Судьба пятой заставы Таурагенского пограничного отряда – это судьба многих застав, которым пришлось 22 июня 1941 года принять на себя первый удар гитлеровских полчищ. В ту пору граница шла по реке Неман, а затем круто сворачивала на север, отделяя от Советской Литвы захваченную гитлеровцами Клайпедскую область. Местность глухая, лесистая, песчаные дюны, вековые сосны.
Застава находилась в районе хутора Бережницы в лесу. Участок был беспокойным. С немецкой стороны доносился гул машин, лязг железа, выкрики команд. Иногда пограничники видели по ночам расплывчатые силуэты гитлеровцев, подходивших к самой границе. Днем на той стороне постоянно поблескивали стекла оптических приборов.
…Застава получила приказ спать, не раздеваясь, не снимая подсумков. Накануне стали рыть окопы круговой обороны. В ночь на 22 июня дежурил политрук Петр Родионов. Еще в полночь дежурные заметили, что немецкие солдаты цепями подходят к границе и залегают близ нее. В два часа ночи заставу подняли по тревоге. Политрук Родионов и исполняющий обязанности начальника заставы младший лейтенант Тюренков приказали продолжать рытье окопов, распределили бойцов по участкам круговой обороны.
Петр Андреевич зашел домой к жене.
— Слышишь гул? Если это война, здесь будет самое пекло. Готовься Вера. Ездовой довезет вас с дочкой до шоссе, а там ловите попутный транспорт…
Политрук посмотрел на часы. Было без нескольких минут четыре. Так и не успели соединить ходом сообщения передний окоп с тыловым. В системе обороны заставы не было и дзотов с бревенчатыми перекрытиями…
Что же произошло на пятой заставе в первые часы войны? Только через двадцать с лишним лет удалось приоткрыть эту страницу из летописи героических подвигов советских пограничников. В Музей пограничных войск в Москве пришел Яков Николаевич Бессалов, воспитатель школы-интерната из города Суджа Курской области.
— Я был участником обороны пятой заставы, — сказал он. Хотел бы поделиться своими воспоминаниями.
Яков Николаевич стал разыскивать других участников обороны заставы, завязал переписку с их родными. Свидетельства двух оставшихся в живых участников обороны – Котлякова и Бессалова, рассказы местных жителей, раскопки, произведенные на месте боя, позволяют теперь воссоздать картину героической обороны заставы 22 июня 1941 года. Вот что вспоминает Яков Бессалов:
— В час ночи мы втроем вышли на левый фланг участка, на охрану границы. Было тихо. Вдруг на той стороне глухо ухнул орудийный выстрел. Над лесом взвились ракеты. Не успели они погаснуть, как от грохота пушечных залпов содрогнулась земля. Затрещали пулеметы. Левее нас послушались одиночные выстрелы и короткие очереди из автоматов: там наши наряды вступили в неравный бой. Война!
Пограничники, отстреливаясь, отходили к заставе и занимали круговую оборону. По лесу двигались плотные цепи гитлеровцев. Они шли во весь рост, что-то горланили и беспорядочно палили из автоматов. По дороге неслись мотоциклисты.
Со двора заставы выехала тачанка, запряженная парой лошадей. В тачанке были ездовой, Вера Родионовна с маленькой дочкой на руках и другие женщины. Они кричали: «Держитесь!.. Прощайте!..»
Не ожидали фашисты дружного ответа огня пограничников. Цепи гитлеровцев дрогнули, залегли, потом короткими перебежками, прячась за деревьями, стали отходить вглубь леса. Меткая пулеметная очередь сержанта Котляра скосила четырех мотоциклистов. Но тотчас на заставу обрушился минометный и пулеметный огонь. Еще атака, еще и еще… на опушке пеед заставой чернели десятки трупов в фашистских мундирах.
Немцы выкатили на дорогу, по которой безуспешно пытались прорваться мотоциклисты, орудие для стрельбы прямой наводкой. Сержант Игнатенко уничтожил пулеметной очередью весь расчет, раньше чем пушка выстрелила. Но вот ударила вражеская артиллерия с закрытых позиций, издалека. Содрогалась земля. Снаряды рвались вокруг поляны и на бугре, взметая песчаные смерчи. Самолет-корректировщик кружил над заставой.
В переднем окопе был ранен младший лейтенант Тюренков. Командование принял политрук Родионов.
Артиллерийский огонь утих.
— Сейчас они пойдут в атаку! – крикнул политрук. – Приготовить гранаты!
