ВБ: России жить будет веселее

Всемирный банк (ВБ) пересмотрел в сторону улучшения свой экономический прогноз для России. Это следует из аналитического доклада о состоянии и перспективах мировой экономики, который ВБ представил в Вашингтоне во вторник, 7 июня.

В документе сказано, что ВБ ожидает в текущем году сокращения ВВП России на 1,2%, в 2017-м — роста на 1,4%. Еще через год рост должен ускориться до 1,8%. Между тем, еще в апреле Банк предполагал, что российскую экономику в нынешнем году ожидает спад на 1,9% ВВП, а в 2017 году — рост всего на 1,1%.

Как заявил директор группы ВБ по перспективам развития Айхан Коуз, более оптимистичные ожидания по России обусловлены тем, что российская экономика «проходит через сложный период корректировки», и «появились признаки, что в некоторых секторах точка падения, видимо, пройдена».

На это, по мнению Коуза, указывают следующие факты:

— промышленное производство в апреле в сравнении с тем же месяцем 2015 года выросло на 0,5%, причем рост фиксируется второй месяц подряд после почти годичного пребывания «в минусе»;

— индекс закупщиков услуг в апреле составил 54,2 против 52 в марте (показатель широко используется в международных организациях, и если индекс больше 50, это считается хорошей предпосылкой для экономического роста);

— наблюдается определенная стабилизация рубля, улучшение инфляционной динамики.

«Мы ожидаем возвращения России к умеренному росту в 2017−18 годах, в среднем на 1,6% за год», — отметил Айхан Коуз.

Доклад, кроме того, подтвердил, что, несмотря на экономические трудности в России и Бразилии, группа БРИКС (включающая также Индию, Китай и ЮАР) остается «одним из главных локомотивов экономического роста в мире». Так, в Индии темпы роста в нынешнем и будущем годах, по оценкам ВБ, должны составить соответственно 7,6% и 7,7%, в КНР — 6,7% и 6,5%, в ЮАР — 0,6% и 1,1%. Только в Бразилии ситуация остается кризисной — минус 4,0% и минус 0,2% в текущем и будущем годах.

Однако в целом прогноз Всемирного банка по темпам роста мировой экономики снижен до 2,4% против 2,9% (январский прогноз). Аналитики считают, что сильнее притормозят развитые экономики, включая США. Пересмотр показателей в сторону снижения объясняется «вялым ростом в развитых экономиках, упорно низкими ценами на сырье, слабостью глобальной торговли и обмелением потоков капитала».

Что стоит за обновленным прогнозом ВБ, дает ли он России основания для оптимизма?

— Новый прогноз Всемирного банка не выбивается из общего ряда прогнозов, которые фиксируют торможение спада в России, — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников.

— Замечу, буквально пару дней назад аналитики, опрошенные Reuters, тоже улучшили прогноз по российской экономике. В мае базовый прогноз темпов роста экономики РФ на 2016 год повысился до минус 0,6% с минус 1,5% в апреле — в основном, из-за стабилизации цен на нефть.

Вместе с тем, 1 июня Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) ухудшила прогноз по спаду ВВП России в 2016 году с 0,4% до шокирующих 1,7%. При этом аналитики ОЭСР указывают на сокращение потребительского спроса, и на то, что показатели роста реальной заработной платы и располагаемых доходов населения остаются в отрицательной области.

Но в некоторых пунктах аналитики сходится. Например, все они негативно оценивают динамику инвестиций в российскую экономику. По апрельским данным, инвестиции сократились на 4,8%. Замечу, что ровно такое же сокращение наблюдалось и в первом квартале прошлого года.

Такое поведение инвесторов аналитики связывают с высокой неопределенностью экономической политики российского кабмина. Напомню, что до сих пор неясно, как будет финансироваться дефицит бюджета РФ. А от этого зависит, когда и насколько Банк России будет снижать ключевую ставку, параметры инфляции и инвестиционная привлекательность.

— Можно ли сказать, что рост промпроизводства и индекса закупщиков услуг позволяют с оптимизмом говорить о перспективах?

— Индекс промпроизводства в мае, по предварительным расчетам, составит 49,6%. Это говорит о продолжении промышленного спада, хотя и гораздо менее выраженного, чем еще в начале года. Проблема, однако, заключается в том, что довольно высокие показатели индекса обеспечиваются за счет старых заказов. А вот количество новых заказов в мае не только не выросло, но и несколько сократилась.

Это означает, что говорить о росте промышленного производства как о выраженном тренде явно преждевременно. Следует подождать итогов полугодия, чтобы ясно понимать, что происходит в этом секторе экономики.

