Цены на нефть продолжают крайне нервно реагировать на новости о снятии санкция с Ирана. Сначала, нефть падала на новостях о том, что с Ирана уже точно официально снимут санкции. А потом, дождавшись снятия санкций, упала еще раз (правда, быстро отскочив обратно) – то есть одна и та же новость была отыграна 2 раза, что, честно говоря, отражает скорее общий настрой на рынке, чем значимость конкретного фактора.
Но, как бы то ни было, фактор Ирана сам по себе серьезен и требует рассмотрения.
Если говорить о нефти, то Иран действительно может в разумные сроки резко нарастить добычу – грубо говоря, на рынок могут выйти объемы довоенной Ливии (выпадение которых в 2011 году, как все помнят, всерьез не пошатнуло цен на нефть). Для экспорта больших объемов уже потребуются огромные (эксперты говорят о $100+ миллиардов) инвестиции и технологии (и то, и другое, очевидно, иностранное), а также время, время, время…
С газом же все сложнее. Иран обладает примерно (оценки могут варьироваться на 1-2%) 18% мировых запасов природного газа, деля с Россией 1-2 место в мире. Но текущая добыча газа в Иране (в районе 170 млрд. кубов в год) покрывает собственное потребление и не имеет запаса для серьезного экспорта. Иран экспортирует 6 млрд. куб.м. газа в Турцию и, для сведения газового баланса, импортирует сопоставимые объемы газа из Туркмении.
А ведь в условиях взрывного роста экономики (которого все ждут, после снятия санкций), взрывным же образом будет расти и внутреннее потребление газа в Иране.
Тем не менее, еще в 2014 году из Ирана звучали заявления о готовности наполнить газом конкурирующий с российскими газопроводами «Nabucco». А сегодня СМИ цитируют директора по международным связям Национальной иранской газовой компании Азизолла Рамезани, который заявил о готовности Ирана поставлять газ в Европу (в качестве прямого конкурента Рамезани де-факто назвал Россию).
Особую ставку Иран делает на крупнейшее в мире нефтегазовое месторождение «Северное/Южный Парс», расположенное в Персидском заливе (часть находится в территориальных водах Катара, часть в территориальных водах Ирана).
Но, помимо, вопроса инвестиций и технологий, в газовой теме есть еще и фактор транспортировки. Построить трубопроводов из «Южного Парса» (так называется иранская часть месторождения) в ЕС не только дорого и долго, но и проблематично геополитически – нужно тянуть трубу, либо через Турцию (злейший исторический враг Ирана), либо через охваченные войной Ирак и Сирию (что просто невозможно). Северный же маршрут без России нереализуем.
Экспорта газа в формате СПГ, помимо долгой и дорогой инфраструктуры в Иране, потребует резкое расширение принимающих мощностей у стран-потребителей, что, опять таки, дорого и долго, и в принципе снижает конкурентоспособность газа по цене.
Не говоря о чисто политических факторах – Турция, Катар, КСА и другие Заливные вряд ли хотят видеть своего исторического «партнера» еще и своим мощнейшим конкурентом на нефтегазовом рынке. Кроме того, страны, находящиеся за пределами Европы, имеют свои виды на иранский газ и не понимают, почему нужно делить его в ЕС.
И над всем этим висит фактор времени, который в условиях крайне низких цен на энергоресурсы растет в геометрической прогрессии.
Фото livejournal