Опять на опушке леса показались вражеские цепи. Теперь гитлеровцы вели себя не так самоуверенно. Они двигались, низко пригнувшись, прячась за стволами сосен, кустарником… Цепи были отброшены, и вновь ударила немецкая артилерия.
— За мной! – крикнул политрук и, выпрыгнув из окопа, бросился к лесу вслед за отступавшими немцами. Родионов понимал, что единственное спасение людей сейчас в том, чтобы покинуть окопы и прижаться к врагу. К поляне пристрелялась вражеская артиллерия, и сейчас шквал снарядов обрушится на заставу. Маневр Родионова спас жизнь бойцам.
— Всем в окопы! – передал политрук по цепи, когда огонь прекратился.
Из леса вновь лезли цепи гитлеровцев: теперь они охватывали заставу с флангов.
— Немцы в тылу, товарищ политрук! Окружают! Почему до сих пор нет подмоги? – крикнул кто-то.
С пронзительным визгом шлепались мины. Был убит Ибутаев, тяжело ранен пулеметчик Дворжак. От раны умер у пулемета сержант Игнатенко. Пали еще несколько бойцов. Но живые продолжали бой. Место Игнатенко занял у пулемета политрук Родионов.
На левом фланге загорелся лес, запылала каптерка. Пахло гарью, трещала хвоя. Дышать становилось все труднее. Упал раненный в голову сержант Златин.
Теперь приходилось яростно отстреливаться и бойцам тылового окопа – пулеметчикам Григорьеву и Стреблинскому, сержанту Котляру, рядовым Харитонову, Быстрякову, Даутову, Воробьеву, Козовякину, Сисину, Бессалову. Падали убитые бойцы. Сжималось вражеское кольцо.
Политрук Родионов продолжал расстреливать гитлеровцев в упор, пока не кончилась последняя лента. Тогда он решил приказать оставшимся в живых уходить в лес. Но связь была давно прервана. Бросив бесполезный пулемет, политрук встал во весь рост. Вражеская пуля настигла Родионова, прежде чем он смог укрыться в лесу. Рядом с ним погибли еще трое бойцов.
Тыловой окоп все еще продолжал отбиваться гранатами. Его обрушившаяся стенка прижала Бессалова к земле. В 13 часов застава пала. В центре поляны лежали трупы комсомольцев-пограничников, которые не сделали ни шагу назад.
Котляр дополняет Бессалова:
— Нам приходилось все труднее. Я бил из своего «максима» по флангу. Амортизаторы полопались, кожух был пробит, лента на исходе. Когда артиллерия сравняла с землей окопы, гитлеровцы смогли занять заставу…
К окопу подошел долговязый гитлеровский офицер и что-то сказал хриплым голосом автоматчикам. Те бросились вытаскивать уцелевших раненных пограничников. Офицер ткнул пальцем с острым отполированным ногтем в петлицу Котляра и спросил на ломаном русском языке:
— Сержант? Вы мне говорить правду. Здесь был целый батальон. Куда ушли остальные?
— Нашли подземный ход, — угрюмо ответил Котляр, теряя сознание.
Котляр, Воробьев, Ульянов и Кириенко попросили у одного из конвойных, офицера, похожего внешне на конторского служащего, разрешения похоронить погибших товарищей. Офицер согласился. Должно быть он, в отличие от большинства гитлеровских военных, не был лишен понятия воинской чести и проникся уважением к стойкости и мужеству советских пограничников. Так на поляне, изрытой воронками и вспаханной осколками снарядов, появились две братские могилы с останками пограничников.
В этом месте, где погибла пятая застава, были произведены раскопки с помощью пограничников из ближайшей части. Участвовал в раскопках и Бессалов. С волнением пограничники находили в песке тронутые ржавчиной патроны, гранаты… петлицу политрука с тремя кубиками, перочинный нож, карманные часы, истлевшие остатки кармана гимнастерки с авторучкой и тремя патронами для нагана… надавно по ходатайству пограничников Прибалтики и местных советских организаций имя политрука Петра Андреевича Родионова присвоено одной из пограничных застав.
Статья из личного архива блогера под ником TIRBI в Живом Журнале. Она пишет, что сохранилась только вырезка из газеты ( название газеты неизвестно), где описывается бой, участником которого был некто Игнатенко — ближайший родственник. Очень скупо, буквально в двух предложениях. А ведь это была жизнь и судьба. Памяти павшим возвращаю эту статью из небытия здесь.
Название газеты неизвестно. Стр. 6, В. Белозерский «Подвиг пятой заставы»