Война в Афганистане была богата на поучительные эпизоды.
Обыкновенная сторожевая застава в предгорье. Километрах в пяти кишлак – вроде бы лояльный к «шурави», как именовали аборигены наших солдат и офицеров. Вся территория вокруг заставы была заминирована. Начальник заставы – командир мотострелкового взвода, старший лейтенант. Его заместитель – прапорщик. В подчинении – без малого 25 солдат.
Около часу ночи километрах в двух сработала сигнальная мина. Наблюдатель на вышке дал длинную очередь из автомата, означающую боевую тревогу, и продублировал сигнал ударами лома по подвешенной на вышке гильзе от снаряда. Такие же очереди пустили наблюдатели на двух блокпостах. Старлей и прапорщик выскочили во внутренний дворик.
– Что случилось?
– Сигнальная мина на третьем направлении! – прокричал наблюдатель.
– Боевая тревога! – приказал начальник заставы выбежавшим солдатам. – Занять места согласно боевому расписанию. По третьему направлению – веер сосредоточенный!
Такая ситуация для заставы – событие довольно рядовое. На сигнальных минах часто подрывались шакалы, дикобразы и вараны. Все абсолютно были уверены, что и в этот раз растяжку зацепила какая-то из этих зверюг. Но порядок есть порядок: тьма непроглядная – мало ли! Палили из всех видов оружия около часа. От взрывов и пулеметных очередей на направление огня срабатывали все новые мины. Пламя и разрывы подосвещали густой дым и поднятую пыль…
– Отбой! – наконец приказал взводный; было очевидно, что если там кто-то был, то от него осталось мокрое место. – Подъем на час позже.
Утром, проснувшись, обнаружили, что не готов завтрак. В чем дело? Глядь – пропал Рустам, повар-таджик. Организовали его поиски. Они привели на минное поле – именно туда, куда велся сосредоточенный огонь. Был обнаружен сапог, а рядом – кусок кровавого мяса.
– Бедный Рустам… – горестно обронил кто-то.
Обойдя все поле, нашли еще несколько, как бы сейчас сказали, останков человеческого тела. Завернули их вместе с сапогом в белую простынь – все, что осталось от человека. Вызвали вертолет, чтобы забрал «груз 200». Однако вместо «вертушки» на двух бронетранспортерах на заставу прибыли замполит полка, командир батальона и ротный.
– Как же так могло получиться? – набросились на взводного начальники. – Опухли здесь! Своих же убиваете! Повара!.. он что вас, плохо кормил?!. Готовься ответить по полной!
Забрали простынь с ее скорбным содержимым, личные вещи солдата и собрались уезжать, когда вдруг наблюдатель на вышке громко закричал:
– На третьем направлении люди!
В бинокль был четко виден не кто иной, как Рустам – живой, но, похоже, далеко не невредимый. Держась ладонями за живот, повар, ковыляя, медленно брел к заставе. Одна его нога была без сапога. Какое-то время еще всматривались: он ли? Он!
Как оказалось, за день до события сюда прибыл начальник продовольственной службы полка. Капитан привез продукты питания, в том числе и три замороженные бараньи туши. Для хранения подобного провианта на заставе был выкопан глубокий погреб, дно которого устилали кусками льда. Повар же, как выяснилось, был еще тот воришка! На заставу часто приезжали афганцы-дуканщики и торговали всякой всячиной. С ними таджик-«шурави» и договорился. Выяснилось, что это уже не первая туша, которую он ночами незаметно относил в кишлак и продавал. И ведь не боялся же ходить в «дружескую банду» в одиночку и без оружия! Да еще – через минное поле!
Зацепившись за сигнальную мину, предприимчивый торгаш в полсекунды осознал, что сейчас произойдет, и, бросив замороженное парнокопытное, опрометью кинулся к ближайшим камням-валунам прятаться. Так бежал, что с одной его ноги соскочил сапог. В тушу же попал осколочно-фугасный танковый снаряд, и куски мяса с костями разметало по всей округе. Заодно досталось и Рустаму – его посекло осколками камней, один из которых ударил в живот и разворотил парню кишечник. Несмотря на столь тяжелое ранение, солдату все же удалось отползти как можно дальше от подвергнутой обстрелу площади. Там, на безопасном расстоянии, он потерял сознание.
