24 ноября прошлого года турецкий военный самолёт ракетой «воздух-воздух» сбил в небе над Сирией российский бомбардировщик. Президент России Владимир Путинданное событие назвал «ударом в спину». С тех пор прошло три месяца. Отношения между двумя государствами ухудшились, в отношении Турции Россия ввела санкции, а сама Турция отказывается следовать недавно подписанному РФ и США соглашению о перемирии в Сирии.
Что происходит с турецким обществом? Почему президент Реджеп Эрдоган решил бросить вызов государству, являющемуся самым активным участником антиигиловской коалиции? К чему мы можем прийти? Постараемся ответить на эти вопросы.
Современная Турция — плод реформ Кемаля Ататюрка, перекроившего все, что осталось от некогда величественной Османской империи, на европейский лад. Отделение религии от государства, национализация экономики, переход на латиницу, уравнивание в правах женщин с мужчинами, отказ от ношения фески — этим всем Турция обязана Ататюрку. Вместе с реформами окреп новый гражданский национализм, потеснивший романтический пантюркизм. Но сейчас эти две идейные парадигмы вместе с реанимированным «султаном Реджепом» неосманизмом являются тремя основами, на которых базируется внешняя политика Турецкой республики.
Именно турецкий национализм, приправленный пантюркизмом, стала той самой спасительной подушкой, позволившей Эрдогану удержаться у власти четыре года назад, во время протестов на площади Таксим. Тогда поначалу турецкие националисты из Партии национального движения (Milliyetçi Hareket Partisi, о них пойдет речь дальше) вместе с курдами, левыми и либералами стояли вместе против нынешнего турецкого президента, но одно неосторожное движение со стороны радикальных сторонников курдской независимости стало причиной откола первых от протеста. Дальше — больше. Став мощной оппозицией в парламенте (80 депутатских мест из 550 — третье место), националисты во главе с Девлетом Бахчели оказали решительную поддержку Эрдогану в тот момент, когда только начали обрисовываться контуры будущего противостояния с Россией.
После того, как турецкие ВВС сбили российский самолет, Бахчели заявил: «Геноцид туркманов Сирии под предлогом борьбы с терроризмом неприемлем. Турецкая нация скажет свое слово по этому вопросу». Кстати, ответственность за убийство Олега Пешкова, российского пилота Су-24, успевшего катапультироваться, взяли на себя члены «Серых волков» (Bozkurtlar) — молодежной организации ПНД. Напомню, что «Серые волки» — это та самая организация, член которой Мехмет Али Агджа в 1981 году совершил покушение на Папу Римского Иоанна Павла II. «Серые волки» участвовали в чеченской войне на стороне Дудаева, именно их символ — лежащий волк был помещен сторонниками Ичкерии на собственный флаг. Приверженность турецкому национализму не мешает радикалам сотрудничать с исламистами — но ради «национальных интересов», поддержки братьев-тюрков за рубежом и построения Великого Турана.
Великий Туран — главный концепт идеологии пантюркизма. По мнению турецких националистов, именно Турция как самая передовая тюркская держава должна повести за собой другие родственные страны для создания нового мирового порядка. Так перекидывается очень длинный мостик от сторонников светских ценностей и вооруженных боевиков к геополитике. А где геополитика — там большие деньги. Причем не важно где — на границах с Сирией, в Крыму или в Татарстане. Всем сторонникам Тюркского мира, возглавляемого Анкарой, должна оказываться помощь — таков негласный внешнеполитический постулат Эрдогана и его сторонников.
И Эрдоган вместе со всем правительством, и грозные молодчики из «Серых волков» пришли к одной простой истине — турецкие национальные интересы состоят в том, чтобы не было единой сильной Сирии (отсюда ненависть к Башару Асаду, который к тому же и алавит), курды не имели бы ни единого шанса ни на автономию, а прилегающие к Турции районы Сирии, через которые идёт трансфер нефти, всецело находились бы под её контролем. Поэтому вмешательство России в конфликт на стороне Асада ставило под угрозу исполнение данных задач. Эрдоган пошел ва-банк. Это был крайне эмоциональный шаг, но на эмоциях и зиждется мечта о Великом Туране и сближение с националистической оппозицией. Не все в стране поддерживают Эрдогана, но его влияние сейчас велико как никогда прежде. Являясь настоящим неосманистом, он проводит собственную независимую политику, откровенно плюя — именно так его премьер Ахмет Давутоглу назвал отношение Турции к американо-российскому соглашению — и на европейские, и на американские, и на российские интересы.
Ещё в 2005 году, возглавляя правительство, Эрдоган поспособствовал введению 301-ой статьи в уголовный кодекс Турции, предусматривающей наказание за оскорбление Турции, турецкой нации или турецких правительственных институтов. Эрдогана не любят лишь «наймиты Запада» и прочие враги — такой информационный фон создаётся в стране. С присоединением националистов к эрдогановскому лагерю это стало звучать ещё убедительнее. «Третий путь» — так охарактеризовали свою идеологию турецкие националисты. Этим же путём готов идти и Эрдоган. Во имя Турецкой республики, Блистательной Порты или Великого Турана — это уже как получится.
Но приведет ли политика Анкары к созданию Великого Турана? Или повторится история с младотурками, мечтавшими о том же, но участием в Первой мировой войне поставившими Турцию на грань катастрофы?
История покажет.
Фото ТАСС