«Харьковские партизаны» долго не давали о себе знать. Последний раз мы беседовалис их координатором Олегом Собченко полгода назад. Он объясняет, почему о харьковском подполье давно ничего не слышно:
— На сегодня мы свернули активную работу. Летом была вероятность обострения в Донбассе. И мы рассматривали несколько сценариев на этот случай: как помочь ДНР и ЛНР, открыв маленький «второй фронт» в Харьковской области. Летом занимались организацией разветвлённой сети в нескольких районах. Это имело смысл. Не обо всём ещё можно говорить, но партизанская деятельность важна для общего дела.
Смотрите, какая ситуация была. Если бы хунта решила, то есть за неё решили, что надо возобновить боевые действия, то многих жителей Харьковской области бросили бы на фронт. Но только самые упоротые из них хотят туда попасть, чтобы воевать с нашими братьями. Не все смогли избежать мобилизации, по разным причинам. Не хватило решительности, или средств, или возможностей. Партизанская борьба здесь могла бы ещё и уберечь харьковских милиционеров и военнослужащих от того, чтобы их бросили в «АТО», в самую мясорубку. Партизаны под боком, поэтому какая может быть передислокация? И чем больше военнослужащих останутся в своих воинских частях в Харькове и области, тем меньше их погибнет, пропадёт или будет покалечено на фронте. В местах боевых действий кто будет разбираться, что это за подразделение. А здесь мы обладаем кое-какой информацией, собираем её. Знаем, где срочники, где обычные милиционеры, а где отморозки из «Айдара» и «Азова». Поэтому мы много чего предполагали летом и вам рассказывали.
Сценарии возобновления боевых действий не исключены и в будущем. Поэтому о роспуске «Харьковских партизан» мы не говорим. Мы говорим о том, что притормозили наши действия. Все сидят по домам и ждут. Как компьютер в спящем режиме.
— И всё-таки, почему изменились планы и тактика, чем заняты ваши люди?
— Занимаются чем-нибудь, чтобы выжить. Мне многие сейчас пишут: весной посадим картошку и как-то будем жить дальше… В Харькове — огромная куча приезжего дерьма из разных батальонов. Вопрос возникает: зачем и кому надо, чтобы наши люди рисковали своей жизнью, гибли? Зачем сражаться со всей этой нечистью, которая Харьков наводнила? Смысла нет никакого. В городе большинство людей притерпелись: как-то оно будет. Когда идут боевые действия, стыдно отсиживаться. Но сейчас другое. Нацисты пожирают сами себя. Не надо отвлекать их от этого правильного занятия.
Надо уметь выждать: набраться терпения и не растрачивать силы на то, что можно сделать руками противника.
— Надолго растянется эта школа выживания и выжидания?
— Я сейчас говорю только о Харьковской области. Но наши сражались и в Донбассе, многие погибли. Там люди понимали, за что они воюют, за какую республику, за какую идею, за какую перспективу. А что мы имеем в Харькове? Вроде и не воевали, а люди наши погибли. Обывателю внушили, что это террористы. Можно было бы не взрывать цистерны с горючим, не пытаться устраивать диверсии на военных объектах, работающих на «АТО», и не терять своих товарищей, если бы сами харьковчане, понимая, что хунта воюет против собственного народа, массово вышли на улицы, блокировали воинские части, поставки боеприпасов. Но народ запуган, и массовые выступления сейчас невозможны.
Поэтому партизаны выжидают. Если в Харькове кипиш начнется, тогда сюда все наши подтянутся, из тех, кому пришлось уехать в Донбассе и в Россию. Все хотят вернуться домой.
Количественный состав «Харьковских партизан» не уменьшился, а наоборот, пополняется. Потому что старых работников милиции увольняют из новой полиции, людей с заводов вышвыривают. Среди них много не просто недовольных, а тех, кто готов валить эту власть. Непримиримых много. Но еще больше — нейтральных и инертных. В любом случае, когда-нибудь всё станет на свои места. И тогда надо будет спрашивать у всех: а вы, ребята, что делали? Лежали с пивом перед телевизором на диванчике? И размышляли, почему настала такая хреновая жизнь, кто и в чём ошибся, что потеряли?