Старшего лейтенанта – начальника заставы за бесконтрольность наказали по партийной и служебной линии. А повар Рустам с месяц оклемывался в госпитале и потом дослуживал уже в полку. Вместо него на заставу назначили нового кашевара. Бывшего же наказывать не стали: посчитали, что он сам себя круто наказал. В суматохе все как-то забыли, что у воришки должны быть немалые деньги. Но боец напомнил о них сам. Поняв, что на заставу ему уже никогда не попасть, он передал туда схему расположения своего клада. На эти деньги застава закупила себе солидный двухкассетный японский магнитофон – престижнейшую вещь по тем временам.
УЧЕБА НА ПРИМЕРАХ И ОШИБКАХ
А вот и пример партполитработы в боевых условиях Афганистана.
В конце занятия одному из солдат было приказано пройти перед строем с каской, которая спасла ему жизнь.
– Никогда не пренебрегайте каской и бронежилетом! – громко воззвал командир полка. – Вот этот солдат – наглядный вам пример.
На каске и из дальней шеренги была видна солидная вмятина размером едва ли не с кулак, да еще и с трещиной – во время минометного обстрела в голову солдата угодил крупный осколок.
Молоденький солдатик нес впереди себя эту каску и не переставал улыбаться.
– Стой, боец! – приказал наш комбат. – А ну-ка сними панаму и покажи, что там у тебя на голове от такого удара появилось.
К нашему удивлению, чуть повыше лба счастливчика была не бог весть каких размеров ссадина, которую даже не пришлось зашивать.
– Больно было? – спросил кто-то из офицеров.
– Да нет, – продолжал улыбаться солдат. – Помню только, из глаз искры посыпались. Очнулся в медсанбате. Потом три дня легко побаливало.
– А радуешься-то чему? – спросил кто-то. – Что повезло так?
Тут солдат рассмеялся:
– Мне командир медсанбата анекдот про Вовочку рассказал. Как вспомню, так и улыбаюсь.
– Давай-ка и нам расскажи, – потребовали офицеры.
Анекдот звучал приблизительно так. Учительница говорит детям: «Завтра у нас экскурсия на стройку. Всем необходимо надеть каски. Ровно год назад один мальчик каску не надел, и ему на голову упал кирпич. Он умер. Другому мальчику, который был в каске, тоже кирпич на голову упал, но он улыбнулся и пошел дальше». – «Я знаю этого мальчика, – подал голос Вовочка, – он уже целый год улыбается».
Все солдаты и офицеры, стоявшие рядом, громко рассмеялись.
– Эй, там, в строю! – прокричал с трибуны командир полка. – Что за смех?
– Боец про каску анекдот рассказал, – ответили ему.
– А ну-ка пусть идет сюда – всем расскажет!
История про Вовочку была озвучена еще раз с трибуны, и весь строй взорвался смехом. Юмор в боевой обстановке очень помогал. Иначе свихнуться можно было.
А в другой раз подобным же образом носили перед строем обгоревший бронежилет, доставленный с какой-то заставы, который тоже спас жизнь солдату. Между титановыми пластинами торчал осколок реактивного снаряда.
Легкий бронежилет производства Чехословакии выдавался каждому участнику боевой операции, водителям и старшим автомобильных колонн и несущим службу в наряде. Как-то вместе с офицерами нашего батальона мы проверили его на прочность. На расстоянии 100 м «калашников» пробил его навылет. Рассказывали, что в соседнем полку из-за такого «броника» погиб капитан – командир мотострелковой роты. Пуля, на большой скорости войдя между пластин, пошла рикошетить от стенки к стенке. Ротный присел и давай дергаться. Что произошло, поняли только тогда, когда с офицера сняли чешскую защиту: внутренние органы у капитана просто вывалились. Тут уж кому как на роду написано.
Каску с глубокой вмятиной и обгоревший бронежилет с застрявшим в нем осколком по приказу командующего армией передали в Ташкент – в музей истории войск Туркестанского ВО. Говорили, что там были очень интересные экспозиции про Афганистан. Убывая в Ташкент в командировки, я со своими товарищами постоянно планировал посещение этого музея. Но почему-то всегда вместо этого мы попадали в ресторан «Заравшан»…
ЗНАЙ «ДУХОВ»!
