Под конец романа Вадима Михайловича Кожевникова «Щит и меч» советский разведчик, внедренный в Германию еще до войны, раскрывается перед своим покровителем — высокопоставленным немецким коллегой, чтобы узнать план уничтожения немцами концлагерей с пленными. А потом ввязывается — да еще и со всеми своими помощниками из нескольких стран — в бой ради спасения одной из групп пленных, принужденных к работе на подземном немецком военном заводе. Вопиющее нарушение всех правил профессии! Но война заканчивается, до штурма Берлина несомненно считаные недели — незачем заботиться о дальнейших разведывательных успехах, можно пожертвовать даже результатами многолетних усилий по созданию репутации, необходимой для добычи ценных сведений и организации ударов по противнику.
Всемирное антидопинговое агентство, учрежденное 1999.11.10 при Международном олимпийском комитете, но довольно скоро добившееся фактической независимости, многие эксперты считают инструментом англосаксонской цивилизации для взятия под контроль мирового спортивного движения, созданного цивилизацией европейской. Англосаксонская (как и русская) цивилизация зародилась как часть европейской, но накопленные веками различия не только позволяют считать ее самостоятельной, но даже породили множество противоречий между ними. Сейчас англосаксы старательно добиваются экономического — а не только политического — контроля Соединенных Государств Америки над Европейским союзом. Даже референдум о выходе Великобритании из ЕС задуман как инструмент шантажа ради увеличения возможности влияния на общесоюзную политику — но дал результат, неожиданный для самих организаторов, ибо положение, выгодное для англосаксов в целом, оказалось неудобно для той их части, что все еще живет на острове, где эта цивилизация зародилась. Тем ценнее оставшиеся инструменты англосаксонского влияния на континентальную Европу.
И вдруг ВАДА затевает скандал, столь беспочвенный и позорный для самого агентства, что даже президент МОКа в конце концов заявляет о неизбежном — сразу после Олимпийских игр — пересмотре всей глобальной системы борьбы с допингом, включая полную реорганизацию ВАДА. Ведь доблестные борцы сумели нарушить основные принципы правосудия, то есть поставили под удар не только спорт, но и всю европейскую цивилизацию.
Поначалу еще можно было полагать, что раскрыт действительно существующий заговор на высшем уровне против спортивной чести. Даже серия немецких телефильмов без единого факта, зато с изобильными рассказами нескольких преступников, уже изобличенных в том, в чем пытались обвинить других, выглядела почти серьезным указанием на направление поисков. Но потом появился доклад независимой от реальности комиссии Макларена, где опять же нет ни единого факта, выдерживающего хотя бы самую снисходительную проверку по общепринятым юридическим правилам.
Зато был рассказ бывшего руководителя Московской антидопинговой лаборатории, отстраненного от служебных обязанностей именно за попытки скрыть следы применения российскими спортсменами запрещенных препаратов. Не говоря уже о том, что его сестра получила условный срок за торговлю допингом. Она уже осуждена, а сам он избежал ответственности, получив справку о расстройстве психики, — то есть в рамках все тех же общеевропейских юридических обычаев вряд ли может считаться надежным свидетелем (не зря его рассказ уже через пару недель после публикации вовсе изъят из доклада).
Есть там упоминание подозрительных царапин на нескольких емкостях с пробами на допинг российских спортсменов — но нет ни единой попытки проверить наличие таких же царапин на емкостях с иным содержимым. Словом, если бы опытный юрист Макларен представил свой доклад на суд — от его репутации следа не осталось бы. Не зря он постарался не давать юридически значимых формулировок, дабы ему не вчинили иск о клевете и/или подрыве деловой репутации.
Впрочем, ВАДА — далеко не первый скоропостижно растраченный англосаксонский ресурс. Международная ассоциация легкоатлетических федераций, также возглавляемая сейчас англичанином (да еще и чемпионом Олимпийских игр 1980 года в Москве, куда он приехал вопреки западному бойкоту), не пустила в Рио ни одного российского легкоатлета, кроме Дарьи Клишиной, чем вызвала протесты их коллег-соперников со всего мира, — можно не сомневаться, что в обозримом будущем во главу ассоциации не выберут ни одного англосакса. Несколько крупнейших политиков ЕС бросили весь свой авторитет на поддержку антироссийских по форме и антиевропейских по сути санкций — на предстоящих выборах их партии несомненно вылетят в оппозицию без шансов на скорое возвращение во власть.
Полный перечень подобных одноразовых акций, ставящих под угрозу долгосрочную эффективность политики, занял бы много газетных страниц. И всё это — ради лишней мелкой пакости ненавистным русским?
При всем уважении к нам полагаю: дело не только в нас, а в современном мироустройстве. Наша страна и наш народ по многим серьезнейшим цивилизационным причинам (мне уже не раз приходилось о них писать и, скорее всего, еще придется) — естественный противовес любому претенденту на господство над всем миром. Каждый из них рано или поздно оказывается вынужден бросить против нас все свои ресурсы, ибо выигрыш может щедро возместить любые потери, а проигрыш неизбежно обернется утратой уже имеющихся возможностей. Если оппонент идет на затраты, явно несоразмерные результатам, — значит, нам предстоит «не последний, но решительный бой».
В этом бою, как сказал кто-то из римских полководцев, мы будем сражаться с весельем и отвагой победителей, а они с унынием и отчаянием побежденных. Ибо наши конкуренты — не от хорошей жизни! — растрачивают последние свои возможности, а пополнения не предвидится: те, кто двинулся за ними в надежде на крошки со стола грядущего властителя, отшатнутся, как только почуют, что ему не под силу исполнить их чаяния. Зато с нами — навечно! — наши упорство, готовность к сверхнапряжению, дружелюбие, милость к падшим и громадный исторический опыт бесчисленных предыдущих побед над бесчисленными предыдущими претендентами на мировое господство.