Лишь бы не было Майдана

По данным недавнего соцопроса «Левада-Центра», 58% российских граждан не разделяют известную установку «своя рубашка ближе к телу». Как признались 38% респондентов, в последнее время их внимание сфокусировано главным образом на боевых действиях в Донбассе. Ещё 20% опрошенных сообщили, что регулярно отслеживают перипетии санкционных баталий между Россией и Западом.

Странно, но вывод таков: многие изъяны и пороки российской политической и социально-экономической действительности на фоне украинского кризиса воспринимаются общественностью уже не столь и болезненно. Как проблемы второго плана. При том, что они всё больше (не только количественно, но и качественно) отражаются непосредственно на уровне жизни российских граждан.

В этой связи достаточно вспомнить девальвацию рубля и сопутствующий всплеск инфляции, растущую безработицу, задержки в выплате зарплат и уже озвученный экономическим блоком правительства тотальный секвестр социальных расходов.

Не говоря уже о главном интегральном показателе социального благополучия — реальных доходах россиян, которые последовательно сокращаются в текущем году. Между тем, только по официальным данным уровень бедности в стране вырастет в 2015 году с 11% до 14%. Эти кризисные явления касаются каждого. Но по версии «Левада-Центра» большинство из нас демонстрирует олимпийское спокойствие.

Это политическая «классика», актуальная ещё со времён фараонов, когда войны оттирают на второй план внутренние проблемы, отмечает доктор исторических наук, депутат Госдумы Сергей Васильцов.

— Это универсальный метод микширования противоречий внутри государства «на все века».

— Насколько он применим к ситуации вокруг Украины, если учитывать, что действия российских властей после майданного госпереворота, организованного Западом, имели сугубо реактивный характер?

— Очевидно, что политику Кремля на этом направлении нельзя рассматривать исключительно как операцию по отвлечению внимания общественности от серьёзных внутренних проблем. Поскольку у неё есть объективная подоплёка, связанная с угрозой жизни и сохранением цивилизационной идентичности русскоязычного населения на Украине. Ведь т.н. «гибридная война» в Донбассе началась с того, что новое украинское руководство открыто декларировало намерение совершить геноцид на этой территории.

Не говоря уже о том, что оно позиционирует Украину в качестве откровенно враждебной России силы и аванпоста военно-политической экспансии Запада.

В жизни редко случаются плоские, одномерные события. То же самое касается событий на Украине, которые представляют собой наслоение множества моментов и интересов. Их, подчас, бывает трудно отделить друг от друга.

Поэтому я бы охарактеризовал ситуацию так: есть объективные внешнеполитические вызовы, на которые российские власти пытаются ответить. Но наряду с этим присутствует и стремление использовать нынешнее положение вещей для ослабления внимания общества к внутриполитическим проблемам.

 — Можно ли связывать толерантность россиян к социально-экономическим неурядицам внутри России исключительно с работой пропаганды? Или готовность «пострадать за Отечество» коренится в традиционной коллективистской ментальности, которая «не по зубам» архитекторам рыночных реформ? Они-то в постсоветский период активно насаждали культ оголтелого индивидуализма.

— Это справедливое замечание. Можно вспомнить события русско-турецкой войны 1877−1878 гг. Фактически это был поход за спасение православных единоверцев-болгар от турецкого геноцида. Сначала на фронт отправились добровольцы, затем вмешалась регулярная армия. Это была совершенно бескорыстная акция: Россия по итогам той войны ничего не получила. Кроме морального удовлетворения от факта выполнения исторического долга по защите православных народов от внешней агрессии.

Впоследствии на престоле освобождённой русскими Болгарии сменяли друг друга немецкие принцы. В итоге в обеих мировых войнах «братушки» выступали против России.

Сегодня российские добровольцы сражаются вместе с ополченцами Донбасса. Посмотрим, чем это закончится.

Ныне российское общественное мнение отличается гибкостью, отчасти переходящей в расслабленность. На мой взгляд, это объясняется тем, что наш народ перенапрягся. Слишком уж много «социальных экспериментов» над ним ставили в последние 30 лет. Одна перестроечная «ломка» чего стоит. Реформаторы, извиняюсь за выражение, людей просто «повозили мордой по асфальту». А потом сказали: «Выживайте, ребята, как хотите».

— То есть, перестройка стала первой прививкой от участия в «майданных» катаклизмах?

— Конечно. Российское общество просто устало. Сегодня оно пытается как-то «отдышаться». Однако пассивность в отношении внутренних проблем связана не только с этим. Если сравнивать с процессами на Западе, то у нас отсутствуют многие институциональные «ингредиенты», которые объективно необходимы для проявления гражданской активности. Например, нет настоящих профсоюзов. То, что в России называется этим словом, скорее, представляет собой некую структуру по сбору социального налога в виде профсоюзных взносов, которые расходуются на содержание её бюрократического аппарата.

Такие структуры не только не выполняют функцию защиты интересов наёмных работников, а, в немалой степени, даже препятствуют её осуществлению.