Важными в Афганистане были занятия по теме «Знать традиции, обычаи и нравы страны пребывания». Продиктована она была самой жизнью. Вот пример.
Как-то утром обнаружили, что в полку пропали два солдата узбекской национальности. Один из них был откомандирован в помощь начальнику продовольственного склада. Рассматривалось два варианта. Первый – бойцы ночью пошли торговать в кишлак и их или похитили, или убили. Второй – добровольно перебежали к «духам». Такое случалось. И не только у мусульман. Например, от нашего полка перебежал к душманам и воевал на их стороне сержант Красноперов, по национальности русский. Вскоре в казарме на чердаке обнаружили целый склад – джинсы, куртки, кроссовки. Земляки исчезнувших подтвердили, что это их вещи. Значит, торговали уже давно.
Поступили так. В близлежащем кишлаке взяли заложников и предупредили, что если нам не выдадут солдат, то через день афганцев расстреляют. Сработало. Утром в полку появился местный житель, который краем уха слышал, что посетившие кишлак душманы бойцов захватили и убили, а трупы сбросили в скотомогильник, который находился километрах в 20 отсюда, в предгорье. Вместе с афганцем-проводником на двух бронетранспортерах отправились туда.
Действительно, в широкой расщелине нашли огромный скотомогильник, куда со всех окрестных кишлаков привозили и скидывали мертвых лошадей, коров, верблюдов и ишаков. Стояло убийственное зловоние, стаями реяли мухи, уши закладывало гулом от них. Солдаты и офицеры были вынуждены надеть противогазы. Трупы наших узбеков лежали на глубине около 3 м поверх разлагающихся туш животных. Но достать несчастных оказалось не так-то просто, тем более что второпях не сообразили захватить веревки. Сняли с себя и связали брючные ремни. Спустили на них в могильник афганца в противогазе. Но он вскоре потерял сознание – маска оказалась не по размеру, надышался трупнячины. Поняли, что без подмоги никак. Да и положить убитых будет некуда – из подручных средств оказались только два одеяла и матрац. Прибывшая подмога спустила носилки в могильник…
На санитарке из медсанбата тела солдат доставили в морг, где их обмыли. А после выставили на всеобщее обозрение на плацу полка. Зрелище было то еще, не для слабонервных. Трупный запах, облепившие изуродованные тела мухи, раздутые ноги с лопнувшей не только одеждой, но и сапогами. Рядом сгрудили кучу дефицитных шмоток, которые убитые приобрели при жизни у афганцев.
– Вот это – цена двух человеческих жизней, – указал командир полка на это барахло. – Вот они, эти жизни, – перевел палец на трупы. – И так будет с каждым, кто захочет поближе, потеснее, повыгоднее пообщаться с местным населением.
Затем предоставили слово командиру батальона майору Усманходжаеву. Из-за того что он был узбеком, его знала вся дивизия.
– Товарищи, почти половина солдат, стоящих сейчас в строю, являются мусульманами, – начал он. – Почему-то некоторые из них считают, что афганцы – их братья. Никакие они не братья! Они – наши враги. Кто-то не понимает этого? Тогда посмотрите еще раз на этих убитых мусульман – ваших боевых товарищей. Разве так поступают?! Я сам мусульманин, но буду всегда мстить душманам за погибших. Душманы – не люди, нелюди! – невольно скаламбурил комбат. – Они не только наших, но и своих мусульман убивают по-зверски. Два года назад в плен был захвачен полковник Исмаил-хан, заместитель командира пехотной дивизии афганской армии. Духи ему выкололи глаза, отрезали язык и по локоть отрубили руки. После этого его привезли на нашу сторожевую заставу. Сейчас все, что осталось от полковника, находится в Москве в госпитале имени Бурденко. Семья перевезена в Ташкент…
Речь была проникновенная, пробирала до мозга костей и мусульман, и немусульман, и атеистов, и тайных православных, и убежденных коммунистов.
Кучу одежды и обуви переместили в центр плаца, оплескали из канистры бензином и подожгли. На фоне этого «поминального» костра носилки с погибшими медленно пронесли вдоль строя.
Минск