Число внештатных ситуаций на атомных электростанциях Украины стремительно растет. Об этом заявил экс-директор Чернобыльской АЭС, советник гендиректора научного центра «Харьковский физико-технический институт» Михаил Уманец.
Так, в 2015 году на АЭС «незалежной» было зафиксировано 15 нарушений, квалифицированных в соответствии со шкалой INES (Международная шкала ядерных событий) в 1,5 раза больше, чем годом ранее. А за пять месяцев 2016 года уже отмечено семь нарушений, что вдвое больше, чем за аналогичный период 2015 года.
Как отметил Уманец, такая ситуация грозит претензиями со стороны Международного агентства по ядерной энергии (МАГАТЭ).
«Мы нарвемся на серьезный инцидент. С 16 октября 2014 года на Украине нет главного инспектора по ядерной и радиационной безопасности. Должность ликвидирована, и ни один уважающий себя профессионал не согласится на ней работать после того, как кабмин направил в Верховную Раду проект закона, в котором говорится: решения инспектора могут отменяться руководителем органа госрегулирования или назначенным им лицом», — сказал экс-директор ЧАЭС.
По его словам, уже через семь лет Украина столкнется с коллапсом в энергетической сфере, поскольку у страны нет $ 3−5 млрд. на продление сроков эксплуатации АЭС. Если же госкомпании «Энергоатом», которая является оператором всех действующих атомных станций на Украине, не удастся продлить разрешение на работу двух блоков Запорожской АЭС, уже в 2017 году могут возникнуть проблемы с энергоснабжением.
«Но даже если мы продлим срок эксплуатации блоков, но не начнем планово заменять выходящие из работы блоки, нас также ждет коллапс — и атомной энергетики, и электроэнергетики в целом. Атомной энергетики у нас уже почти не существует, там 80% абсолютно изношенных мощностей. А на ней держится безопасность страны — экономическая и социальная», — подчеркнул Михаил Уманец.
Напомним: за последнее время на украинских атомных электростанциях действительно произошло несколько громких инцидентов. 17 июля первый энергоблок Хмельницкой АЭС (город Нетешин), был отключен из-за протечки в парогенераторе. В конце мая второй энергоблок Южно-Украинской АЭС в Николаевской области приостановил работу из-за действий персонала, которые привели к срабатыванию аварийной защиты. В апреле для устранения неполадок были отключены энергоблоки Запорожской и Ровенской АЭС. А весной 2016 года все украинские АЭС оказались на грани остановки из-за арестов валютных счетов «Энергоатома», что могло привести к задержке поставок ядерного топлива на станции.
При этом надо понимать: сейчас на Украине действуют четыре АЭС с 15 энергоблоками, 12 из которых эксплуатируются с 1980-х. Сроки эксплуатации некоторых из них уже продлены на 10 лет. На модернизацию остальных нужны деньги. Запад вроде бы пообещал выделить Киеву кредит в 600 млн евро на повышение безопасности ядерных объектов, но депутаты Европарламента направили письма в ЕБРР (Европейский банк реконструкции и развития) и Еврокомиссию с требованием отложить кредитование. Причина — Украина не намерена проводить оценку рисков работы «продленных» АЭС.
Что происходит с атомными станциями на Украине, по каким сценариям может развиваться ситуация?
— В СССР считалось, что срок службы АЭС составляет 30 лет, — отмечает эксперт в атомной энергетике, руководитель «Атоминфо-Центра» Александр Уваров. — Но в то время — на заре ядерной энергетики — еще не имелось точных данных о процессах износа энергоблоков. Поэтому сами блоки строились с огромным запасом прочности, а сроки их эксплуатации принимались минимальными.
Сейчас методики расчетов стали гораздо более совершенными. Исходя их этих методик, советские нормы безопасности можно ощутимо снизить. На этом и основываются надзорные органы, продлевая сроки эксплуатации АЭС советской постройки.
Вместе с тем, на атомных станциях немало оборудования, которое действительно необходимо периодически заменять. Это касается фильтров, насосов, вспомогательного оборудования. Все это стоит немалых денег. Чтобы провести такие работы на одном блоке, требуется $ 100−300 тысяч.
Украинские энергоблоки, в основном, советского производства. Их 30-летний срок службы подходит к концу. Чтобы продлить его и привести АЭС в порядок, требуются деньги. Если денег не будет, вариантов у Киева всего два. Либо продлевать срок службы энергоблоков, закрыв глаза на отсутствие профилактических работ, на свой страх и риск. Либо выводить блоки из эксплуатации, провоцируя перебои в энергоснабжении.
Именно поэтому украинские атомщики бьют тревогу. Им нужны деньги, и неважно, кто их даст — украинское государство, ЕС или США.
— Насколько серьезен рост числа нарушений, зафиксированный на украинских АЭС?
— Я бы не стал сгущать краски. Да, нарушений становится больше год от года, и это плохо. Но пока ситуация не катастрофичная.
Серьезные риски возникнут, если Киев все-таки примет политическое решение продлить сроки эксплуатации АЭС без разрешения надзорных органов. Не думаю, что Украине в этом случае угрожает новый Чернобыль, но вероятность серьезной аварии бесспорно возрастет.
