165 лет назад остров Сахалин и Приамурский край были объявлены российскими территориями. Произошло это благодаря офицеру Геннадию Невельскому, решившему не слушать свое начальство и освоить эти территории.
Несмотря на то что первые русские переселенцы из числа казаков побывали в Приамурье и Забайкалье еще в XVI веке и основали там поселения, часть этих территорий нельзя было в полной мере назвать российскими. Так, на часть из них претендовал Китай, с которым Россия в 1689 году заключила Нерчинский договор, лишивший нашу страну части недавно обретенных территорий. При этом оставался еще целый ряд земель, чья принадлежность документально никак зафиксирована не была.
Исследовали их преимущественно казаки. Так, русский первопроходец Иван Нагиба спустился вниз по Амуру и, несмотря на противодействие местных жителей, добрался до устья реки. А «письменный голова» Василий Поярков повторил подвиг Нагибы, сам того не зная: думая, что сплавляется по Шилке, путешественник преодолел Амур. Кроме того, именно русские первопроходцы установили, что Сахалин является островом, а не полуостровом.
При этом в России придерживались ошибочного мнения, что Сахалин островом не является и что Амур не судоходен, соглашаясь, таким образом, не со своими соотечественниками, а с французскими и английскими исследователями.
Вследствие этого Россия не испытывала особого интереса как к Сахалину, так и к Амуру. Так продолжалось вплоть до того времени, когда граф Николай Муравьев не был назначен генерал-губернатором Восточной Сибири. Произошло это в 1846 году, когда граф решил попытаться упрочить позиции России на Тихом океане. С этой целью он обратился к опытному моряку Геннадию Невельско́му, увлекавшемуся географией Дальнего Востока.
В частности, именно Невельской, изучив материалы экспедиции поручика Петра Гаврилова на Амур, понял, что тот перепутал Амурский лиман — северную часть Татарского пролива между материковой Азией и островом Сахалин — с заливом Байкал на севере Сахалина. Более того, поручик Гаврилов в заливе заблудился, а затем рапортовал Николаю I, что Сахалин является полуостровом, а о судоходстве на Амуре не может быть и речи.
Невельской со скепсисом воспринял результаты экспедиции и обратился к великому князю Константину Николаевичу — второму сыну Николая I. Царь сам избрал для сына стезю военного моряка. Геннадий Невельской же служил под началом великого князя и пользовался его расположением. Поэтому Константин Николаевич просьбу Невельского удовлетворил и отправил его под начало графа Муравьева, который, в свою очередь, в 1847 году повелел опытному моряку отправиться из Санкт-Петербурга в Петропавловск-Камчатский на корабле «Байкал».
Сам Невельской планировал исследовать русло реки Амур и основать поблизости поселения. Ему разрешили это сделать после выполнения основного задания. При этом Невельскому категорически запретили основывать поселения в районе Амурского лимана или устья Амура.
Невельской сделал наоборот: 14 августа 1850 года на мысе Куегда он основал поселение, заявив: «От имени российского правительства сим объявляется всем иностранным судам, плавающим в Татарском заливе, что прибрежье этого залива и весь Приамурский край, до корейской границы, с островом Сахалином составляют российские владения. Для этого ныне поставлены российские военные посты».
Полномочий на это моряк не имел и cильно рисковал, посему тотчас же отправился в Санкт-Петербург, чтобы доложить о содеянном руководству.
«Государь назвалъ поступокъ Невельского «молодецкимъ, благороднымъ и патріотическимъ», наградилъ его орд. Владиміра 4 ст. и на докладѣ Особаго Комитета положилъ Свою знаменитую резолюцію: «гдѣ разъ поднятъ русскій флагъ, тамъ онъ спускаться не долженъ». Одновременно для прекращенія постояннаго противодѣйствія, предсѣдателемъ Особаго Комитета былъ назначенъ Наслѣдникъ Престола Великій Князь Александръ Николаевичъ. Вопросъ объ Амурѣ былъ снова пересмотрѣнъ. Дѣйствія Невельского признаны правильными и рѣшено теперь же объявить А. и его устья находящимися подъ наблюденіемъ и охраной Россіи до окончательнаго разрѣшенія этого вопроса путемъ дипломатическихъ переговоровъ съ Китаемъ», — так описывали эти события современники.
Таким образом, авантюра Невельского завершилась вполне успешно и позволила России прирасти новыми землями.
«Ясно, что в Санкт-Петербурге чего-то опасались, а в Иркутске придавали главное значение на отдаленном нашем востоке Петропавловску; важнейшие же вопросы, как пограничный и в особенности вопрос морской, обусловливавший важное значение для России этого края в политическом отношении, — вопросы, к разрешению которых напрягала все усилия Амурская экспедиция, были как в Санкт-Петербурге, так равно и в Иркутске совершенно упущены из вида. На моей совести лежало навести на них высшее правительство; а чтобы достигнуть этого, надобно было действовать решительно, то есть несогласно с инструкциями, которые не соответствовали ни этой главной цели, ни местным, встречаемым нами обстоятельствам, ни положению и состоянию края и его обитателей. Весьма естественно, что на подобные распоряжения я не мог ничего отвечать, кроме того, что предписание получил и действую так-то», — вспоминал впоследствии Геннадий Невельской.
Через несколько лет дипломатические переговоры состоялись: Китай и Россия заключили Айгунский и Пекинский договоры, согласно которым Приамурье и Уссурийский край были признаны территориями Российской империи.
Геннадий Невельской больше не путешествовал и посвятил жизнь систематизации сведений, полученных во время своих экспедиций. А его покровитель — граф Николай Муравьев — получил титул Амурского и стал именоваться Муравьевым-Амурским.
Россия же не просто приросла новыми территориями, но начала активно использовать Амур для судоходства и последующей торговли с Соединенными Штатами. Вскоре удалось продать аж целую Аляску. Но развитие Дальнего Востока России и в XXI веке остается вопросом сложным и слабо реализуемым.