Поступают новые и свежие данные о состоянии дел в Сирии. Некоторые наши военачальники наконец-то рассказали о том, что мы делали в Сирии, некоторые специалисты докладывают, что мы оставили в Сирии…
В общем, если по порядку, то ситуация такова.
1. Что было, когда мы пришли?
Мы вошли в Сирию, когда террористы ИГ (запрещенные в России) де-факто находились всего в нескольких месяцев от победы.
Вот как характеризует состояние фронта на тот момент Александр Дворников, генерал-полковник, командующий войсковой группировкой в Сирии:
«Террористы, общая численность которых составляла более 60 тысяч человек, заняли около 70 процентов территории Сирии. Бандформирования захватили крупнейшие города Идлиб, Пальмиру и Ракку.
Террористы контролировали большую часть пригородов Хомса и Дамаска, вели масштабное наступление в провинции Латакия, готовили окружение и взятие Алеппо. А ключевая для Сирии трасса Дамаск — Алеппо, соединяющая юг и север страны, находилась под постоянной угрозой блокирования боевиками.
К тому же правительственные войска были измотаны за четыре года военных действий и с большим трудом сдерживали наступление террористов. Население массово покидало страну.»
2. С чем мы «ушли»?
На момент нашего «ухода» ситуация на фронте была такова: «взятие под контроль ключевых районов на северо-востоке провинции Алеппо серьезно осложнило снабжение боевиков и переброску подкреплений из Турции через коридор между Джераблусом и Азазом. Таким образом созданы условия для разгрома ИГИЛ к северу от Алеппо.
Что мы имеем сейчас? Деблокированы авиабаза «Квайрес» и ряд населенных пунктов, находившихся в осаде террористов более трех лет. Боевики окончательно выбиты из провинции Латакия. Прибрежные районы, в которых сконцентрирована значительная часть населения Сирии, очищены от террористов.
На востоке Сирии блокирована Пальмира, продолжаются боевые действия по ее освобождению. Взятие этого города, имеющего для Сирии особое историческое и географическое значение, фактически рассекает группировку ИГИЛ на две части и открывает дорогу на Ракку и Дейр эз-Зор, создает условия для выхода и взятия под контроль границы с Ираком.
Кроме того, восстановлен контроль над тремя крупными нефтегазовыми полями, ранее являвшимися источником доходов для террористов.»
3. Что остается в Сирии?
«Из Сирии действительно улетели несколько боевых самолётов и транспортных. Их место заняли боевые вертолёты.
Средства ПВО, включая «Триумфы» и «Панцири», никуда с боевого дежурства не делись. Две свежеприобретённые военные базы охраняются оставшимся на месте контингентом с прежней тщательностью. Военно-морское присутствие России в Средиземном море вообще наращивается. На иранских аэродромах нечаянно или намеренно засветились российские самолёты-разведчики. Плюс, начались поставки вооружённым силам Сирии новейших систем залпового огня «Торнадо-С». Если кто-то не в курсе, то это современная модификация прославленного «Града», эффективно работающая на расстоянии до 120 километров. Непроверенные источники сообщают и об отправке в распоряжение Асада ещё целого ряда хороших боевых машин. По всей вероятности, в зачёт тех денег, которые несколько лет назад были уплачены Сирией за комплексы С-300, так и не поставленные на Ближний Восток из-за прозападного политического курса тогдашнего президента Медведева.»
Помимо этого, генерал-полковник Александр Дворников сообщает, что «Наши военные советники работали и работают на всех уровнях, в том числе на тактическом. Эти офицеры оказывают помощь сирийским коллегам в планировании и ведении боевых действий против террористов, а также в освоении российской военной техники.
Не буду скрывать, что на территории Сирии действуют и подразделения наших Сил специальных операций. Они выполняют доразведку объектов для ударов российской авиации, занимаются наведением самолетов на цели в удаленных районах, решают другие специальные задачи…
…в Сирии останется необходимое количество сил, предназначенных для обеспечения контроля за соблюдением режима прекращения боевых действий. А еще для безопасного функционирования нашего пункта обеспечения полетов авиации на Хмеймиме и пункта материально-технического обеспечения российского ВМФ в Тартусе.»