т.п. До сих пор мы ждем, когда же правительство назовет поименно известных ему спекулянтов и «отобьет у них охоту играть на колебаниях курса российской валюты». Думаю, ждать придется долго.
Можно ли после этого удивляться тому, насколько плохо и медленно выполняются любые указания Президента, которые хоть в чем-то нарушают либеральные постулаты экономической политики. Одна из проверок, проведенная несколько лет тому назад Контрольным управлением Президента РФ, показала, что только около трети поручений Президента выполняются в срок и с должным качеством.
Вот и деофшоризация российской экономики, которая является одним из наиболее действенных способов борьбы с утечкой капиталов, принявшей в 2014 году лавинообразный характер (выведено 151,6 млрд. долларов), ползет черепашьими темпами. В декабре 2013 года в очередном послании Федеральному Собранию В.В.Путин был вынужден вновь вернуться к этой теме, признав, что его указания от декабря 2012 года не выполнены: «…прямо скажу, результаты пока мало заметны». Президент подчеркнул, что в 2013 году через офшоры прошли 111 миллиардов долларов («За этой цифрой – прямые потери бюджета страны») и предложил девиз 2014 года: «Если решение принято, оно должно быть реализовано».
Тем не менее нашим ведомствам потребовался еще год для того, чтобы подготовить и провести через Госдуму закон о деофшоризации, изменяющий порядок налогообложения контролируемых российскими физическими и юридическими лицами иностранных компаний, причем его содержание было выхолощено до неузнаваемости. Предусмотренные законом санкции оказались настолько «грозными», что к контрольному сроку (1 июля 2015 года) в Федеральную налоговую службу поступило всего лишь 3203 уведомления о наличии долей в иностранных коммерческих организациях. По самым скромным экспертным оценкам, это менее 1% от действительного числа компаний и граждан РФ, имеющих такие доли. Гора родила мышь.
То же самое происходит с выполнением знаменитого Указа Президента от 7 мая 2012 года, определяющего важнейшие параметры социально-экономического развития. В середине июня 2015 г. несколько депутатов Госдумы от «Справедливой России» и «Единой России» даже внесли в парламент законопроект, согласно которому чиновников за неисполнение поручений, указов президента или срыв их сроков будет грозить материальная или даже уголовная ответственность и лишение права занимать руководящие должности.
* * * * * * * *
Вот почему в подзаголовке статьи сформулирован странный на первый взгляд вопрос «Россия и БРИКС: вместе или порознь?», хотя политический лидер страны, которого поддерживает Россия с натруженными руками и автоматом за спиной, а это 95% народа, – за то, чтобы идти вместе с БРИКС. И только 5%, – Россия в костюмах от Кардена и часах от Картье, – против БРИКС, но эти 5% формируют и реализуют экономическую политику.
Именно поэтому у меня нет уверенности в том, что хорошие и правильные идеи, заложенные в Уфимскую декларацию седьмого саммита БРИКС и Стратегию экономического партнерства БРИКС, но противоречащие неолиберальным постулатам (ускорение структурных реформ, координация макроэкономической политики стран БРИКС, переход на взаимные расчеты в национальных валютах, противодействие размыванию налогооблагаемой базы и выводу прибыли из-под налогообложения, борьба с офшорными схемами ведения бизнеса и оттоком капиталов и т.д.) будут реализованы, как не реализованы многие подобные инициативы во внутренней экономической политике.
И все же я верю, что когда-нибудь настанет четвертый этап в современной истории России, что она сделает окончательный выбор в своих бесконечных колебаниях и поймет, что лучше жить стоя и быть равным среди равных на Востоке, чем ползать на коленях и подбирать объедки с барского стола на Западе. Отказ от тупиковой неолиберальной модели и проведение структурных реформы с использованием элементов китайского опыта не только закрепили бы Россию в качестве надежного и равноправного члена БРИКС, но обеспечили бы нам выход из кризиса и ускорение темпов роста ВВП. Мы наконец-то смогли бы слезть с «нефтяной иглы» и перевести экономику на современный инновационный путь развития.
Вчеслав Холодков