Кроме того, в мае снизились показатели закупок в секторе услуг, и это тоже не позволяет смотреть на ситуацию с излишним оптимизмом. В итоге, общий композитный индекс по промышленности и услугам балансирует возле отметки 50%. Это значит, что и общая экономическая ситуация крайне неустойчивая.

С уверенностью можно сказать следующее: выраженный спад в промышленном секторе либо близок к завершению, либо уже завершился. Но из этой общей рецессии мы выходим, скорее, не в рост, а в стагнацию. Причем, надо понимать: стагнация — это тоже неустойчивое экономическое состояние, вечно она длиться не может, и обязательно развернется либо в рост, либо снова в рецессию.

Поэтому я против нагнетания оптимистического энтузиазма. Если бы экономика России реально начала восстанавливаться, это было бы ясно видно даже по нынешним промежуточным итогам.

Да, есть некоторые сигналы, что ситуация улучшается. Например, по утечкам из Банка России (официально данные не публиковались), спад инвестиций по итогам первого квартала 2016 года все-таки замедлился до 3,5%. Если это действительно так, можно ожидать, что во втором полугодии-2016 мы, наконец, увидим симптомы экономического выздоровления.

 — ВБ считает, что группа БРИКС в нынешней ситуации становится локомотивом мировой экономики. Это так?

— Я не уверен, что это адекватная оценка. В БРИКС опережающими темпами растет только Индия. Китай продолжает тормозить: он все еще остается «подпоркой» для глобального хозяйства, но риски его финансовой системы только усиливаются. Тормозит и Южная Африка. Да, Россия начинает потихоньку выползать из рецессии, но это погоды в БРИКС не делает.

Словом, ВБ видит ситуацию так — считает БРИКС локомотивом, и отчасти он прав. Но я бы обратил внимание и на высказывание директора-распорядителя МВФ Кристин Лагард о том, что БРИКС, к сожалению, уже не локомотив, а риск, потому что уж слишком разные траектории у этих крупнейших экономик.

— Насколько сейчас экономика России зависит от роста БРИКС и мировой экономики в целом?

— Привязка российской экономики к мировой по-прежнему очень жесткая. Мы очень сильно зависим — и по показателям бюджета, и по курсу национальной валюты, — от мировых цен на нефть, газ и металлы. Напомню, что доля нефтегазовых доходов в российском ВВП доходит до 40%. А корреляции цен на нефть и курса рубля находится в интервале 70−82%.

Кроме того, мы зависимы от западных технологий и от внешних финансовых рынков — впрочем, как и другие развивающиеся экономики.

Но главная проблема заключается в том, что сегодня, на фоне торможения глобальной экономики, опережающими темпами снижаются объемы международной торговли. Поэтому те деньги, которые мы могли бы заработать на внешних рынках, ощутимо сокращаются.

По сути, мы являемся заложниками волатильности мировых рынков. И я бы не надеялся, что мировая экономика нас вытянет. Скорее всего, в скором времени начнет тормозить и Индия, и ситуация в мировой экономике станет еще более проблемной.

— Прогнозы Всемирного банка и МВФ являются не какими-то объективными данными, а инструментами США в системе управления отдельными государствами мира, — считаетпредседатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова, профессор кафедры международных финансов МГИМО (У) Валентин Катасонов.

— В зависимости от конъюнктурных изменений в политике этих государств, меняются и оценки финансовых аналитиков — в позитивную или негативную сторону. Потом эти оценки подхватывают рейтинговые агентства, и делают на их основе перерасчет суверенных рейтингов. В свою очередь, рейтинги влияют на потоки капитала, и доступность для той или иной страны средств на внешних финансовых рынках.

Современная экономика устроена так, что очень многое на рынке зависит от ожиданий игроков. А эти ожидания как раз и формируют ВБ, МВФ, G7, G20, рейтинговые агентства и западные деловые СМИ.

Именно это объясняет, почему солидные международные институты так часто меняют свои прогнозы в течение года. Дело не в том, что в этих институтах работают непрофессиональные аналитики, и не в том, что в экономике той или иной страны происходят глобальные корректировки. За сменой прогнозов, как правило, стоит серьезная геополитическая игра, в которой многое делается за кулисами.

В данном случае, прогноз ВБ показывает, что США начали относиться чуть теплее к своему геополитическому противнику — России. Я не исключаю, что американцы решили ослабить градус конфронтации, поскольку решили, что повышение напряженности с РФ переводит хаос в отдельных регионах — например, в Сирии, — из управляемой фазы в неуправляемую. Другая версия — что американцы зашли в тупик в своей игре на Украине, и теперь делают шаги, чтобы из него выйти.

Повторюсь, за прогнозом ВБ стоит большая, очень большая игра. Если бы прогнозы и оценки зависели только от реальных изменений в российской экономике — это было бы чересчур просто…

Источник

Фото ТАСС