— Страх и пассивность в Харькове сделали своё дело?
— Нет, не так. Все нормальные люди думают о том, что всё вернется на круги своя. Уберут дебильные названия улиц и площадей. Старые таблички не надо уничтожать. Пригодятся. И «небесная сотня» уберется с площади Руднева, и памятник вернется на место. Я просматриваю харьковские паблики и сравниваю с тем, что видел три-четыре месяца назад. Очень много негативных высказываний о власти, порядках, бандеровцах, нацистах. В Харькове ненавидят упоротых, которые принесли в наш дом всё это. Хочу сказать, что они уже и в Белгороде метят территорию.
— Каким образом?
— В прошлом году я уже рассказывал вам о «первых ласточках», например, о велосипедистах, снимающих военные объекты. С тех пор новостей прибавилось. В районе «Родины», «Энергомаша», если просто взять планшет и пройти, поискать Wi-Fi, то какие только имена сетей не увидишь: «Героям слава», «слава Украине», «навикы слава» и т. п., полтора десятка. «Волчьих крюков» и другой «азовской» и нацистской символики очень много появилось: на мосту, на домах, на остановках.
Летом мы на пляже здесь, в городе, возле университета, обратили внимание на людей с татуировками эмблем «Азова». Они и не скрывали эту символику. Понаблюдали за ними. Семь человек их было. Один разводящий, скорее всего. И три группы по два человека. Абсолютно одинаковые у всех телефоны. Абсолютно одинаковая спортивная одежда. Разводящий получает телефонный звонок. Тут же два человека одеваются, он даёт им команду, они уходят. Звонок — следующие два ушли. Мы сообщили «спецам» — их приняли. Если коротко об итогах… На картах памяти было то, что их интересовало: аэропорт, воинские части, полигон, узловые объекты, трансформаторные станции, виадуки, развязки…
— Чем сейчас занимаются те партизаны, которым пришлось уехать в Белгород?
— Работаем с местным казачеством. Восстанавливаем храм. Есть общий с казаками проект по военно-патриотическому воспитанию молодежи.
К нам присоединился Док. Он из тех, кто 23 февраля 2014 года был в городке первых защитников Харькова, 1 марта освобождал обладминистрацию. Потом наступило время, когда не было уже смысла выходить на улицы, и люди стали сопротивляться другими способами. Док входил в ту группу, которая попала в засаду, когда погиб Антон «Угрюмый». Его обменяли в конце декабря 2014 года. А тогда они ехали на встречу с Антоном. На заправке их всех приняли, пересадили в другую машину. Остальная толпа СБУшников ломанулась к месту, где находился Антон. Им заранее было известно, где состоится встреча. Потом нам стало понятно, кто сдал. Этот человек тоже вышел по обмену, уехал в Москву… Его даже при задержании не трогали, когда всех били. В СБУ Доку очень сильно досталось. Он весь в шрамах. Кости до сих пор трещат. Придет время — он спросит за это.
— Прошли сообщения о судах над партизанами. Что вам об этом известно?
— Я читаю свежие новости о ещё одном деле, направленном прокуратурой в суд. На нескольких якобы «террористов» вешают семь диверсий. Это взрывы в райвоенкоматах, на станции Залютино, возле «Харьковрегионгаза», цистерны на станции Шебелинка, на мосту возле станции Новожаново и т. д. Это мне напомнило список Шпака в кинокомедии «Иван Васильевич меняет профессию»: три магнитофона, три кинокамеры, три портсигара… О взрыве возле «Харьковрегионгаза» нам точно известно, что он организован СБУшниками. Шоу продолжается. Досадно, что СБУ устраивает его с привлечением ни в чём неповинных людей. «Избушке» надо показать «работу». Ловить стало некого — решили поскрести по сусекам. А как она это делает обычно? Много ребят, выходивших на площадь весной 2014 года, попали в СБУшную фотосессию. «Избушка» устанавливает их личности и задерживает. Вот и вся «кропотливая работа». Потом надо получить признательные показания. Для СБУшников (я их называю ССбушниками) это не составит труда. Это у них хорошо отработанная процедура: пытки, нечеловеческое унижение, увечья. Человек этого не выдерживает и оговаривает себя. Поверьте мне, я беседовал со многими мужчинами и женщинами, которые были в плену у «избушки», и видел их состояние.