— Во всем мире это делают национальные регулирующие органы, которые отвечают за безопасность атомной энергетики. В СССР такие функции выполнял Госатомнадзор. В России контроль за АЭС возложен на Ростехнадзор. В «незалежной» этим занимается Государственная инспекция ядерного регулирования Украины (ГИЯРУ). Именно ГИЯРУ должен дать «добро» на продление эксплуатации сверх проектного срока, и принять это решение не по политическим мотивам, а исходя из реального состояния энергоблоков.
Чисто технически процедура выглядит следующим образом. Эксперты обследуют энергоблок, и составляют список мероприятий, необходимых для продления срока эксплуатации. Исполнителем выступает организация, непосредственно эксплуатирующая АЭС — в данном случае, «Энергоатом». После завершения работ регулятору представляется подробный отчет, и если к энергоблоку замечаний нет, заветное разрешение выдается.
Замечу, что регулятор может продлить работу энергоблока на такой срок, который сочтет нужным — на 10 лет или 20 лет.
До событий на Майдане украинский регулятор считался одним из самых консервативных — в хорошем смысле слова — в мире. ГИЯРУ старался подходить к вопросам продления сроков эксплуатации максимально осторожно, и не выдавал разрешения, если у его экспертов возникали малейшие сомнения по поводу безопасной эксплуатации АЭС.
Однако после Майдана в ГИЯРУ сменилось руководство, и будет ли регулятор таким же принципиальным, как прежнее — вопрос открытый.
— Что мешает Киеву заставить регулятор выдать разрешение?
— Есть существенный сдерживающий фактор. Во всех постсоветских республиках персонал АЭС всегда живет рядом со станцией. Грубо говоря, в случае ЧП они погибнут первыми.
Поэтому персонал украинских АЭС всегда будет стараться действовать предельно взвешенно, несмотря на политическое давление. Этим же, в частности, объясняется, почему «незалежная» крайне медленно переходит с российского ядерного топлива на западноевропейское. Несмотря на то, что политики крикливо обещали перевести всю Украину на западное ядерное топливо чуть ли ни одним махом. Процесс тормозится, и не выходит за рамки пилотного проекта.
— Насколько Украина зависима от АЭС?
— После Майдана считается, что АЭС вырабатывают примерно половину от общего объема электроэнергии на рынке Украины.
Это говорит о том, что атомная энергетика для Киева действительно критически важна. Причем, в ситуации кризиса преимущества АЭС встают в полный рост. Можно, например, закупить ядерного топлива на пять лет вперед, — и закрыть вопрос с генерацией энергии. Кроме того, отработанные «сборки» — топливные стержни для ядерных реакторов, — не выбрасываются, а хранятся в специальных хранилищах. В этих стержнях, как правило, имеется немного «невыгоревшего» ядерного топлива. Так вот, только на этих «отходах» ядерная энергетика Украины способна функционировать около года…
— В мире сегодня наблюдается острый дефицит ядерного топлива, — отмечаетспециалист по ядерной физике и атомной энергетике, в 1980—2008 гг. замдиректора ВНИИ атомного машиностроения Игорь Острецов. — Мировая обогатительная промышленность производит ежегодно около 40−50 тысяч тонн урана. Между тем, в мире насчитывается около 400 блоков АЭС. Им для работы требуется примерно 70 тысяч тонн низкообогащенного урана в год. Получается, имеется дефицит в 20−30 тысяч тонн. Чем его закрывать?
До сих пор вопрос решался «сжиганием» ядерных боеголовок. И заправляют делами на этом направлении Соединенные Штаты. В США около 100 блоков АЭС, и примерно половина из них до последнего времени работала на российском ядерном топливе, полученном из бывших советских боеголовок. Но и боеголовки не вполне покрывают дефицит урана для атомных станций.
В 2011 году американцам сыграла на руку авария на японской АЭС «Фукусима-1». Она послужила весомым предлогом, чтобы закрыть работу всех 48 реакторов на территории Японии — и дефицит урана на какое-то время был ликвидирован.
Однако с 2015 года Токио добился от Вашингтона разрешения на перезапуск ядерной энергетики. Теперь Штатам нужно останавливать реакторы еще где-то, и они — что логично — пытаются теперь остановить ядерную энергетику Украины. Других стран-кандидатов просто нет.
Да, во Франции 70% всей генерации электроэнергии производят АЭС. Но у французов имеется собственная обогатительная промышленность, поэтому они делают топливо к своим реакторам сами, и американцы не могут ничего с этим поделать. А вот на Киев они могут надавить без особых проблем.
— К чему это ведет?
— К нарастанию хаоса на Украине. Современная цивилизация так устроена, что крупные города не могут жить без электроэнергии. Обесточьте город — и в его домах не будет ни воды, ни исправной канализации. А это прямой путь к росту социальных волнений.
Американцам, я считаю, нестабильная Украина чрезвычайно выгода. Такая Украина автоматически подрывает транзит российских углеводородов в Европу, и толкает Брюссель к более тесному партнерству с Вашингтоном.
В результате, останавливая блоки украинских АЭС, США убивают двух зайцев: ликвидируют риски, связанные с дефицитом ядерного топлива в мире, и сажают Европу на короткий поводок.
Фото ТАСС
Также можете посмотреть все новости Украины за сегодня