Интервью с Захаром Прилепиным «Антифашист» начал с вопиющего события, которое произошло на Львовском книжном форуме, а именно возбуждение СБУ уголовного дела по факту распространения на Форуме книг «антиукраинского содержания». На Форуме были выставлены и книги Прилепина.
— Захар, как вы относитесь к тому, когда запрещают книги, приклеивают им ярлыки — как на книжной ярмарке во Львове: «антиукраинские»? Ведь когда речь идет о литературе — она либо хорошая, либо плохая, не так ли? Разве в ваших книгах есть что-то «антиукраинское»?
— Есть антиукраинское в моих книгах, по крайней мере, в одной. То есть, они вправе это так трактовать. И запрещать тоже вправе. Это же их страна.
— Вы у украинской власти еще и в черном списке.
— Это может быть вопросом государственной безопасности. А может быть осознанием собственной интеллектуальной слабости и неправоты. И может быть и первым, и вторым.
— На Украине ваши книги покупают?
— За прошлый, 14-й, год мне попадались два рейтинга книжных продаж на Украине — там «Обитель» занимала сначала второе место (в рейтинге продаж электронных книг по всей Украине), потом первое — как бумажная книга, в какой-то крупной Сети. В 2015 году, как мне сообщили мои товарищи с Украины, книги мои понемногу перестали завозить на Украину.
— Давно участвуете в книжных ярмарках и форумах Украины?
— Во Львове я был пару раз. В Киеве раз пять. У меня там было много друзей.
— Когда последний раз были на Украине?
— За несколько месяцев до Майдана. Если вы о той Украине, что не Донбасс. На Донбассе был шесть раз за минувший год.
— Есть мнение — что судьба мира сегодня зависит от событий на Украине, что Украина стала эпицентром раздела мира? Как вы к нему относитесь?
— Это правда.
— Есть в мире явления, которые вызывают ваше возмущение, когда что называется «Не могу молчать».
— Меня мир в меньшей степени волнует. Меня волнуют бомбёжки донбасских городов. И я об этом говорил, говорю и буду говорить.
— Донбасс — героический край. И во время Гражданской войны, и во время ВОВ жители Донбасса показывали невероятную мужественность и стойкость. И сейчас Донбасс взял удар на себя. На ваш взгляд, можно ли цивилизованно решить вопрос с Донбассом, прекратить там столкновения, неужели эта Республика не заслужила покоя?
— Можно, но США не заинтересованы в этом. Если бы Соединённые Штаты ушли в отпуск на месяц, вопрос был бы решён.
— Насколько далеко от России за последнее время оторвалась Украина? Как это произошло?
— Оторвалась только часть Украины, и в процентном отношении мы не знаем какая именно часть. Может быть, половина, может быть, две трети. В любом случае надо отдавать себе отчёт, что далеко не вся Украина сошла с ума. И с вменяемой и разумной частью украинского народа мы будем говорить и будем жить. Да и с остальными тоже от разговора не отказываемся.
— Достаточно спросить любого жителя Европы, и он скажет, что Украина не выживет в европейском сообществе, и не будет на равных позициях, потому что украинцы не умеют работать так, как немцы, кризис у них куда глубже, чем в Греции, и они не могут рассчитывать на тот туризм, который в Италии и во Франции, и море не то, и климат, и мало полезных ископаемых. Неужели это не понимают сами украинцы?
— Вменяемые понимают. Невменяемые нет. Есть ещё жульё — которым всё равно. Они не огорчатся, если половина Украины незаметно вымрет. У нас такие же весёлые либеральные ребята были у власти почти двадцать лет. Не нашел себе работу и зарплату? Никто тебе ничего не должен, иди — ищи дальше.
— Кстати, почему главными русофобами в Украине вдруг стали именно русские?
— У меня нет никакой статистики по этому поводу. Я думаю, что это единичные случаи. Те же, что есть — они вполне укладываются в рамки той поговорки, когда кто-то хочет быть святее папы Римского.
— Не страдают ли украинцы комплексом провинциала, согласно которому — повышенная обидчивость, чрезмерная амбициозность? Кшиштоф Занусси рассказывал мне в интервью, что поляки страдают этим комплексом?
— Все чем-то страдают. Мы тоже имеем свои комплексы. Это нормально. И американцы имеют свои комплексы. И все западные государства, растерявшие своё имперское наследство. И немцы, конечно.
— Все же откуда это тяга украинцев искать себе хозяина — то на востоке, то на западе?
— Они хотят сами хозяйничать, безусловно. Просто у них для этого нет сил и они ищут себе поддержки то там, то здесь. Это удел слабых государств. Россия тоже ищет себе поддержки.Вопрос в том, сколько государства готовы платить за эту поддержку. Мы платим за поддержку Китая.
Но мы не платим суверенитетом. А Украина платит. Просто потому, что у нее денег нет.
— На ваш взгляд, что отличает украинский народ, каковы его национальные черты?
— Лирические, добродушные поэты, кулинары, хитрованы, взявшие на себя сейчас вес, который потянуть не могут. Украинцы — это великая составляющая империи, но не имперский народ, увы. Великой культурной русской традиции у них нет за плечами, поэтому они сегодня так оголтело врут про свою историю и литературу. Вместо того, чтоб довольствоваться тем, что имеют — потому что и имеют они много. Только не того, что себе намечтали сейчас.
— Какой вам видится дальнейшая судьба Украины?
— Украина не выйдет победителем из этой ситуации. Утраченные территории она не вернёт, в Европу не попадёт даже на самую дальнюю скамейку. Останется в том же самом полуподвешенном состоянии, и надолго. Если бы американский арбитр отвернулся, кстати, несколько европейских стран разодрали бы Украину на части. И вероятность этого по-прежнему высока. Залог сохранение Украины и украинской самобытности — вхождение в состав России целиком. Но этого, к несчастью, тоже не случится.
— На ваш взгляд, насколько действенно Россия помогает русским, покинувшим Украину? Эта помощь достаточно организована? Нет ли в ней хаоса?
— Есть хаос, но в целом принять 2 миллиона человек, и даже не вздохнуть о тяжести, количестве и разнообразии проблем может позволить себе только сильная страна.