Российские политические партии, включая оппозиционные, по закону не имеют права работать на предприятиях. Соответственно, они тоже не могут выполнять защитную функцию. А когда нет организующей силы, наивно надеяться на то, что (как у нас раньше говорили) «народ собрался, поднялся и пошёл». В истории такого не было никогда. Даже известный пугачёвский бунт, который часто приводят в качестве примера, опирался на мощную, разветвленную социальную организацию. Речь идёт о казацком самоуправлении с выборными управленческими структурами и собственными военными силами. Какая уж там стихия! Как только задачи и цели широкого протестного движения пришли в противоречие с интересами казацкой верхушки, Пугачёва быстро выдали властям.

Попытки отдельных протестов в современной России сдуваются как «мыльные пузыри». При наших колоссальных проблемах в социально-экономической сфере имеют место совершенно крохотные протестные выступления. Отдельные инциденты вроде Пикалёво. Это события масштабов княжества Монако или Люксембурга. А не страны, в которой проживает около 146 млн. человек.

 — Российские власти разве не видят опасности в отсутствии каналов обратной связи с обществом?

— По моим наблюдениям, наши правящие элиты не вполне решили, чего хотят. У них просто отсутствует целеполагание и, как следствие, четкая программа действий. То ли мы принимаем вызов Запада. То ли ждём, что конфликт как-нибудь сам «рассосётся» и с нами снова будут «дружить». Наши власти публично декларируют «разворот на Восток», говорят об импортозамещении, экономической самодостаточности РФ и «национализации элит». При этом продолжают приобретать казначейские облигации США, кредитуются у западных спекулянтов, продавая им ОФЗ (облигации федерального займа) и т. д. Всё это вызывает известный когнитивный диссонанс.

Любой геополитический разворот или санация государственного организма упираются в экономический базис. Когда государство, как у нас, прямо контролирует только 10% экономики, никакие серьёзные решения приниматься не будут. При том, что в ведущих странах Запада (США, Великобритания, Германия) госсектор в экономике составляет минимум 30%.

Чтобы иметь возможность отвечать на глобальные вызовы, нужно сначала нарастить экономические «мышцы». А так получается, что даже средства на реинтеграцию Крыма в РФ заимствуют у частных пенсионных фондов. Это не дело. Чтобы решать более амбициозные задачи, соответствующие масштабам страны, нужна совершенно другая экономическая модель.

В этом плане ничего не предпринимается. У нас есть инфляционный (явно регулируемый) процесс, который позволяет банкирам получать прибыль, а остальные граждане и государство, в целом, остаются в минусе.

Президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов уверен, что нынешняя расстановка акцентов в информационном освещении играет немалую роль в формировании перекоса в восприятии значимости внешних и внутренних проблем.

— По сути, события в Донбассе, политика Киева и западные санкции подаются нашими СМИ как некое «реалити-шоу». Оно восполняет для рядового обывателя дефицит «зрелищ» на внутриполитической сцене.

С другой стороны, трудно отрицать наличие объективной исторической ситуации, которая способствует деформации общественного сознания. События на Украине — это действительно самое важное из того, что происходит в мире и непосредственным образом касается России. Поскольку ситуация в Донбассе представляет водораздел в отношениях между Россией и Западом. По сравнению с этим геополитическим поединком внутреннее положение не характеризуются столь явной конфликтной динамикой.

 — То есть, политическая мобилизация и поддержка населением руководства это спонтанный процесс? Как бы то ни было, он порождает у властей соблазн полностью уйти во внешнеполитическую повестку, отложив в «долгий ящик» разрешение глубинных общественных противоречий.

— На самом деле тема отношений с Западом напрямую проецируется в сферу внутренней экономической и кадровой политики. Проблема в том, что в России не хватает структурированных общественных групп, которые могли бы внешний вызов перевести на язык внутренних ответов. Есть лишь локальные группы в общественных средах и экспертном сообществе, которые пытаются это делать. Но их усилий явно недостаточно. Дискуссии в соцсетях или телевизионная пропаганда не могут привести к реальному развороту в российской внутренней политике.

Пора отходить от модуса «реалити-шоу» и понимать, что сегодня решается судьба страны. Если мы не включимся в её развитие, то будущее России будет определяться не нами.

Наша ключевая проблема состоит в противоречии между достаточно независимой внешней политикой и сохранением экономической парадигмы, которая остаётся в русле неоколониальной модели. Согласно которой нашей стране отводится роль сырьевого придатка и колониальной периферии. В свою очередь, финансовые и экономические элиты неукоснительно соблюдают букву и дух «вашингтонского консенсуса» (либерализация внешней торговли, приватизация, дерегулирование экономики). Что призвано обеспечить эффективный контроль над страной со стороны мировых финансовых групп. Пока я не вижу, что наши власти принимают системные решения, которые способствовали бы повышению финансовой и экономической самодостаточности России.

В условиях перекрытия внешних источников кредитования это обрекает экономику РФ на рецессию без перспективы выйти из неё. Эта политика загоняет страну в тупик. При том, что есть альтернатива. Но для того, чтобы она была реализована, необходима кардинальная чистка правящей элиты. Что, в первую очередь, предполагает смену команды, которая занимается в правительстве финансами и макроэкономикой.

Источник

Фото: Михаил Метцель/ТАСС