Население массово сокращает траты на еду и непродовольственные товары.
Тотальная экономия — адаптационная стратегия 77,8% населения России. Такой вывод сделали эксперты Российской академии народного хозяйства и госслужбы при президенте (РАНХиГС) в докладе «Мониторинг социально-экономического положения и самочувствия населения». В документе, который был обнародован 17 марта, приводится ряд ранее не публиковавшихся данных о влиянии экономического спада на доходы и расходы домохозяйств, а также на рынок труда РФ.
Вот как выглядят основные пункты доклада:
— с января 2015-го население сократило физическое потребление продовольственных товаров на 6,3%, непродовольственных — на 8,2%;
— покупательная способность граждан с начала кризиса уменьшилась, но неравномерно: так, снижение цен на овощи, свинину и курицу даже удешевили основу продовольственной корзины беднейших домохозяйств;
— в беднейших домохозяйствах за год с февраля 2015-го потребление лекарств снизилось на 7%;
— число временных трудовых мигрантов с начала 2015 года снизилось на начало 2016-го с 11,1 млн. человек до 9,9 млн., поэтому на рынке труда миграция конкуренции с «коренными» жителями почти не увеличивала;
— географическая картина спада доходов неравномерна — в Приволжском округе и на юге России (то есть в регионах с развитым АПК) кризис доходов начался позже, чем в ЦФО, на Урале, в Сибири и на Северо-Западе, и там он мягче;
— спад потребления во всех регионах опережал спад доходов, и это значит, что в 2015-м население всерьез поверило в долговременный кризис.
Главный же вывод исследования РАНХиГС, заключается в том, что активных адаптационных стратегий население не вырабатывает.
Только 4,7% сограждан нашли вторую работу, еще 18,6% — разовые или регулярные подработки. Зато около 80% этого делать не намерены. Правда, 14% населения создали себе финансовые «подушки безопасности», но уже 9% жителей РФ считают, что «подушкой» пришла пора воспользоваться по назначению. В итоге тотальная экономия — стратегия подавляющего большинства россиян.
Для российской экономики это не лучшая новость. По подсчетам Минэкономики, в 2015 году сокращение частного потребления граждан (объема оборота розничной торговли) составило 10%, что, по оценке ведомства, «является беспрецедентно низким, начиная с наблюдений 1970 года». Это значит, потребление больше не является драйвером роста. И, как можно понять из доклада РАНХиГС, не будет этим драйвером в обозримой перспективе.
Что на деле стоит за выводами доклада РАНХиГС, куда заведет российскую экономику стратегия долгосрочного затягивания поясов?
— Население, чтобы выжить в условиях экономического спада, применяет не только пассивную стратегию экономии, — отмечает доктор экономических наук, профессор Академии труда и социальных отношений Андрей Гудков. — На деле, стратегии более разнообразны. Прежде всего, граждане, несмотря на падение доходов, начинают экономить с тем, чтобы делать сбережения.
Резкое сжатие потребления в 2015 году, по оценкам Минэкономики, вызвало рост нормы чистых сбережений в доходах граждан до 15,4% — максимума за пять лет. Это объясняется именно коррективами в изменении потребительской модели домохозяйств — от потребления к сбережению.
На мой взгляд, российское население все же видит разницу между алармизмом СМИ, которые пытаются представить ситуацию беспросветной, и реальными трудностями. Именно поэтому люди несут деньги на депозиты в банки.
Кроме того, по моим данным, многие сограждане пытаются больше работать, чтобы компенсировать падение доходов. Официально устроиться на работу в кризис сложно, поэтому люди устраиваются неофициально, не оформляя трудовых отношений. Именно этим, я считаю, объясняется столь низкая доля граждан, которые, согласно докладу РАНХиГС, официально нашли вторую работу.
Наконец, еще одна распространенная стратегия выживания в кризис — личные заработки в виде оказания услуг по ремонту в собственном гараже, или извоз на личном транспорте, или выращивание сельхозпродукции на приусадебном участке.
«СП»: — Может ли правительство в этой ситуации стимулировать рост экономики, подняв зарплаты бюджетникам и увеличив пенсии?
— Увеличение доходов населения, конечно, могло бы восстановить экономический рост. Но здесь важно понимать, кому и насколько можно увеличивать доходы. Проблема в том, что в структуре потребления непродовольственных товаров у нас имеется необоснованно завышенная доля импорта. Это значит, если поднять доходы всему населению, эта мера всего лишь увеличит импорт, и российской экономике никак не поможет.
С точки зрения экономики, полезно было бы увеличить доходы малообеспеченных граждан. Они бы повысили спрос на продукты питания и предметы первой необходимости, которые — слава Богу — в России все еще производятся, и стоят дешевле, чем аналогичные товары из-за рубежа.