СБУ, прокуратура, Аваков, Геращенко много раз отчитывались о поимке «террористов». Если мне не изменяет память, за взрывы во Фрунзенском и Орджоникидзевском райвоенкоматах посадили уже человек двадцать. А теперь обвиняют новых ребят. Фантазия уже не работает? Надо и на этих навесить диверсии в военкоматах? И все «хавают»: вышестоящие начальники, прокуратура, суды, надзорные инстанции, комиссии по правам человека, просто «одурманенные» люди. И так — по каждому эпизоду. Скольких человек арестовали за обстрел бронетанкового завода? С десяток, наверное. И в отношении всех были «неопровержимые доказательства»! А теперь — новые обвиняемые, с такими же «доказательствами». Меня, между прочим, ещё в августе 2014 года тоже обвиняли в обстреле бронетанкового завода. Я успел уйти из города. Но Харьков большой: можно вновь и вновь расширять список «диверсантов», покушавшихся на бронетанковый завод, и ждать за это новых премий и званий.
— Вы помните, как в прошлом интервью, в сентябре, мы обсуждали арест командира харьковского специального батальона «Слобожанщина» Янголенко? А через две недели его выпустили из тюрьмы.
— История с освобождением комбата-нацика показала, до какого идиотизма дошли наши «правоохранители» и их министр. Когда мы беседовали о комбате Андрее Янголенко, бывшем члене УНСО*, его обвиняли в подготовке покушения на командира роты спецназначения «Схидный корпус» Ширяева и на волонтерского деятеля Кожемяко. Аваков тогда увлекательно рассказывал байки, что Янголенко готовил покушение и лично на него, и на командира полка «Азов» Билецкого. Когда «огласили весь список» несостоявшихся жертв, выглядело так, что будто это не комбат Янголенко, а герой и народный мститель. А представители СБУ еще и «привязывали» его к Белгороду и к российским заказчикам! Но мы знали ему цену: он предал своих коллег по «Беркуту», отличился в «АТО» как банальный мародёр. На этой почве у них и был конфликт с Ширяевым и раскол в батальоне.
После громких заявлений о подготовке покушения на министра внутренних дел проходит неделя-другая… И что мы слышим? Кто поручился за Янголенко? Министр внутренних дел! Сам же Аваков с какими-то нелепыми объяснениями внёс за комбата-террориста залог, больше миллиона гривен, кажется. Получается, что либо министр внутренних дел врал как сивый мерин, оговорил комбата, обвиняя его в подготовке покушения, либо начал покрывать террориста. О чём это говорит? Может, у министра с головой не в порядке: сегодня обвиняет в преступлении, завтра «отмазывает». А может, комбат дал понять, что если не выпустят из тюрьмы, то он предаст огласке какой-нибудь очень любопытный компромат на министра и его подручных. Конечно, дела министра — не уровень Янголенко. Но когда формировались первые батальоны, они с братом были в фаворе у Авакова. Янголенки и иже с ними получали свои дивиденды. Тогда многие дегенераты пошли в тербаты. И возможно, братья Янголенко могли поделиться интересными секретами, к которым были допущены, информацией о каких-то делишках тербатов или схемах министерства. Кто поверит, что Аваков из благих побуждений простил человека, который готовил на него покушение?!
* В ноябре 2014 года Верховный суд РФ признал экстремистской деятельность организации УНСО. Её деятельность на территории России запрещена.
Фото ТАСС
Также можете посмотреть все новости Украины за сегодня