В интервью телевизионной программе «Вести» министр обороны РФ Сергей Шойгу много внимания уделил российской авиабазе в Сирии Хмеймим. Что и естественно — за несколько дней до выхода передачи в эфир президент страны Владимир Путин внес в Госдуму на ратификацию соглашение, заключенное еще в августе 2015 года.
Суть этого документа: Москва получает авиационную базу с Сирии бесплатно и на бессрочный период, приобретает право ввозить и вывозить с территории Сирийской Арабской Республики любое вооружение, боеприпасы, оборудование и материалы, необходимые для выполнения задач авиагруппы и для обеспечения безопасности и жизнедеятельности личного состава. Никаких налогов, пошлин и косвенных налогов с России не взимается.
Итак, база Хмеймим становится нашей фактически навсегда. Или, по крайней мере, до тех пор, пока в Дамаске правит лояльный нам политический режим. Но зачем Москве эта единственная на Ближнем Востоке база Воздушно-Космических сил РФ?
На этот вопрос министр обороны программе «Вести» ответил однозначно: для борьбы с международным терроризмом «на дальних подступах». И добавил: «Там идет очень и очень, как магнит, притягивающий к себе, процесс поставок туда оружия абсолютно со всех территорий».
Ничего более относительно Хмеймим Шойгу в телекамеру добавлять не счел нужным. Между тем, очень вероятно, что в данном случае важнее не то, что заявил глава военного ведомства, а как раз то, о чем он предпочел умолчать.
Ведь понятно, что борьба с террористами в Сирии с использованием бомбардировщиков и штурмовиков не может продолжаться десятилетиями. Гражданской войны такого масштаба и такой продолжительности не выдержит ни одна страна. А если она развалится, все дипломатические договоренности, в том числе и о военных базах, потеряют всякий смысл. К чему тогда пункт относительно «бессрочности» аренды Хмеймим?
Полагаю, дело в том, что на самом деле борьба с международным терроризмом — это задача нашей авиагруппы в Сирии исключительно на ближайшую перспективу. Истинная и основная цель Москвы иная. Обеспечение с воздуха действий нашей оперативной корабельной группировки в Средиземном море — вот зачем, главным образом, нам десятки российских боевых самолетов и вертолетов в тех краях. Ничего подобного мы не имели больше полувека. Но отчаянно в этом нуждались.
Давайте вспомним историю 5-й оперативной Средиземноморской эскадры кораблей ВМФ СССР. Она была создана в 1967 году главным образом для парирования ядерной угрозы со стороны ракетных атомных подводных лодок (ПЛАРБ) ВМС США, начавших постоянное боевое патрулирование восточной части Средиземного моря. Оттуда легко простреливалась практически вся европейская часть Советского Союза. Включая Москву. Отразить массированный ракетно-ядерный удар из-под воды лишь средствами ПВО страны было невозможно. Требовалось заранее вытеснять американские ПЛАРБ из районов развертывания, не давать им спокойной жизни на маршрутах патрулирования. Чем Средиземноморская эскадра и занялась.
Формировалось это оперативное соединение надводными кораблями и подводными лодками Северного, Черноморского и Балтийского флотов, сменявшими в Средиземном море друг друга. В обычной военно-политической обстановке в состав эскадры входили 3−5 многоцелевых атомных подводных лодок, бригада дизельных подводных лодок (8−10 единиц), 8−10 крупных надводных кораблей океанской зоны (крейсеров, эсминцев, больших противолодочных и сторожевых кораблей), отряд десантных кораблей с батальоном морской пехоты на борту, а также разведывательные, спасательные корабли и суда обеспечения. В случае, если ситуация в регионе обострялась, состав оперативного соединения быстро наращивали.
Это была сила, с которой считались все. В том числе и 6-й флот ВМС США, который до сих пор несет службу в Средиземном море.
Однако все минувшие десятилетия у наших сил там был один, но огромный минус, который во времена СССР преодолеть оказалось почти невозможно — противовоздушная оборона. Истребительное прикрытие эскадры со своих аэродромов в советские годы отсутствовало абсолютно. Авианосцев до 90-х годов у нас не было. Тяжелые авианесущие крейсера типа «Киев» несли на борту некоторое количество палубных штурмовиков вертикального взлета Як-38, но к ведению воздушного боя эти не очень удачные самолеты были совершенно не приспособлены. Впрочем, как и к своей основной задаче — нанесению ракетно-бомбовых ударов по кораблям противника.
Что касается возможностей корабельной артиллерии и корабельных зенитно-ракетных комплексов по отражению массированных авиационных налетов, то даже теоретически они были весьма ограниченными. Особенно, если учесть, что аэродромы НАТО и их союзников плотно облепили берега почти по всему периметру Средиземного моря.
Существовали разные расчеты времени, которое просуществовала бы на плаву советская Средиземноморская эскадра в случае начала большой войны. Было понятно, что это время вряд ли можно будет измерить хотя бы сутками. Скорее всего — часами. Просто за эти часы нашим морякам нужно было успеть нанести как можно бОльшие потери противнику и подороже продать свою жизнь.
Один из самых компетентных летописцев Средиземноморской эскадры, бывший начальник оперативного отдела Главного штаба ВМФ СССР капитан 1 ранга Владимир Заборский как-то написал самодеятельный гимн нашего оперативного соединения на мотив знаменитого марша «Прощание славянки». Есть в том немудреном, но искреннем гимне такие слова:
И враги пусть злорадно считают—
Семь минут уцелеть нам дано!