«СП»: — Как на Западе поддерживают уровень потребления в периоды кризиса?
— На Западе эту проблему во многом решают государственные службы занятости, которые работают на основе страховых методов. В России ситуация иная: у нас Государственный фонд занятости был ликвидирован еще в 2000 году. В результате, с января 2001 года до настоящего времени финансирование мероприятий по занятости в РФ осуществляется по большей части из региональных бюджетов. Можно сказать, с начала нулевых у российского правительства нет мощнейшего рычага урегулирования социальных проблем в условиях кризиса.
Эксперты в один голос твердят, что нам необходимо восстановить страхование занятости, но воз и ныне там. Тем временем, попытки решить проблему с помощью Центров занятости в регионах оказываются малоэффективными, прежде всего, из-за недостатка средств в региональных бюджетах.
«СП»: — В 2016 году темпы сокращения потребления по-прежнему будут высокими?
— Это сильно зависит от результатов парламентских выборов в сентябре и от динамики нефтяных цен. Если осенние выборы в Госдуму приведут к власти более ответственных и активных политиков, можно надеяться, что в российском правительстве появятся новые люди, а вместе с ними — новые идеи и подходы к стимулированию роста экономики. Если же при этом и состояние внешней торговли улучшится, есть достаточно шансов, что уже в 2016 году кризис закончится, а вместе с ним — и падение потребления населения…
— Сокращение потребления — естественная реакция на кризис, — считает бывший председатель Верховного Совета России, заведующий кафедрой мировой экономики Российской академии им. Г.В.Плеханова Руслан Хасбулатов. — Рецессия в любой экономике сопровождается замедлением или падением доходов населения, и ростом безработицы. Люди в такой ситуации почти всегда экономят — начинают более рационально тратить, отказываются от бездумных покупок. Это очень разумное поведение.
Конечно, такое поведение отрицательно влияет на рынок. Падающий спрос заставляет его сокращаться, что усиливает кризисные тенденции. Но надо понимать: ожидать какого-либо другого поведения от людей в такой ситуации бессмысленно.
Я не считаю, что сейчас сограждане демонстрируют пассивность, и не прикладывают усилий к поиску дополнительной работы. Надо честно признать: в России в условиях кризиса найти дополнительный источник дохода очень сложно. Да, преподаватель может заняться репетиторством и набрать побольше учеников. Но что делать рабочему, занятому на производстве? В некоторых отраслях экономики, где стремительно сокращаются рабочие места, и в первую очередь высокооплачиваемые, специалисту найти работу практически нереально.
Тем более, работодатели в таких условиях становятся более привередливыми, и уже не рассматривают возможность увеличения занятости.
Другое дело, что во многих странах в таких случаях в дело вступают механизмы социальной защиты. В Евросоюзе, например, существуют как фонды для борьбы с безработицей, так и специальные фонды для поиска альтернативной работы. Финансирует их деятельность государство совместно с предпринимателями, и надо понимать: они так поступают вовсе не из-за благотворительности.
Главная цель таких мер — не дать угаснуть тому самому потребительскому спросу. Именно в кризис, считают на Западе, чрезвычайно важно сохранить уровень потребления населения. Там эта проблема стоит намного острее, чем в России, из-за более высокой насыщенности рынков. И решается она тем, что государство создает многочисленные стимулы — как для повышения уровня занятости, так и для роста потребления.
К сожалению, в России эти рычаги вообще не используются. Образно говоря, наш рынок труда и капитала по-прежнему находится в XIX веке. Это значит, что если российскую экономику охватил кризис, работник не имеет возможности прибегнуть к какой-либо помощи со стороны государства. Я бы сказал, в наших условиях работник зачастую находится в положении крепостного у предпринимателя.
Именно эти особенности российского рынка труда и занятости усиливают последствия кризиса в наших условиях…
— На сфере потребления негативно сказались падение курса рубля, цен на нефть, противостояние России и Запада, — напоминает декан факультета социологии и политологии Финансового университета при правительстве РФ Александр Шатилов. — Однако сейчас мы наблюдаем социально-экономическую оттепель: курс национальной валюты снова подрастает, а к прессингу Запада российская экономика понемногу адаптировалось. Я не исключаю, что при сохранении нынешнего тренда самоощущение россиян будет улучшаться уже в ближайшее время.
Характерно, что в условиях падения жизни претензий к власти со стороны граждан не возникает, и всплеска протестных настроений не наблюдается. По большому счету, это говорит о том, что россияне тоже начали адаптироваться к затруднениям кризисного периода. Более того, они согласны с тезисом, что потребление следует ограничить, поскольку до кризиса потребление просто зашкаливало.
Наконец, логично предположить, что часть зарплат в России снова ушла в тень, поэтому официальные данные о падении уровня жизни являются завышенными. На деле, это падение не столь критическое, как принято считать…