Самым невероятным и вызывающим в бельгийских терактах оказались факты участия в массовых убийствах граждан европейских стран мусульманского вероисповедания. «Моленбекский след» в этой бойне ударил по жителям страны гораздо сильнее, чем бомбы.
Моленбек – мусульманский район Брюсселя. По нынешним оценкам, никакой власти, кроме общинной, там просто не присутствует. Туда не ходят европейские граждане, этот район редко навещают полицейские, а в 2012 году министр иностранных дел королевства сравнил его с Афганистаном. Это выдали за шутку, но, как известно, что в каждой шутке есть только ее доля.
Изолированность, полное отсутствие ассимиляции в районе привели к тому, что жертвами радикалов стали не первые мигранты, а их внуки. Сейчас, реагируя на события и опасаясь за свою жизнь и спокойствие, исламские общины ищут причины радикализации своей молодежи.
Президент Комитета против исламофобии Хаджиб аль-Хажжажи считает, что причины этого две: «Первая — наличие неограниченного предложения радикальных материалов в интернете. Вторая причина в том, что последние 10 лет мы не выходим из социального и экономического кризиса».
Демократическая Бельгия и многие другие страны Европы не могут предложить молодежи работу и стабильное будущее. Однако хотелось бы возразить, что такое положение не только у исламской молодежи, но и у фламандской, французской, голландской. Но это же не рождает у них массовое желание убивать и мстить своей стране за личные разочарования.
Проблема возникла не вчера. Известно, что еще в 2006 году, местная (с марокканскими корнями) журналистка написала книгу «В секретном маленьком Марокко», пытаясь обратить взгляды общественности на проблемы Моленбека. Автора не услышали те, кто должен был этим заниматься по роду службы: ни спецслужбы, ни службы эмиграции, ни социальные и ни одна организация по правам человека.
Маленькие Моленбеки, рассеянные по Европе, неуклонно поднимали кривую преступности в городах. Так, Брюссель был в 2001 году на четвертом месте среди столиц ЕС по преступности, а в 2012 году – это был уже самый опасный город на континенте. Такой статус ему определил авторитетный немецкий канал ZDF. И вот прошло всего несколько лет, и запестрели газеты – рвануло. Разве это неожиданность?
Диаспоры, окопавшиеся в таких кварталах, не желают ассимилироваться, они живут по традициям радикального ислама, и ни силовые структуры, ни государственные органы им в этом не мешают. Выросло нечто чужеродное, которое может жить только по принципу собственного доминирования над остальными, с замашками нахлебников и полным нежеланием меняться.
Более того, те мусульмане умеренного толка, которые и готовы были бы жить на своей новой родине в мире и дружбе с другими конфессиями, становятся заложниками радикальных течений.
Сейчас Хаджиб аль-Хажжажи признается, что его единоверцы со всех концов страны очень озабочены исламофобией, которая может выкинуть их из европейского общества и создать преграды в общении с немусульманами.
Люди говорят: «Мы испуганы. Мы боимся, что в следующие несколько недель мы будем погребены под волной символического насилия против мусульманских общин».
Да, в Бельгии поднялась волна антиисламских настроений, граждане винят мусульман в своих бедах. А надо бы правительство, которое, десятилетиями прикрываясь европейскими ценностями, не боролось с созданием в стране криминализированных исламских районов, не пресекало формирование диаспорных образований, не помогло новым гражданам стать полноправными членами общества.
Люди просто не научились жить иначе, их никто к этому не принуждал. Они приехали и зажили, как на старой родине, почти ничего не меняя ни в мировоззрении, ни в привычках, ни в системе ценностей. Зато на жалобы местного населения, которое первое столкнулось с искривлениями в поведении новых жителей, европейцев немедленно обвиняли в расовой нетерпимости.
Жирным чиновникам ЕС было лень вникать в проблему.
На руку развитию ситуации сыграли и сильные муниципалитеты, которые почти не подчиняются центральной власти. В том же Моленбеке выбор исламистского главы округа фактически сделал район неподконтрольным законам страны.
Показателен факт, что еще в ноябре 2015 года мэр Молинбека получила список с именами 80 потенциальных террористов ее района. Список содержали имена двух братьев, которые потом станут участниками парижских актов. Никаких мер против местных принято не было, закон диаспоры, а ответ на возмущение после парижской бойни поразил всех.
Она сказала: «Что я могла с этим сделать? Отслеживание террористов не входит в мои обязанности. Это задача федеральной полиции».
Все эти плюсы устройства Европы приняли больные формы в изменившихся мировых условиях. Разумеется, чтобы обеспечить своим гражданам право на жизнь и безопасность, Европа обязана отступить от многих своих ценностей или сделать их обусловленными действиями и поступками человека. Нужна парадигма о заслуженности любой свободы.
Больше нельзя руководствоваться лозунгами Меркель, потому что Европа не может справиться с проблемами. И дело не только в финансах. Она не справляется морально и эмоционально, нельзя делать могериневских заявлений, что они против радикализма, но «умеренную оппозицию» (на базах которой и готовили бельгийский взрыв) поддерживать не перестанут.
Если Европа хочет жить, она должна стать другой: прагматичнее и честнее. Время двойных стандартов кончилось.
Вопрос один — хватит ли внутренних сил у старушки Европы?
Фото Politikus