Их расчеты нас не запугают,
Не уйдем мы покорно на дно!
Можно, конечно, поспорить, какую цену заплатил бы враг за гибель нашей эскадры. И насколько выполнимы были бы в этом случае поставленные перед ней задачи. Войны, слава богу, не случилось, и проверить это оказалось некому. Но проблему организации ПВО кораблей нужно было решать. И решать срочно.
Самое лучшее было бы воспользоваться тем, что и у Советского Союза в регионе были дружественно настроенные к нему государства. Арендовать у них аэродромы и заранее расположить на них боевую авиацию. По разным причинам договориться об этом удалось только однажды. На очень короткий промежуток времени — с конца 1967 по июль 1972 года — в нашем распоряжении оказались египетские аэродромы Каир-Вест и Матрух.
В декабре 1969 года в Египте появились и другие наши самолеты, в том числе истребители. Это случилось после того, как у Каира резко обострились отношения с США и Израилем. В соответствии с решением Политбюро ЦК КПСС, Министерство обороны и Генеральный штаб Вооруженных сил СССР начали операцию «Кавказ».
На берега Суэцкого канала началась переброска нашей 18-й отдельной зенитно-ракетной дивизии особого назначения, подразделений радиолокационной разведки и связи, а также советской истребительно-авиационной группы. Авиагруппа состояла из 35-й отдельной истребительной эскадрильи (30 самолетов МиГ-21МФ), 135-го истребительного авиаполка (40 самолетов МиГ-21МФ), 63-го отдельного авиаотряда (два МиГ-25Р и два МиГ-25РБ) и 90-й отдельной дальнеразведывательной эскадрильи особого назначения (Ту-16Р, Бе-12, Ту-16П и Ил-38) из состава Балтийского флота.
Это впечатляющее наращивание наших сил в бассейне Средиземного моря продолжалось, увы, недолго. В сентябре 1970 года умер президент Египта Гамаль Абдель Насер. Сменивший его Анвар Садат после поражения в арабско-израильской войне 1973 года пошел на резкое сближение с Вашингтоном и Тель-Авивом. И даже подписал с ними известные Кемп-Девидские соглашения. И нашим военным пришлось возвращаться восвояси. 5-я эскадра снова на десятилетия осталась без всякой надежды на авиационное прикрытие.
В последующем краткие вылазки в Средиземное море нашего единственного авианосца «Адмирал Кузнецов» что-то коренным образом изменить оказались не в силах. Во-первых, за полтора десятилетия своей службы на флоте «Адмирал Кузнецов» в Средиземном море появлялся лишь четырежды — в 1995—1996-м, 2007−2008-м, в 2011—2012-м и 2014 годах. И всякий раз поход длился всего три-четыре месяца.
А во-вторых, количество палубных истребителей на его борту было не в состоянии отразить даже и один массированный налет на эскадру. Так, во время первой боевой службы авианосца в Средиземном море (с декабря 1995 по март 1996 года) на нем базировались лишь 13 Су-33. Что для серьезной войны в большом отрыве от своих баз явно маловато.
И вот только теперь положение может коренным образом измениться. Пока на авиабазе Хмеймим (по открытым сведениям) до четырех российских истребителей Су-30СМ. Их назначение — прикрытие бомбардировщиков и штурмовиков, вылетающих для ракетно-бомбовых ударов по террористам в Сирии. Скромный состав нашего истребительного подразделения в Сирии объясняется, видимо, исключительно тем, что воздушный противник для него там фактически отсутствует. В случае, если задачи перед авиагруппой будут поставлены другие, количество «сушек» на аэродроме можно в разы увеличить буквально за сутки.
Появились и первые свидетельство того, что авиабаза Хмеймим уже используется нами не только для противодействия террористам. Обеспечение боевой деятельности оперативного корабельного соединения ВМФ РФ, пришедшего на смену советской Средиземноморской эскадре, постепенно становится все более отчетливым.
Так, в июне нынешнего года на этой арендованной нами у Сирии авиабазе приземлился наш противолодочный самолет дальнего радиуса действия Ту-142. Он явно отправился в Сирию не для борьбы с исламистами, а был занят своим прямым делом — поиском подводных лодок вероятного противника в восточной части Средиземного моря. А Хмеймим для такого дела — отличный аэродром подскока, позволяющий серьезно увеличить радиус действия и продолжительность поиска.
В феврале нынешнего года там же впервые приземлились наши новейшие самолеты-разведчики Ту-204Р. И тоже не факт, что летали они туда исключительно с целью поточнее установить расположение десятка джипов или бронемашин свирепых головорезов-бородачей. Куда логичнее перед экипажами таких машин на Ближнем Востоке ставить более масштабные задачи. Скажем, по выявлению деятельности авианосцев и ракетных крейсеров 6-го флота США и его союзников.
Если рассматривать ситуацию в этом ключе, тогда становится понятней, зачем нам Хмеймим в «вечное» пользование. Даже когда исламисты в Сирии будут окончательно разгромлены, уходить из этой страны нашим авиаторам нельзя. Как и вообще России нельзя уходить из Средиземного моря.
Фото ТАСС